«Высшая каста» юриспруденции

Владимир Высоцкий: «Защита в уголовных делах - наиболее серьезная форма адвокатской деятельности»

Сегодня в Украине продолжается реформа уголовного судопроизводства, один из важных этапов которой — принятие нового закона «Об адвокатуре». Сейчас этим занимается рабочая группа под руководством Президента. И, по предварительной информации, адвокатское сообщество ждет множество новшеств и даже потрясений. Похоже, скоро адвокат станет действительно влияющей на процесс фигурой и получит реальные, а не «бумажные» права. Впрочем, этих изменений ждут уже давно, даже разработали собственный законопроект, альтернативный президентскому.

Прокомментировать грядущие изменения и ответить на вопросы «ЗиБ» согласился председатель Высшей квалификационной комиссии адвокатуры при Кабинете Министров, член Высшего совета юстиции, заслуженный юрист Украины Владимир ВЫСОЦКИЙ.

«Создание профессиональной организации — предмет первой необходимости»

— Владимир Иванович, очевидно, что уже в этом году адвокатуру ждут потрясения. По крайней мере, рабочая группа при Президенте готовит как новый УПК, так и новую редакцию закона «Об адвокатуре». Правда ли, что действующий устарел, и какие нормы прежде всего не устраивают вас и ваших коллег?

— Сегодня из 30000 украинских адвокатов нет ни одного, кто бы сомневался в необходимости перемен. Однозначно — да! Есть две точки зрения: внести изменения в старый закон или принять новый. Лично я уверен, что нужно не вносить изменения, а принимать новый закон. Если анализировать закон «Об адвокатуре» 1992 года, то для своего времени он был прогрессивным, он был лучшим на просторах бывшего Советского Союза. Но реалии изменились, и сейчас он уже устарел.

В стране существует несколько общественных адвокатских объединений, в том числе и Союз адвокатов Украины, и Ассоциация юристов Украины, и Ассоциация адвокатов Украины. Но это общественные, непрофессиональные организации. А у нас есть обязательство перед Советом Европы создать профессиональную независимую организацию, которая должна объединить всех без исключения лиц, занимающихся адвокатской практикой. Причем Европейский суд в решениях по нескольким делам по этому поводу определился: если вы занимаетесь публичной деятельностью и если речь идет о правах и законных интересах лиц, которые обратились за помощью, тогда взаимоотношения между участниками корпорации, объединенными на началах обязательного членства, должны подчиняться единым правилам и нормам и, самое главное, должны быть понятны лицам, обратившимся за помощью. В этом случае члены ассоциации или палаты адвокатов сознательно приносят в жертву часть внутренней свободы и возможность объединяться на добровольных началах.

— В чем основные преимущества профессиональной организации перед общественной?

— Дело в том, что адвокатская деятельность — это публичная деятельность, основной целью которой является правовая помощь в ее широком понимании, а не получение гонорара, какой-либо выгоды и т.д. Адвокатская помощь в чем-то сродни помощи врача. Иногда от возможности и своевременности ее предоставления может зависеть здоровье и жизнь человека, его свобода или часть дорогостоящего имущества. Соответственно, она должна вестись по определенным, всем известным правилам, которые распространяются на всех членов этого корпуса. И если сегодня кто-то говорит, что у него есть свидетельство, но быть членом единой организации он не хочет — это по меньшей мере странно. Можно продолжать: не будет выполнять те или иные обязанности, например оказывать бесплатную правовую помощь, заниматься уголовными делами по назначению или сам будет определять правила поведения, не считаясь с действующим законодательством об адвокатуре.

Но дело даже не в этом. Сегодня оказанием правовой помощи, осуществлением представительства и прочим занимаются, во-первых, собственно адвокаты, во-вторых — юристы-предприниматели или другие специалисты в области права. Если у адвоката есть определенный статус, своя этика, и, соответственно, предусмотрена возможность привлечения его к ответственности, то для других никаких правил не существует. До недавнего времени не было даже необходимости заключать письменные соглашения с клиентом, можно было просто идти в судебное заседание на основании заявления последнего.

