«На примере «дела Тимошенко» представители власти смогут увидеть недостатки процессуального законодательства»
В Украине завершился первый этап судебной реформы, и мы уже можем подвести первые итоги: что из задуманного получилось, а что не совсем, какие нововведения облегчили жизнь и судьям, и рядовым гражданам, а что стоило бы подкорректировать. Председатель Соломенского районного суда г.Киева Валерий Побережный может судить об этом по собственному опыту. Ведь именно на местные суды был направлен «главный вектор» воплощения в жизнь законодательных новшеств. Валерий Иванович — практик до мозга костей. Перед началом интервью он провел для корреспондентов «ЗиБ» небольшую экскурсию по зданию суда, и мы смогли убедиться, что, несмотря на недостаток финансирования, свое хозяйство он содержит в идеальном порядке: аккуратный ремонт, кондиционеры не только в каждом зале судебных заседаний, но и в канцеляриях, и в кабинетах судей. Наш собеседник дал оценку правовой реформе с практической точки зрения и рассказал, как она улучшила жизнь его суда и с какими проблемами пришлось столкнуться во время ее реализации.
«Нужно увеличивать возрастной ценз для судей»
— Валерий Иванович, в Украине завершился первый этап судебной реформы. Каким образом она отразилась на жизни судов первой инстанции?
— Знаете, большой плюс — это уже то, что власть наконец-то начала реформировать судебную систему. Да, наверное, сразу все законы не будут отточенными, но все это можно регулировать по ходу работы, сама реальность подскажет, какие нужно будет внести коррективы. Но главное — это настрой, желание проводить реформы, прислушиваться к судьям, даже к судьям районного суда.
Вы посмотрите: в Высшем совете юстиции сегодня есть представители райсудов, в рабочей группе при Президенте по усовершенствованию правовой системы также есть мои коллеги, председатели местных судов. Это огромный плюс. Когда мы встречаемся с молодыми депутатами-юристами во время круглых столов, при обсуждении законопроектов, они тоже прислушиваются к нашему мнению. И это правильно, потому что основная масса дел — в районных судах, и люди в первую очередь приходят за помощью сюда. Поэтому именно здесь, на местном уровне, нужно создавать надлежащие условия для работы.
Я думаю, смысл судебно-правовой реформы в том, чтобы создать эффективный независимый суд, который бы мог быстро и качественно рассматривать обращения граждан. Когда суды смогут эффективно выполнять свои функции? Только тогда, когда они будут материально, организационно обеспечены (помещения, условия работы, современная техника). Кроме того, должно быть необходимое количество подготовленных кадров. Суд не работает сам по себе, он связан с работой адвокатуры, следственных органов. Если заявление составлено квалифицированно, судье не придется давать срок на исправление недостатков, и дело не будет «волокититься». Некачественное расследование опятьтаки будет тормозить работу судов. Так что нужно в комплексе вносить изменения в другие законодательные акты, регулирующие работу этих органов, чем сейчас в принципе и занимается рабочая группа при Президенте.
— Какие конкретно позитивы вы бы отметили в законе «О судоустройстве и статусе судей» на примере работы вашего суда? Может быть, есть что-то, чего законодатель не учел?
— Думаю, принятие закона о судоустройстве — только первый шаг. Но при этом какие-то улучшения можно увидеть уже сейчас. Я, как председатель суда и человек, на которого возложен контроль за эффективной работой аппарата суда, могу отметить несколько плюсов. Хорошо, что унифицирована процедура подготовки судейских кадров и квалификационный экзамен принимает один орган — Высшая квалификационная комиссия судей. Раньше это делалось на местах, в каждой области была своя комиссия. И зачастую тут играл роль человеческий фактор. Сейчас ВККС укомплектована квалифицированными кадрами. Хорошо, что есть единый подход, единое понимание, единые критерии профессионализма.
Кроме того, были внесены изменения в некоторые законодательные акты, и в местных судах слегка уменьшилась нагрузка, связанная с рассмотрением дел об административных правонарушениях (имеются в виду дела о нарушении ПДД). Это тоже можно оценить положительно.
