Не без исключений

Арест следов уголовного правонарушения или всех предметов, на которых они сохранились, можно воспринимать только как курьез

Применение норм нового УПК вызывает множество вопросов у субъектов уголовного производства, следователей, прокуроров, судей. Ждать, пока высшие суды дадут исчерпывающие рекомендации, касающиеся решения тех или иных сложных вопросов, не стоит, поскольку для начала они должны появиться у соответствующих судебных органов, потом — проработаны и уже затем предложены пути их решения. В то же время крайне эффективным является обмен судьями мнениями по поводу проблем применения норм нового процессуального закона на страницах периодических изданий. Поэтому предлагаю на усмотрение коллег собственное видение определенных аспектов решения одного из таких вопросов — временного изъятия и ареста имущества.

Электронный накопитель

Обобщение практики применения судами УПК требует слишком длительного времени, поскольку для этого необходима информация, полученная по результатам пересмотра судебных решений. Не стоит обобщать судейские ошибки, каждая из которых, кроме безусловного процессуального негатива, имеет еще и определенную экономическую стоимость. Необходимы новые подходы, нужно работать на опережение. Поэтому, наверное, было бы целесообразно, чтобы судьи, например, имели возможность посылать на элект­ронный адрес управления по изучению и обобщению судебной практики Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел вопросы, возникающие при применении нового законодательства.

Так, иногда высшие суды обращаются к судам первой инстанции с письменным предложением очертить круг вопросов, которые возникают при применении того или иного закона и требуют соответствующих разъяснений. Этот путь предоставления судам методической помощи тоже, безусловно, имеет право на существование, но он менее эффективен, чем предложенный. Ведь вопросы, требующие решения, возникают постоянно, преду­смотреть вероятность проблемы до ее возникновения в конкретном судебном производстве достаточно сложно. Понятно, что такой электронный ящик должен быть исключительно накопителем вопросов для их последующей аналитической обработки, обобщения, выделения тех, которые требуют разъяснений, и подготовки рекомендаций в форме информационных писем. Задача одна — быстро довести до сведения судебного органа, в компетенцию которого входит дача разъяснений рекомендательного характера судам низших звеньев, правоприменительную проблему.

Полезно было бы создать на форуме работников судебной системы «Фемида» закрытую «комнату» с ограниченным доступом  для профессионального общения судей.

Противоречивые нормы

Проблема временного изъятия и ареста имущества по новому уголовно-процесуальному закону появилась тогда, когда органы досудебного расследования, порой доводя ситуацию до абсурда, начали обращаться в суды с ходатайствами об аресте абсолютно всех вещей, которые тем или иным образом попали в сферу уголовного производства. Правда, следует согласиться с тем, что нормы, регулирующие деятельность компетентных органов по поводу изъятия имущества и решения его дальнейшей «судьбы», достаточно противоречивы.

В соответствии с ч.1 ст.167 УПК «временным изъятием имущества является фактическое лишение подозреваемого возможности владеть, пользоваться и распоряжаться определенным его имуществом до решения вопроса об аресте имущества или его возвращении».

«Временно изъятым может быть имущество в виде вещей, документов, денег и т.п., относительно которых есть достаточные основания считать, что они:

«1) подысканы, изготовлены, приспособлены или использованы в качестве средства или орудия совершения уголовного правонарушения и (или) сохранили на себе его следы;

2) предоставлены лицу с целью склонить его к совершению уголовного правонарушения, финансирования и (или) материального обеспечения уголовного правонарушения или как вознаграждение за его совершение;

3) являются предметом уголовного правонарушения, связанного с их незаконным обращением;

4) получены в результате совершения уголовного правонарушения, доходы от них, или на которые было направлено уголовное правонарушение» (ч.2 ст.167 УПК).

Буквальное толкование указанных норм может создать ошибочное представление о том, что имущество, отвечающее указанным критериям, может изыматься исключительно у подозреваемого, в месте или у лица, к которым он имеет личный или опосредствованный доступ и реальную возможность распорядиться определенными вещами с целью препятствования уголовному производству, поскольку в ч.1 ст.167 УПК речь идет о лишении именно подозреваемого возможности владеть, пользоваться и распоряжаться: во-первых, «определенным» имуществом, то есть определенным в ч.2 этой статьи, а во-вторых, «его» имуществом, то есть тем, которое принадлежит подозреваемому. Однако часто такое имущество на время его изъятия находится во владении, в частности правомерном, других лиц, которые нередко и не догадываются о его происхождении, а сам подозреваемый может быть, скажем, лишен свободы и фактической возможности распоряжения этим имуществом. Вместе с тем возможны ситуации, когда подозреваемый не будет иметь фактического доступа к определенному имуществу, а может, и намерения каким-либо образом им распоряжаться (отчуждать, уничтожить, скрыть и т.п.), но существует вероятность того, что лица, у которых оно находится, могут совершить такие действия, в частности и в собственных интересах.

Критерии временного изъятия

Очевидно, неудачные формулировки отдельных положений закона не должны влиять на правильное понимание его содержания. Ведь имущество, которое отвечает критериям ч.2 ст.167 УПК, может быть временно изъято независимо от того, имеет ли подозреваемый или другое лицо (в его или в собственных интересах) реальную возможность распорядиться определенным имуществом и принадлежит ли оно на время изъятия подозреваемому или другому лицу. В противном случае не будет достигнута цель, ради которой принималась эта мера, — обеспечение действенности уголовного производства (ст.131 УПК).