Новый закон «О судоустройстве и статусе судей» и внесенные в связи с его принятием изменения в процессуальные кодексы, положения нового Налогового кодекса формально лишили юристов такой возможности. Но такие специалисты по-прежнему могут практиковать. И я уверен, что в большинстве случаев это далеко не на пользу людям.

Если мы говорим об оказании эффективной адвокатской помощи, то представитель должен иметь не только определенный статус, но и подчиняться определенным правилам, которые существуют в этой корпорации и нести ответственность за свои действия. И эти правила должны быть известны не только адвокатам, их должны знать и те, кому эта помощь оказывается. 

Как объединить эти две армии? В Едином реестре адвокатов насчитывается до 30000 человек (причем это далеко не все представители нашего цеха). Тех, кто практикует без адвокатского свидетельства, — около 60000. В общей сложности получается около 90000 юристов. Нужно каким-то образом провести процесс унификации юридической или адвокатской профессии, и это серьезная проблема.

Однако, отвечая на ваш вопрос, необходимо отметить, что должна быть создана не очередная общественная организация адвокатов, а единая профессиональная организация, основной задачей которой является осуществление адвокатской деятельности и полное обеспечение этой обязанности адвокатуры перед обществом.

— Национальная палата адвокатов, по сути, заменит действующий сегодня Союз адвокатов Украины. Как вы считаете, смогла бы новая профессиональная организация обеспечить, скажем, принудительное участие адвоката в защите по назначению?

— Ни о какой замене речь не идет. САУ действительно объединяет адвокатов, однако на добровольных началах. Кроме того, САУ — это организация общественная. Должна быть создана новая организация, которая объединит всех адвокатов Украины с целью оказания правовой помощи, защиты и представительства. На адвокатуре Украины всегда лежала обязанность оказания бесплатной правовой помощи, и в нашем проекте эта обязанность сохраняется.

Это одна из обязательных, но не принудительных функций, выполнять которую должна профессиональная организация адвокатов независимо от того, как она будет называться. И мы прописали соответствующий механизм в законопроекте, подготовленном рабочей группой ВККА при участии представителей региональных КДКА и общественных адвокатских организаций.

Ранее Министерство юстиции озвучило предложение принять закон о бесплатной правовой помощи, создать отдельную структуру для этих целей. Смешно об этом слышать. Зачем создавать какие-то центры первичной, вторичной правовой помощи, предусматривать на это расходы в бюджете? Обратитесь к адвокатам, которые давно и успешно такие услуги оказывают. Но при этом обратите внимание на их материальное положение. Возможно, в этой ситуации стоит предусмотреть льготы в вопросах налогообложения, социальной защиты, пенсионного обеспечения и, самое главное, честно компенсировать их труд. А мы в свою очередь выполним социальную обязанность, которая лежит на адвокатуре. Ранее адвокаты никогда не были надлежащим образом вознаграждены за эту работу из госбюджета. Дайте адвокатам возможность получить компенсацию, и они проявят себя наилучшим образом.

И не нужно принимать никакого отдельного закона по этому поводу. В законопроекте, который готовила рабочая группа при участии ВККА, мы ввели целый раздел, который предусматривает возможность оказания бесплатной правовой помощи адвокатами, но, очевидно, это не устраивает тех, кто намерен изобретать велосипед за счет средств государственного бюджета.

«Если мы выбрали европейски вектор развития, то должны ему следовать»

— Некоторые ваши коллеги утверждают, что, скажем, в уголовном процессе адвокат зачастую бесправен, он практически ни на что не может влиять. Согласны ли вы с таким мнением?