Еще один позитив — увеличился круг субъектов, которые могут поставить вопрос о привлечении судьи к ответственности. Если раньше это могли сделать только народные депутаты, министр юстиции и некоторые должностные лица, то сейчас таким правом наделен практически каждый — истец, ответчик, представитель стороны, даже гражданин, присутствовавший в судебном заседании и увидевший нарушения. Может быть, для судьи это и не очень хорошо, но с точки зрения обычных людей да и с точки зрения функций и задач правосудия — это безусловный плюс. Так реализуется общественный контроль со стороны граждан за деятельностью судов. Хотя, в общем-то, и для судьи это неплохо, поскольку судебная реформа должна быть ориентирована на честного служителя Фемиды, а ему не страшен никакой контроль.
— В числе плюсов судебной реформы вы назвали унификацию процедуры подготовки судейских кадров. Помню, три года назад вы жаловались на недостаток квалифицированных сотрудников, особенно среднего звена. Что-то изменилось с тех пор?
— Сейчас реформирована система переподготовки судей и кадров аппарата суда, создана Национальная школа судей. Надеюсь, эти меры будут эффективными. Но пока у нас по-прежнему недостаточно кадров среднего звена. Увы, секретарей судебных заседаний не готовят ни высшие, ни средние специальные учебные заведения, так же как и помощников судей, работников канцелярии. А тут ведь есть своя специфика работы. Есть двухнедельные курсы переподготовки, но фактически специалистов для работы в судах у нас нет...
Кстати, я, как и большинство моих коллег, считаю, что нужно увеличивать возрастной ценз для судей. Человек в 25 лет не имеет достаточного жизненного опыта, юридического стажа, чтобы вершить судьбами других людей. Сейчас любой, кто имеет юридическое образование и стаж работы 3 года, может сдать квалификационный экзамен и занять кресло судьи. Этот человек мог до того работать юристом в маленькой фирме и не иметь опыта работы ни в суде, ни в прокуратуре... Какой же из него получится судья?
«1 час 36 минут — на рассмотрение среднестатистического дела»
— Как вы упомянули, суды первой инстанции очень часто упрекают в волоките. Вы как-то боретесь с этим явлением?
— Начну издалека. У нас по штату 32 судьи, фактически работают 27. Эффективно ли они работают? Цифры говорят сами за себя. За 6 месяцев этого года мы получили для рассмотрения 20590 дел, из них рассмотрели 17493. Это — 85%. Могли ли мы рассмотреть больше? Нет, при сегодняшних условиях мы этого просто физически сделать не могли. В среднем каждый наш судья потратил 1056 часов на рассмотрение дел за полгода, умножим на количество судей (27) и получим 28512 часов для рассмотрения дел всеми судьями. Если мы разделим эту цифру на 17493 дела, то получится, что каждое дело мы рассматривали за 1 час 36 минут. Вряд ли можно было работать оперативнее.
По нормативам Совета судей, на рассмотрение самого простого административного дела о нарушении ПДД выделяется 1 час — 1 час 10 минут. Но для рассмотрения уголовного дела требуется больше времени, семейного, жилищного или земельного — еще больше. В зависимости от уровня сложности на рассмотрение дела выделяется до 16 часов. Плюс коэффициенты на количество томов, подсудимых и т.д. Одним словом, 1 час 36 минут — это минимум, который мы имели на рассмотрение одного среднестатистического дела.
При этом у нас недостаточно средств даже на то, чтобы своевременно уведомить всех участников процесса о слушании дел. Есть проблема с конвойным помещением (в этом здании одновременно может находиться всего 10 подсудимых). Конечно, мы стараемся принимать какие-то меры, чтобы сделать работу суда более эффективной. У нас в этом здании всего 3 зала судебных заседаний и 3 зала — в помещении на ул. Полковника Шутова. 12 судей рассматривают только уголовные дела. Это в основном самые опытные наши сотрудники. При этом каждый зал закреплен за двумя судьями, и мы составляем график рассмотрения дел на месяц-два вперед.