Анализ содержания ст.168 УПК во взаи­мосвязи с соответствующими нормами стст.236, 237 этого кодекса показывает, что временно изъятым может считаться лишь имущество (при условии соответствия критериям, указанным в ч.2 ст.167 УПК), полученное в результате:

• задержания лица в порядке, преду­смотренном стст.207, 208 УПК;

• обыска;

• осмотра.

При этом временно изъятыми считаются:

• при задержании — все вещи, документы, деньги и т.п.;

• при обыске — вещи и документы, не включенные в перечень, относительно которого прямо дано разрешение на отыскивание в определении о разрешении на проведение обыска, и не относятся к предметам, изъятым законом из обращения;

• при осмотре — вещи и документы, которые не относятся к предметам, изъятым законом из обращения.

Учитывая это, можно сделать вывод, что вещи, на изъятие которых во время обыска дал разрешение следственный судья, не считаются временно изъятыми. Не являются таковыми также вещи и документы, изъятые на основании определения следственного судьи, вынесенного по результатам рассмотрения ходатайства следователя в порядке гл.15 УПК.

Очевидно, ошибочно и суждение о том, что все изъятые в ходе осмотра вещи и документы, за исключением тех, которые не относятся к предметам, изъятым законом из обращения, считаются временно изъятым имуществом. Это положение ч.7 ст.237 УПК является общим для всех видов осмотра (местности, помещений, вещей, документов). Тогда как осмотр жилья или иного владения лица осуществляется согласно правилам данного кодекса, предусмотренным для обыска жилья или иного владения лица (ч.2 ст.237), в том числе и относительно требований к содержанию ходатайства следователя, порядка его рассмотрения, постановления следственным судьей определения и его содержания. Значит можно допустить, что следователь вправе ставить вопрос об осмотре жилья или иного владения лица с изъятием конкретных вещей, которое нельзя считать временным при наличии разрешения на это следственного судьи.

Таким образом, решение вопроса о том, является ли имущество, которое тем или иным предусмотренным законом способом попало к уполномоченному служебному лицу органа досудебного следствия, временно изъятым, зависит от того, давалось ли разрешение на его изъятие следственным судьей. Такой вывод полностью согласовывается с положением ч.1 ст.167 УПК о том, что имущество изымается до решения вопроса об аресте имущества или его возвращении. Данная мера является временной, это предопределяется отсутствием согласия следственного судьи на изъятие, что и вызывает необходимость ареста временно изъятого имущества, чтобы проверить законность его изъятия для обеспечения допустимости доказательств.

Иными словами, вещи, документы, деньги, изъятые по распоряжению следственного судьи, не являются временно изъятыми, даже если они соответствуют критериям, указанным в ч.2 ст.167 УПК. Изъяв такое имущество, следователь должен выполнить требования ст.100 УПК. Поднимать вопрос об аресте будет лишним.

Каков вопрос, таков и ответ

Особо следует остановиться на утверж­дении некоторых следователей и прокуроров о том, что аресту подлежат все материальные объекты, изъятые во время осмотра. Арест следов уголовного правонарушения или всех без исключения предметов, на которых они сохранились, можно воспринимать только как курьез.

Действительно, согласно ч.7 ст.237 УПК «изъятые вещи и документы, которые не относятся к предметам, изъятым законом из обращения, считаются временно изъятым имуществом» (с замечаниями, приведенными выше), которое, по содержанию стст.167, 169 УПК, должно быть или арестовано, или возвращено лицу, у которого оно изъято. Однако в приведенных нормах речь идет о вещах, а в соответствии со ст.179 ГК «вещью является предмет вещественного мира, относительно которого могут возникать гражданские права и обязанности».

Отмечу, что в теории гражданского права общепризнанными признаками вещи являются ее свойства удовлетворять потребности человека, быть объектом гражданско-правового обращения, иметь потребительские качества. Не могут быть признаны вещами предметы вещественного мира, не наделенные полезными свойствами.

Конечно, во время осмотра могут изыматься любые предметы, имеющие значение для уголовного производства, в частности и следы, а также и предметы, на которых они остались. Первые из них (следы), вне всякого сомнения, не являются вещами, последние не становятся ими автоматически, поскольку не всегда имеют юридические признаки вещи, а следовательно, не могут считаться временно изъятыми и подвергаться аресту.

Наверное, ходатайства об аресте биологических и биометрических следов, окурков и т.п. спровоцировали соответствующее отношение к последним судей, которые на основании ч.3 ст.172 УПК возвращали ходатайства прокурору как не отвечающие требованиям ст.171 УПК. Речь шла, в частности, о необходимости указать документ, подтверждающий право собственности на имущество, которое следует арестовать (п.3 ч.2), — мол, каков вопрос, таков и ответ.

Что ж, может, и такая позиция имеет право на существование. Замечу только, что в других случаях, когда поднимается вопрос об аресте имущества, действительно являющегося временно изъятым, требование, касающееся предоставления документа о праве собственности на него, будет обоснованным, если наличие такого документа предусмотрено законом.

Не следует забывать и о том, что вещи попадают к следователю не только путем изъятия, но и передаются лицами, во владении которых они находятся. Поэтому не стоит отказываться от приобщения к уголовному производству вещей, предоставленных лицами добровольно, следует только соблюдать требования ст.100 УПК.

С этими доводами можно не соглашаться, но не лишним будет по крайней мере ознакомиться с ними для возможной дискуссии, поскольку истина, как известно, рождается в споре.