— Да, в некоторой мере согласен. Действующий УПК на самом деле ставит адвокатуру в несколько худшие условия, чем тех же прокуроров или следователей. Например, предусматривает право на свидание с подзащитным до первого допроса, но это право не всегда просто реализовать. Предусматривает, что с момента задержания и даже до этого момента (когда человека вызывают в качестве свидетеля) любое лицо имеет право на адвоката. Но это опять-таки сегодня не вполне реально. В любом случае это обычно остается на усмотрение следователя.

В УПК написано, что адвокат при предъявлении обвинения имеет право ознакомиться с доказательствами, которыми оно обосновывается. Но опять же это существует больше на бумаге. И практически любое право адвоката, предусмотренное в УПК, сталкивается с реалиями, которые очень отличаются от того, что прописано в законе.

Это наследие советского времени, автоматически перенесенное в нашу реальность. Тогда концепция уголовного права была несколько иной, с уклоном в тоталитаризм: будете защищать, но по правилам, которые мы вам укажем. Также и с реализацией прав: например, до сих пор почти во всех судах есть комната для прокурора, и только сейчас заговорили о комнатах для адвокатов. В Верховном Суде такая комната есть, но зайдите в районный суд — там вы ее не найдете. До недавнего времени можно было часто видеть, как прокурор запросто заходит в кабинет судьи и бурно обсуждает позиции сторон или даже исход дела. Попробовал бы это сделать адвокат!

Если Украина идет к другой модели государства, демократической, то ее руководству нужно изменить и отношение к адвокатам. Поэтому мы надеемся, что новый УПК, который уравнивает права прокуроров и адвокатов, все-таки будет принят. Если мы выбрали европейский вектор развития, то должны ему следовать.

Так что, с одной стороны, я соглашусь с коллегами. Но, с другой — не все адвокаты имеют такую подготовку, чтобы осуществлять защиту, о которой вы говорите. Если адвокат достаточно подготовленный, если он знает, каким образом прописаны его права, допустим в ст.48 УПК, то он не даст себя в обиду и не позволит нарушать права своего подзащитного.

Конечно, если говорить глобально, адвокатов не удовлетворяет уровень защиты их прав. В законопроекте, подготовленном и выстраданном адвокатским сообществом, заложены определенные принципы — расширение прав адвокатов, расширение адвокатской тайны, гарантий адвокатской деятельности, введение института стажировки, вопросы социальной защиты и пенсионного обеспечения, налогообложения. Появится организация, которая по закону имеет право защищать права адвокатов.

«Адвокат не может получать прибыль, даже по закону»

— Одной из ключевых новелл проекта может стать ограничение допуска в судебный процесс для юристов, не имеющих адвокатского свидетельства. Согласны ли вы с тем, что это существенно улучшит качество защиты как в уголовном, так и гражданском процессе?

— А где вы увидели такой запрет? Сегодня существует решение Конституционного Суда, согласно которому человек свободен в выборе защитника своих прав, и есть устоявшаяся практика. Сегодня, если у юриста нет возможности получить адвокатское свидетельство, то он может обратиться в орган исполнительной власти, и последний запросто зарегистрирует его в качестве субъекта предпринимательской деятельности. А предметом этой деятельности будет адвокатская практика или предоставление юридической помощи. Доступ к защите могут получить и другие лица, круг которых определен законом.

Однако я однозначно поддерживаю позицию и Конституционного, и Верхового судов, определивших, что такая возможность может появиться на основании специального закона, которого в Украине сегодня нет. Вместе с тем могу заверить, что ограничение допуска на досудебное следствие других специалистов в области права только поможет защищать права граждан надлежащим и эффективным образом.

Вопрос о запрете возникает, когда мы поднимаем вопрос об унификации, о чем я уже говорил. Тогда мы сможем говорить о запрете так называемого юридического предпринимательства в сфере, отнесенной к адвокатуре.

Создавать своего рода адвокатскую монополию и запрещать юридическое предпринимательство необходимо после принятия нового закона «Об адвокатуре» в первую очередь в интересах обеспечения эффективности правовой помощи.