Я организовывал работу исходя из реальных условий. У нас, к сожалению, нет условий, предусмотренных нормативами Совета судей, — 240 м2 на каждого судью: свой зал заседаний, служебный кабинет, совещательная комната, помещения для помощников и т.д. А у нас фактически на каждого судью приходится лишь 53 м2.
— Несколько лет назад вы критиковали деятельность Высшего совета юстиции. Есть мнение, что судебная реформа еще больше расширила полномочия ВСЮ. Скажем, теперь этот орган может поставить вопрос об увольнении судьи за нарушение присяги из-за нарушения сроков рассмотрения дел (в чем, как вы говорили, он не всегда виноват). Не станет ли это очередным инструментом влияния на судью?
— Я так не думаю. Во-первых, ВСЮ — коллегиальный орган. К тому же судья, если его привлекли к ответственности, имеет право оспорить это решение в суде. Это стандартная процедура, она соответствует европейским стандартам.
Действительно, Высший совет юстиции раньше часто критиковали, потому что он был слишком политизирован. Сейчас же изменилось многое, например теперь большинство в его составе — судьи. Поэтому доверие к ВСЮ в судейской среде резко возросло.
«Система при распределении не учитывает коэффициенты сложности дел»
— В свете рассмотрения резонансных дел в Печерском райсуде г.Киева (дела Юлии Тимошенко, Юрия Луценко, Анатолия Макаренко и т.д.) в некоторых СМИ критиковали автоматизированную систему распределения дел, говорили о маловероятности того, что одним и тем же судьям постоянно попадаются громкие дела. Возможно ли вообще вмешательство извне в работу автоматизированной системы распределения дел?
— Я не специалист в этом, но думаю, что возможно вмешательство только разработчиков системы. Хотя и в этом я не уверен, поскольку все доступы закодированы. Кроме того, ни секретарь судебного заседания, ни кто-либо другой не может внести изменения в принятое судьей решение после того, как он его подписал. Система запрограммирована так, что каждый вход в нее фиксируется автоматически и в любой момент можно узнать, какой пользователь когда и с какой целью в нее входил. Поэтому думаю, что вмешательство со стороны в принципе невозможно.
Вообще-то, это новшество тоже можно было бы отнести к плюсам, но, к сожалению, в данной системе есть и недоработки, она до конца не апробирована, ее ввели «с колес». Прошло меньше года, а мы уже получили 27-ю версию автоматизированной системы распределения дел.
— В чем же проблема?
— Проблема в том, что она при распределении не учитывает коэффициенты сложности дел, стаж работы судей. Дела распределяются неравномерно. Могу по опыту своего суда сказать, что есть существенная разница в распределении — и в 50, и в 100 дел. Или, например, приходит в суд молодой судья без опыта работы, и ему машина сразу же расписывает дела наравне с опытным судьей. Раньше председатель или его зам обязательно учитывал, где до этого судья работал, какой у него опыт, в какой сфере он специализировался, учитывал его человеческие качества, психологические особенности. У каждого ведь свой темперамент. Машина этого не учитывает.
Так что система — это плюс, но она пока находится в стадии усовершенствования. Тут есть еще проблема некачественной техники — старые компьютеры часто зависают. Данную систему нужно обслуживать, а для этого необходимы квалифицированные кадры, и вы сами понимаете, что на оклад в 960 грн. хорошего программиста мы не найдем.
— Закон «О судоустройстве и статусе судей» предусматривает постепенное повышение судьям зарплаты. Но при этом председатель будет получать всего на 10% больше, чем рядовой судья. Соответствует ли, по вашему мнению, эта разница разнице в нагрузке между председателем суда и рядовым служителем Фемиды?
— Я считаю, это нормально. Потому что основную работу делают рядовые судьи. Председателям судов, чтобы они могли осуществлять организационные функции, дали меньшую нагрузку, поэтому автоматизированная система распределяет им меньшее количество дел.
