Почему за коллегиальные решения наступает индивидуальная ответственность

Анализ современной судебной практики по делам, связанным с коррупционными преступлениями, представила судья Кассационного уголовного суда Александра Яновская во время II Legal Anti-Corruption Forum.

Об этом сообщает «Закон и Бизнес» со ссылкой на Верховный Суд.

Одной из ключевых тем выступления стал вопрос ответственности членов коллегиальных органов. Судья подчеркнула, что даже в случаях, когда решение принимается путем голосования, ответственность за действия, связанные с извлечением неправомерной выгоды, остается индивидуальной. В постановлении ККС от 23.04.2024 по делу №726/776/17 Верховный Суд подтвердил, что коллегиальность не освобождает отдельных лиц от уголовной ответственности.

Спикер акцентировала внимание на важности тщательного анализа полномочий лица при определении его статуса как субъекта коррупционного преступления. Нормативно-правовые документы, определяющие полномочия, являются базой для анализа, но не всегда имеют решающее значение.

«Данные документы служат правовой основой для оценки полномочий, но сами по себе не являются доказательствами. Важно учитывать контекст и фактические обстоятельства, даже если формальные полномочия лица ограничены или отсутствуют», – отметила судья (постановление ККС от 28.03.2023 по делу №391/729/15-к).

Относительно практики применения ст. 369 УК судья обратила внимание на постановление УКС от 25.05. 2023 г. по делу № 463/4324/18. ККС установил, что прокурор даже при согласовании своих действий с руководством остается процессуальным лицом, уполномоченным на заключение соглашений о признании виновности. Это опровергает позицию стороны защиты об отсутствии полномочий у прокурора и подтверждает его статус как лица, которому может быть предложена неправомерная выгода.

В этом деле сторона защиты утверждала, что прокурор не может быть квалифицирован как лицо, которому предлагалась неправомерная выгода, поскольку он не имеет единоличного права на заключение соглашения о признании виновности. Защита ссылалась на необходимость согласования подобных действий с руководством органа прокуратуры.

Однако ККС пришел к выводу, что хотя прокурор и должен согласовывать свои действия с руководителем, это не отменяет его статус процессуального лица, уполномоченного вести переговоры и подписывать соглашения о признании виновности. Следовательно, попытки стороны защиты отрицать полномочия прокурора в контексте получения неправомерной выгоды были признаны необоснованными.

Также А.Яновская отметила важность восприятия полномочий должностного лица по делам о неправомерной выгоде. В 2023 году ВС разъяснил один из ключевых аспектов квалификации коррупционных правонарушений: каким образом восприятие полномочий должностного лица влияет на установление состава преступления по ст. 369 УК.

Суд обратил внимание на то, что при оценке предложения или обещания неправомерной выгоды учитывается не только реальный круг полномочий должностного лица, но и то, как эти полномочия воспринимались лицом, предлагавшим выгоду. Важными критериями является весомость должности в понимании того лица, которое предлагало выгоду, цель, которую преследовало это лицо и уверенность в возможности достижения цели благодаря служебному положению лица, которому предлагалась выгода (постановление ККС от 8.06.2023 по делу №398/1278/22) .

В свете ст. 369-2 УК отдельно судья затронула вопросы влияния на должностных лиц. Она подчеркнула, что влияние может быть обусловлено не только служебными отношениями, но и дружескими или родственными связями. Это расширяет подходы к анализу таких правонарушений и позволяет квалифицировать действия даже при отсутствии формальной иерархии между лицами (постановление ККС от 27.04.2024 г. по делу №206/5339/19).

Одним из рассмотренных судьей примеров в рамках форума была ситуация, когда директор предприятия создавал для своего работника условия, заставлявшие его оказывать неправомерную выгоду. Работник, пытаясь обеспечить себе нормальные условия труда, вынужден был пойти на этот шаг, защищая свой законный интерес. ВС квалифицировал такие действия как вымогательство неправомерной выгоды, подчеркнув, что в подобных случаях важно учитывать принудительный характер действий должностного лица (постановление ККС от 27.08.2024 по делу №303/3590/20).

Другой правовой подход был применен по делу, где лицо пыталось избежать административной ответственности, предлагая неправомерную выгоду. ВС подчеркнул, что в этом случае речь шла о реализации незаконного интереса, а не о защите законного права. Таким образом, эти действия не могли быть квалифицированы как вымогательство (постановление ККС от 15.10.2024 г. по делу №404/8115/20). Основным критерием для разграничения действий стало понимание того, касалась ли неправомерная выгода защиты законного интереса или реализации незаконного. Это определение является решающим для квалификации действий по соответствующим статьям УК.

Закон і Бізнес