Ведь когда человек идет в профессию исключительно с целью получить большие деньги и гонорары, не думая о том, что в клетке тоже сидит человек, который нуждается в помощи, это чревато последствиями. Мои коллеги, адвокаты, думают не о гонораре, а о том, как человеку помочь. Адвокат вообще не может получать прибыль, даже по закону. Скажем, сегодня даже Налоговым кодексом определено, что адвокатская деятельность — это деятельность самозанятого лица, а следовательно, адвокаты свободны и могут сохранить творческое начало нашей профессии. Основная форма вознаграждения адвоката — только гонорар, а не что-то еще. Юристы, которые пришли с улицы, вообще подобными категориями не мыслят. И допускать в судебный процесс таких людей для защиты интересов обвиняемых и подсудимых просто опасно. Хотя бывают и исключения.

Защита — наиболее серьезная форма адвокатской деятельности, и заниматься ею должны профессионалы. И тут обязательно должна быть адвокатская монополия, независимо от того, останется досудебное следствие или нет. Адвокаты в любом случае должны быть там. С четко определенным статусом, правилами адвокатской этики, с ответственностью перед клиентом, со специальной системой подготовки, членством в Национальной палате адвокатов. Остальные могут практиковать только в тех случаях, которые четко определены в новом законе «Об адвокатуре». Так называемое юридическое предпринимательство должно быть исключено в любых его формах.

— Очевидно, если такая норма появится, резко возрастет количество желающих получить допуск в судебный процесс. Достаточно ли ограничений, предусмотренных проектом, чтобы проводить прозрачный и справедливый отбор претендентов?

— Сразу скажу: отбор сейчас недостаточно серьезный. Например, вчерашний студент после окончания университета поработал помощником судьи, ознакомился только с определенной категорией дел и пришел после этого в адвокатуру. Также следователь или юрисконсульт — они ведь знают только определенную категорию дел. А в адвокатуре нет специализации. При этом имеется ст.47 УПК, предусматривающая порядок бесплатного участия защитника в уголовных делах.

Согласно этой статье любой адвокат, независимо от его специализации, должен предоставлять такую помощь по назначению. И вот представьте: к вам пришел юрисконсульт, а вы его отправите в суд вести сложное уголовное дело. Для того чтобы он чувствовал себя при этом уверенно, нужно как минимум ввести стажировку — хотя бы на год. Чтобы он это время провел с кем-то, кто знает уголовное право и владеет вопросами защиты. И уже затем этот человек сдает экзамен, получает свидетельство и занимается адвокатской деятельностью.

Вследствие этого я, как и мои коллеги категорически за введение института стажировки, чего, кстати, не предусматривает законопроект рабочей группы при Президенте.

«Попутчиков или случайных людей в адвокатуре много»

— Если верить тому, что говорят адвокаты во время неформального общения, то в их ряды действительно затесалось довольно много случайных людей, для которых важны только корочки. Насколько принципиальны сегодня областные квалификационные комиссии при оценке знаний и моральных качеств претендентов?

— К сожалению, случайные люди в адвокатуре все еще есть. У нас очень много тех, кто еще в 1990-е годы получил свидетельство в качестве «презента», — это сотрудники правоохранительных органов, некоторые судьи и даже прокуроры. Их свидетельства числятся «приостановленными», хотя действующий закон «Об адвокатуре» такого института вообще не предусматривает. В 1999-м принят указ Президента, который предписал: человек должен оставить госслужбу, принять присягу и начать заниматься адвокатской деятельностью в течение 30 дней после сдачи экзамена. В противном случае решение о выдаче свидетельства подлежит аннулированию. Но возник вопрос: что делать с теми, кто в 1993 или 1994 году получил этот документ, но до 1999-го не практиковал? Мы разрешаем им заниматься адвокатской деятельностью. Хорошо ли это? Я считаю, что нет. Но пока нормативная база на этот счет отсутствует.