Кстати, повышение судьям зарплаты тоже можно было бы назвать плюсом, но фактически оно осталось на бумаге. По крайней мере, пока. Сегодня получилось так, что судьи стали получать даже меньше, чем до вступления закона в силу. На мой взгляд, по новому закону, судьи несколько лет будут получать не вполне отвечающее их статусу вознаграждение за работу. Например, на Западе судьи получают в 10—15 раз больше обычных граждан, у нас же зарплата приблизительно равна средней по Украине. Можно сказать, что зарплата, предусмотренная законом с 2015 года, обеспечила бы относительно достойный уровень оплаты труда украинского судьи.
К тому же раньше служитель Фемиды, кроме зарплаты, имел социальные гарантии, например: право на получение жилья, на бесплатную установку охранной сигнализации. Сейчас судья может получить только служебное жилье, права на бесплатную охранную сигнализацию его тоже лишили. Раньше судья, отработав 20 лет, имел право получить беспроцентный кредит на приобретение жилья. Сегодня с зарплатой в 2656 грн. ему нужно лет 30 работать, чтобы приобрести квартиру.
В том, что с введением нового закона в силу социальные гарантии судьям уменьшились, я вижу некоторую недоработку, и эту ситуацию нужно исправлять (тем более что у сотрудников правоохранительных органов такие льготы есть).
«Если не придерживаться в суде определенных правил — мы не сможем рассмотреть ни одного дела»
— Следующий этап правовой реформы — принятие нового Уголовного процессуального кодекса. Его авторы обещают революцию в уголовном праве, количество новелл действительно впечатляет, при этом мы фактически переходим от советской системы к европеизированной, демократической, усиливается роль суда. С какими трудностями, по-вашему, придется столкнуться в ходе воплощения этих замыслов в жизнь?
— Действительно, реформу следует проводить в комплексе. Чтобы эффективно работали суды, нужно вносить изменения во многие законы, и в первую очередь менять УПК. Чтобы провести полноценную реформу, необходимо даже внести изменения в Конституцию. Мы сейчас в нашем суде прорабатываем новый проект УПК, обсуждаем его. В целом я настроен оптимистично. Потому что вижу: появились реальные тенденции к тому, чтобы реформировать судебную систему. Сейчас создается нормативно-правовая база, создается быстро, без проволочек. Выписали функции суда, права, обязанности, процедуру. Но для того, чтобы система работала, необходимы материальное обеспечение и кадры...
Вот уже 20 лет суды регулярно недофинансируют. Комитет ВР по вопросам правосудия инициировал законопроект, согласно которому средства, предназначенные судам, должны входить в число защищенных статей бюджета, то есть финансирование не может сокращаться в течение года. И это правильно. То есть Президент работает, парламент работает... Осталось подключиться исполнительной власти, Кабмину и материально обеспечить суды.
— Вы наверняка следите за рассмотрением уголовного дела Ю.Тимошенко в Печерском райсуде г.Киева. Как бы вы оценили действия своего коллеги Родиона Киреева, как повели бы себя на его месте?
— Есть заявления Совета судей Украины, советов судей административных, хозяйственных судов. И я полностью их поддерживаю. А комментировать действия моего коллеги было бы в любом случае неэтично и некорректно.
Могу сказать, что ему сейчас, конечно, очень непросто. Осуществляется давление, прежде всего психологическое. Судья — тоже человек, он не может не реагировать на внешние факторы. И Р.Кирееву можно только посочувствовать. В Конституции записано, что каждый должен уважать независимость суда. У сторон есть процессуальные права и обязанности, и, если кто-то выходит за эти рамки, к нему могут применяться предусмотренные кодексом меры: предупреждение, удаление из зала суда временно или на все время заседания, штраф за неявку, за неуважение к суду.
