У адвокатов провели «неотложные» обыски без разрешения следственного судьи

Обыск у адвоката — не просто следственное действие, а потенциальное вмешательство в охраняемую законом адвокатскую тайну. Тем более тревожно, когда такие действия совершаются без определения суда, в ночное время и без четкого обоснования безотлагательности.

Об этом сообщает «Закон и Бизнес» со ссылкой на НААУ.

Новый случай еще раз задает вопрос: не превращаются ли исключения в правило, а гарантии — на формальность?

29 мая в Комитет защиты прав адвокатов и гарантий адвокатской деятельности НААУ поступило очередное сообщение (в этот раз от Главного следственного Управления Нацполиции) о необходимости привлечения представителей адвокатуры к проведению четырех следственных действий по местам жительства и профессиональной деятельности адвокатов. По адресам проведения обысков отправились представители Комитета НААУ Александр Левадный, Алексей Калиниченко, Артем Паршин, Артур Волошин и Павел Савченко.

Ими в протоколах обысков были зафиксированы многочисленные нарушения гарантий адвокатской деятельности, в частности, отсутствие надлежащего обоснования неотложности проведения следственных действий (одно из них вообще проводилось в ночное время суток), а также осмотр правоохранителями адвокатских досье, содержащих адвокатскую тайну, что прямо запрещено законом.

Напомним, по общему правилу ч. 2 ст. 234 УПК обыск производится на основании определения следственного судьи. А согласно ст. 23 закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» проведение в отношении адвоката следственных действий, которые могут проводиться исключительно с разрешения суда, осуществляются на основании судебного решения, принятого по ходатайству Генерального прокурора, его заместителей, прокурора Автономной Республики Крым, области, г. Киева и Севастополя. При этом в случае проведения обыска жилья адвоката, следователь судья в своем решении в обязательном порядке отмечает перечень вещей, документов, которые планируется изыскать, выявить или изъять при проведении следственного действия, а также учитывает при этом гарантии защиты адвокатской тайны.

Следовательно, для проведения обыска в жилище адвоката необходима совокупность двух условий:

определение следственного судьи о разрешении на обыск;

специальный субъект подачи ходатайства о проведении обыска.

ч. 3 ст. 30 Конституции и ч. 3 ст. 233 УПК разрешают следователю войти в жилище или другое владение лица до постановления определения следственного судьи только в неотложных случаях, связанных со спасением жизни людей и имущества или с непосредственным преследованием лиц, подозреваемых в совершении уголовного правонарушения. В таком случае прокурор обязан безотлагательно после совершения таких действий обратиться к следственному судье с ходатайством о проведении обыска.

Верховный Суд подчеркивал, что безотлагательные обстоятельства, на которые ссылаются органы власти, решив провести обыск без решения суда, действительно подтверждались материалами дела и конкретными обстоятельствами. Также они должны в целом оправдывать срочность со стороны правоохранительных органов (постановление Объединенной палаты ККС ВС от 07.10.2024 г. по делу № 466/525/22).

Европейский суд по правам человека, анализируя случаи обысков у адвокатов и изъятие корреспонденции, подчеркивал, что такие действия представляют серьезное вмешательство в права, гарантированные статьей 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поэтому должны основываться на особо точном законе. Крайне важно, чтобы существовали четкие и детальные правила по этому вопросу, устанавливающие гарантии против возможных злоупотреблений или произвола. И поскольку преследования и притеснения представителей юридической профессии представляют угрозу самому сердечнику системы Конвенции, обыски в помещениях адвокатов должны подвергаться особо строгому контролю (п. 43 решения по делу «Хейно против Финляндии»). А несоблюдение процессуальных гарантий при проведении обыска и изъятия вещей в квартире адвоката или другом его владении обуславливает нарушение ст. 8 Конвенции (п.п.66-68 решения по делу «Визер и Бикос Бетейлигунген ГмбХ против Австрии»).

Закон і Бізнес