Увы, сегодня свидетельства иногда получают не совсем достойные люди. В некоторых областях я видел адвокатов — бывших сотрудников БТИ, оперативных работников, более того, ранее судимых. Они не могут идти работать в прокуратуру, в СБУ, милицию, а в адвокатуру — пожалуйста. Поэтому мы указали в нашем проекте, что человек не может работать адвокатом, имея непогашенную или неснятую судимость. Кроме того, мы предусмотрели, что лица, осужденные за совершение умышленного тяжкого или особо тяжкого преступления, независимо от погашения судимости, тоже не смогут получить свидетельство. Кстати, в законопроекте рабочей группы при Президенте этого уточнения нет.

Если честно, в деятельности некоторых региональных квалификационно-дисциплинарных комиссий адвокатов много недостатков. Хватает случаев, когда свидетельства получают люди, не имеющие не только достаточного опыта, но даже надлежащего образования. В последнее время ВККА часто отменяет решения региональных КДКА, которые весьма лояльно относятся к претендентам.

— А какие у вас есть механизмы контроля за деятельностью КДКА?

— Я возглавляю ВККА уже во второй раз. За это время мы создали специальную секцию в составе ВККА, которая будет заниматься только проверкой региональных квалификационных комиссий. Раньше это было не так четко. Сейчас же есть определенные члены ВККА, которые в соответствии с существующим графиком проверяют деятельность КДКА. Иногда даже на проверку едет несколько человек. Проверяется все, начиная с того, каким образом сформирована КДКА, и заканчивая тем, каким образом используются деньги, полученные на ее материально-техническое обеспечение. И конечно же, то, на каких основаниях тот или иной человек получил свидетельство. Эти полномочия прямо предусмотрены в положении о ВККА, в том числе и право контролировать применение норм закона об адвокатуре в деятельности региональных КДКА.

— Приходилось ли ВККА очищать свои ряды от недобросовестных адвокатов?

— Есть люди, для которых в понятие адвокатской деятельности входит разносить конверты по кабинетам. Это противозаконная и не адвокатская деятельность. К сожалению, есть и другие негативные примеры, которые для некоторых наших коллег заканчиваются привлечением к уголовной ответственности.

Сегодня есть защитники, которые ведут только, так сказать, платные дела, а есть те, кто «специализируется» на бесплатных. Все это потому, что порой следователь ждет конкретного адвоката. Ему нужен Иванов, а для Петрова у него будет только бесплатное дело. Можно ли решить эту проблему в законе «Об адвокатуре»? Нет, это можно решить в новом УПК и определить, что следователь не имеет права отдавать предпочтение какому-либо защитнику. Если в юридической консультации 20 адвокатов, то каждый должен по очереди получать платные и бесплатные дела. Представьте, что размер компенсации до последнего времени составлял 15 грн. за один судодень. А в таких делах возможно было участвовать по несколько лет.

Отвечая на ваш вопрос, скажу, что ВККА не занимается очищением рядов от недобросовестных адвокатов. Этим занимаются региональные КДКА, причем довольно часто. Но нужно очищаться еще чаще, потому что попутчиков или случайных людей в адвокатуре сейчас действительно много. Вопросы, связанные с прекращением адвокатской деятельности, занимают где-то 10% от общего числа.

«Я пришел в ВСЮ не карать, а помогать»

— В основу концепции проекта закона об адвокатуре положен принцип самофинансирования и обязательного членства в Национальной палате адвокатов. Насколько обременительными могут стать членские взносы для действительно практикующего юриста?

— В обоих законопроектах — нашем и рабочей группы при Президенте — нет расхождения в вопросе самофинансирования. Я считаю, что членские взносы должны быть. Их размер определяет высший орган самоуправления — съезд адвокатов. Кроме того, могут быть и другие источники финансирования — те же гранты, о которых в последнее время много говорят, или создание специального адвокатского фонда.