Вообще, хорошо, что данное дело получило такой широкий резонанс, что заседания транслировали по телевидению. Потому что на примере этого дела представители и законодательной, и исполнительной ветвей власти смогут увидеть недостатки процессуального законодательства и недостаточность финансирования для быстрого и эффективного рассмотрения дел. В конце концов увидят, в каких условиях мы работаем. И думаю, это даст свой результат. Возможно, будут внесены коррективы и в проект УПК.
На примере этого дела выяснилось, что подсудимый может бесконечно менять адвокатов, может затягивать рассмотрение. Как адвокаты, так и прокуроры могут не приходить в судебное заседание. И судья ничего не может с этим поделать, потому что практически нет никаких процессуальных принудительных мер воздействия по отношению к нарушителю порядка в судебном заседании.
Мы все время говорим о разумных сроках рассмотрения дел... Это важно и для потерпевшего, и для подсудимого, и для других участников процесса. Но необходимо внести изменения в действующее законодательство. Да, по закону суд устанавливает порядок рассмотрения дел, исследования доказательств, но нужно еще добавить «а также устанавливает регламент суда». Это значит, что суд вводит какие-то временные рамки для рассмотрения дела и совершения тех или иных процессуальных действий. Это логично. Сейчас же мы видим, что у суда нет процессуальных возможностей, чтобы рассматривать дела в разумные сроки. Думаю, и дальше во время рассмотрения этого дела будут всплывать недостатки действующего законодательства...
— Что бы вы могли сказать о поведении подсудимой? Ее защитник Сергей Власенко утверждает, что она ведет себя в рамках закона и имеет право не вставать в присутствии судьи, комментировать его действия... Сталкивались ли вы когда-нибудь с таким поведением подсудимых во время рассмотрения дела?
— С таким неуважением к суду — нет, не сталкивался... Я тут недавно просмотрел законопроект №9035, внесенный депутатами от БЮТ, в котором речь идет о том, чтобы дополнить закон «О судоустройстве и статусе судей» новой статьей. Ее смысл в том, чтобы все участники процесса обращались в ходе заседаний к судье «Ваша честь», а если судья не выполняет процессуальных норм, то сторона может и не обращаться так к судье. А кто будет арбитром, кто будет оценивать, правильно или неправильно ведется процесс?! Подсудимый? Его адвокат?
Во всем мире принято, что судья ведет процесс от имени народа, от имени государства, и мы должны подчиняться его указаниям. Если кто-то недоволен решением — его можно оспорить. Вышестоящий суд может отменить решение, поставить вопрос о привлечении судьи к ответственности. Но в любом случае в суде должен быть порядок. Если не придерживаться в суде определенных правил — мы не сможем рассмотреть ни одно дело.
«Повлиять на принятие решения судьей можно только тогда, когда он сам на это идет»
— Приходилось ли вам лично сталкиваться с давлением в зале суда или за его пределами?
— Я бы не сказал, что это давление, это скорее были попытки повлиять на принятие положительного или отрицательного решения. Но когда человеку объясняешь, что это давление, что за это предусмотрена ответственность и т.д., практически все понимают. Такие попытки повлиять на принятие решения были со стороны и участников процесса, и представителей власти.
В принципе судья достаточно защищен от любого давления. Он может сообщить о попытках надавить на него в Совет судей или председателю суда. Последний имеет право вынести постановление об обеспечении личной безопасности судьи. В моей практике были такие случаи — мне приходилось выносить подобные решения. По собственному опыту знаю, что давление, как правило, оказывают не власть имущие, а участники процесса, чаще всего стороны в уголовных делах.
По моему мнению, повлиять на принятие решения судьей можно только тогда, когда он сам на это идет. Но в таком случае он нарушает присягу. Вот почему я говорю, что судья должен иметь определенные моральные качества и психологические особенности, а в 25 лет это свойственно единицам.
— В вашем суде довольно часто рассматривают резонансные дела с участием сильных мира сего. Не возникало ли у вас в связи с этим каких-либо проблем?
