Прослушка с гарантиями

КС принял решение, которое может поставить крест на пленках Мельниченко

Чтобы не санкционированные судом записи бесед, телефонных разговоров и т.п. могли быть использованы в качестве доказательства при выдвижении обвинения, они не должны быть следствием деятельности, подпадающей под признаки оперативно-разыскной. Такой вывод Конституционного Суда является весомым шагом, направленным на защиту прав и свобод каждого человека, хотя в то же время ставит под сомнение, в частности, возможность использования в качестве доказательств записей, сделанных в кабинете Президента Леонида Кучмы.

Права против мер

 Если с оценкой законности получения доказательств непосредственно правоохранительными органами проб­лем у судей, как правило, не возникает, то с тем, могут ли возбуждаться дело и выдвигаться обвинения на основании поступивших от граждан или юридических лиц данных, определиться намного сложнее. Скажем, ваш собеседник записал и передал правоохранительным органам беседу, в которой вы сообщили ему государственную тайну. Или чиновник намекал на «благодарность» за совершение определенных действий, а вы решили разоблачить взяточника и послали запись этого разговора в прокуратуру. Достаточно ли такой информации для привлечения виновного лица к уголовной ответственности?

Чтобы выяснить этот вопрос, Служба безопасности решила уточнить в КС содержание ч.3 ст.62 Конституции, которая определяет, что «обвинение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путем». Причем, как ни странно, в понимании данной конституционной гарантии СБУ стала на позицию, сужающую доказательную базу по уголовным делам.

В своем представлении СБУ отметила, что доказательства, предоставленные лицом, должны считаться недопустимыми, если они получены как в результате незаконного ограничения конституционных прав и свобод человека, так и в том случае, если лицо взяло на себя функции соответствующих государственных органов, уполномоченных на осуществление оперативно-разыскной деятельности.

КС в своем решении от 20.10.2011 №12-рп/2011 (судья-докладчик по делу Сергей Вдовиченко) полностью согласился с такой позицией. В первую очередь учитывая необходимость обеспечить права и свободы человека и гражданина, ограничение которых Конституция допускает лишь в исключительных случаях.

Как говорится в мотивировочной части решения, «признаваться допустимыми и использоваться в качестве доказательства в уголовном деле могут только фактиче­ские данные, полученные в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства». Это неоднократно отмечал и Европейский суд по правам человека, указывая, что функция государства по под­держанию правопорядка не может ото­двигать на второй план основополагающие права личности: на личную неприкосновенность, на уважение к частной и семейной жизни, на тайну корреспонденции, на неприкосновенность жилища и т.п.

Во время сбора доказательств противоправного поведения непременно происходит вмешательство в эти права или их ограничение. Информацию, которая впоследствии будет положена в основу обвинительного заключения, получают, в частности, во время проведения оперативно-разыскных мероприятий. Однако осуществлять их по закону «Об оперативно-разыскной деятельности» должны представители соответствующих государственных органов, которые имеют на это полномочия.

Если же в роли изобличителя выступит какая-то общественная организация или правдоискатель-одиночка или у кого-то из служащих других государственных органов возникнет желание прославится в качестве борца с коррупционерами, их информация может пригодиться разве что для того, чтобы привлечь более пристальное внимание к определенному лицу со стороны правоохранителей. Как объяснил КС, закон прямо запрещает всем остальным лицам предпринимать по собственной инициативе любые целенаправленнные действия с использованием оперативно-разыскных мероприятий. Ведь это нарушает не только законодательные положения, но и конституционные права и свободы лица. То есть собранные таким способом доказательства не будут считаться законными с точки зрения уголовно-процессуальных норм, а следовательно, не смогут служить основанием для выдвижения обвинения.

 По другую сторону правды

 После опубликования этого решения КС некоторые СМИ усмотрели единственную цель такого вывода — исключить пленки Мельниченко как свидетельства по делу об убийстве журналиста Георгия Гонгадзе. Действительно, законность фиксирования бесед Л.Кучмы с разными высокими должностными лицами теперь под большим вопросом. Ведь будучи охранником Президента, Николай Мельниченко не относился к категории лиц, уполномоченных на проведение оперативно-разыскной деятельности, и точно не имел санкции суда на такие действия. Хотя позиция КС все же допускает использование его записей в качестве доказательств при определенных условиях.

В частности, КС обусловил такую возможность случайным фиксированием правонарушений лицами, осуществля­ющими частные фото-, кино-, видео-, звукозаписи, или камерами видеонаблюдения. В этом случае отсутствует умысел нарушить конституционные права и свободы человека. Но случайностью осуществление многочасовых записей в кабинете Л.Кучмы, конечно, не назовешь. Кроме того, бывший охранник в свое время утверждал, что начал делать записи, преследуя цель разоблачить незаконную деятельность главы государства и его окружения.

Можно было бы дискутировать на тему, является ли право журналиста на жизнь более весомым, чем личные свободы главы государства. Да и запись проводилась не в частном жилье, а в рабочем кабинете, который в конвенции прямо не упоминается. Или, как сначала пытался изобразить развитие событий Н.Мельниченко, если фиксирование беседы на диктофон осуществлялось по прямому указанию Л.Кучмы. В таком случае данные действия не имеют формальных признаков оперативно-разыскной деятельности.

Однако проблема в том, что намерения Н.Мельниченко якобы помешать противоправной деятельности своего босса и спасти жизнь журналиста не были подтверждены последующими действиями. Даже прослушав пленки, Н.Мельниченко не торопился сообщить о покушении на жизнь Г.Гонгадзе ни правоохранительным органам, ни хотя бы прессе. Записи были обнародованы значительно позже, уже после исчезновения журналиста.

Да, жизнь любого человека является наивысшей ценностью по сравнению со всеми другими правами и свободами. Однако она не будет иметь смысла без соблюдения в стране положений Конституции и законодательного порядка. Поэтому и не могут считаться законными доказательства, полученные «путем совершения целенаправленных действий по их сбору и фиксации с использованием мероприятий, предусмотренных законом «Об оперативно-разыскной деятельности», лицом, не уполномоченным на осуществление такой деятельности». Сделав такую оговорку, судьи КС вряд ли имели в виду конкретное уголовное дело. Скорее помнили, что отступление от конституционных гарантий в уголовном процессе непременно превратит страну в государство с тотальной слежкой, в котором каждый рискует оказаться по другую сторону правды.

«Преступник должен сидеть в тюрьме... а каким образом я его туда загоню, людям безразлично!» — утверждал один из героев романа братьев Вайнеров «Эра милосердия», памятник которому установлен напротив здания Министерства внутренних дел. После этого решения КС стражам порядка придется более критично относиться к методам работы в целом и «принципу Жеглова» в частности. По крайней мере, в части безразличия суда к источникам получения ими информации.