Конечно, вопрос взносов — очень болезненный. Ведь у нас из 30 тыс. адвокатов даже половина не имеют стабильной практики и хорошего дохода. Поэтому тут может быть дифференцированный подход. Но без членских взносов — никуда, все европейские адвокатуры идут этим путем.

По большому счету самофинансирование — это та же свобода и независимость, о которой мы говорили. Если государство будет вмешиваться в эти вопросы, то завтра оно будет вмешиваться и в нашу деятельность. В советские времена такой контроль предусматривался, например, со стороны Министерства юстиции, и адвокатура была во многом зависима от государства. 

— Вы также входите в состав органа, имеющего полномочия на привлечение людей в мантиях к дисциплинарной ответственности. Обращались ли к вам коллеги с просьбами инициировать представление относительно увольнения судьи, который, по их мнению, «неправильно решил дело»?

— В соответствии с регламентом ВСЮ, если мне поступает такое ходатайство, я в первую очередь стараюсь объяснить, что вообще-то в компетенцию ВСЮ не входит определять, правильно или неправильно рассмотрено дело. Для этого есть вышестоящие судебные инстанции. Но бывают и другие ситуации, предусмотренные законом «О Высшем совете юстиции», — например, когда речь идет об увольнении судьи по особым обстоятельствам, в том числе и за нарушение присяги. Но там четко определено, что считается нарушением присяги.

В ВСЮ я все-таки больше защитник, адвокат, и мне трудно вносить представления об увольнении судей. Но если поступает жалоба, если действительно есть основания считать, что судья совершил действия, которые влекут за собой конституционную ответственность, тогда следует предложение о проведении проверки с последующей процедурой привлечения к ответственности или без таковой.

Вообще, от коллег поступает очень много обращений. В каждом случае я пытаюсь помочь. Когда речь идет о затягивании сроков или нарушении судьей морально-этических принципов, то к этому мы относимся критично.

— По вашей инициативе много судей было привлечено к дисциплинарной ответственности?

— Я пришел в ВСЮ не карать, а помогать. И только при наличии законных оснований и целого ряда условий я пишу представление, как это было в некоторых случаях. Бывают ситуации, когда невозможно не реагировать.

Так было в ситуации с судьей Б., когда по решению суда был создан прецедент, позволяющий недобросовестным заемщикам банков избежать возврата средств и какой-либо ответственности.

— Какое отношение у судей к адвокатам? Ведь бытует мнение, что сегодня процесс выигрывает не тот защитник, который знает закон, а тот, который знает судью.

— Отношение такое, какое мы заслужили. Мы такие же участники судопроизводства, как и прокуроры, потерпевшие. Если в суд приходят случайные люди, то и отношение к ним соответствующее. Бывает, выступает адвокат, а судья в это время занимается чем угодно, но только не делом. Выступает другой адвокат — и судья бросает все дела, начинает что-то записывать, искать в бумагах, а потом еще в совещательной комнате думает о том, что сказал защитник.

В арсенале настоящего адвоката должно быть все: и опыт, и знания, и возможность работать с разными базами. Я лично считаю, что среди юристов адвокаты — своего рода интеллигенция, высшая каста…

— Ваши пожелания читателям газеты «Закон и Бизнес».

— Хочется, чтобы адвокатура в Украине заняла надлежащее место, поэтому будем рады любой помощи в вопросах реформирования законодательства, при этом категорически не воспринимаем адвокатуру, созданную по принципу субъекта предпринимательства, деятельность которой направлена на получение прибыли, возможность работы на другого адвоката на условиях договора найма.

Обращаясь к согражданам, хочу пожелать, чтобы как можно скорее закончилась эпоха перемен, мы пришли к стабильному развитию и построили в Украине правовое государство. А мы, адвокаты, со своей стороны будем делать все возможное для этого.