— У нас рассматривались и уголовные, и гражданские дела с участием народных депутатов, бывших высокопоставленных чиновников. Они оспаривали какие-то решения, делили имущество. Никаких проблем не было, все вели себя адекватно. Мы и сейчас слушаем дела о взятках, возбужденные против бывших министров, замминистров. Проблемы возникают такие же, как и с обычными делами: кто-то не явился на заседание, кто-то заболел, кто-то затягивает рассмотрение дела...
— Новый закон усилил механизмы борьбы с коррупцией. По-вашему, эти меры эффективны?
— Если в нашем государстве, по разным подсчетам, от 40 до 60% экономики находится в тени, то это и является почвой для коррупции. Думаю, главное —прозрачность расходов и доходов судьи (да и вообще любого чиновника). Эффективный механизм — обнародование декларации о доходах и возможность ее проверить. Если есть реальная возможность проконтролировать — это будет барьером для коррупции. Ну и надлежащее материально-финансовое обеспечение судьи, чтобы у него не возникало соблазна стать коррупционером. В Конституции сказано, что следует обеспечить достойные условия оплаты труда.
— Случались ли за последнее время в вашем суде коррупционные скандалы, уходили ли судьи в отставку по этой причине?
— К сожалению, да. Не так давно было возбуждено уголовное дело в отношении нашей судьи, которая обвиняется в получении взятки. Это молодая женщина, которая проработала у нас всего полгода. Решением Высшей квалификационной комиссии судей она отстранена от должности.
— А как правоохранителям удалось выйти на след?
— Потерпевшие сообщили в правоохранительные органы, и непосредственно на рабочем месте судья была задержана. Это первый случай в истории суда. Можно только догадываться, что подвигло ее на такой поступок, но, если человек через полгода работы задержан за взятку, значит, изначально была такая установка. Люди у нас работают по 15—20 лет — и никогда даже подозрений никаких на их счет не возникало.
— У Соломенского райсуда — два помещения. С одной стороны, некоторые коллеги из других райсудов могли бы вам только позавидовать. С другой — наверное, возникают проблемы с координацией работы. В чем сложность и специфика работы суда, расположенного в двух зданиях?
— Специфика в том, что нужно организовывать работу в двух помещениях — на улицах Полковника Шутова и Максима Кривоноса. При этом штатное расписание рассчитано лишь на одно здание. Не учитывается, что нужно больше работников аппарата, канцелярии для того, чтобы мы могли принимать граждан в обоих помещениях. Кстати, расстояние между судами отражается и на работе автоматизированной системы — иногда возникают сбои.
Таких районных судов, как наш, в Киеве несколько, и у всех похожие проблемы.
— И напоследок — что бы вы пожелали читателям нашей газеты?
— Во-первых, хочу пожелать, чтобы у нас было побольше таких изданий, как «Закон и Бизнес». Это газета, которая в течение 20 лет пользуется неизменным авторитетом в судейской среде. Проходит время — меняется оформление и содержание, но только в лучшую сторону, газета всегда своевременно и быстро откликается на события в жизни судов.
Лично я с оптимизмом смотрю в будущее, потому что вижу заинтересованность и Президента, и его команды, а также Комитета по вопросам правосудия в реформировании судебной системы. Я желаю коллегам, чтобы власть о них помнила и создавала достойные условия для эффективной работы.
Справка
Валерий ПОБЕРЕЖНЫЙ родился 16 мая 1957 г. в г.Коростень Житомирской области. В 1983 г. окончил Харьковский юридический институт им. Ф.Э.Дзержинского по специальности «Правоведение». В феврале 1989 г. стал судьей Новокаховского городского суда Херсонской области, в июне 1991-го был избран председателем этого учреждения.
В феврале 2002 г. переведен в Подольский районный суд г.Киева на должность судьи, а в 2006-м — в Соломенский райсуд столицы. 16 мая 2006 г. был назначен председателем этого суда. Недавно ВСЮ оставила В.Побережного руководить Соломенским райсудом на второй срок.Валерий Иванович — заслуженный юрист Украины.
Весь номер в формате PDF
(pdf, 4.8 МБ)
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!