Главный символ послевоенного криминального разгула был позаимствован у беспризорников
История всевозможных банд не исчерпывается описанием их деяний в судебной хронике. Она неотделима от того исторического момента, который переживает страна. Недаром лучшие гангстерские фильмы в мировом кинематографе — всегда эпос, отражающий дух времени. После выхода кинокартины Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» по роману братьев Вайнеров символом послевоенного лихолетья в СССР стала банда «Черная кошка». Она легендарна во всех смыслах этого слова.
«Разухабилась разная тварь»
Окончание Великой Отечественной войны в СССР сопровождалось чудовищным всплеском преступности. Породили ее не только голод и нищета, доводи¬вшие людей до предела. После сталинской амнистии в честь победы над Германией на волю из лагерей вышли тысячи уголовников, для которых не составило большого труда вооружиться — после войны у населения оставалось много огнестрельного оружия. В различные банды и шайки стекалось множество бывших полицаев, дезертиров, беспризорников.
К 1947 году преступность выросла почти наполовину по сравнению с 1945-м: всего было зарегистрировано 1,2 млн различных видов уголовных преступлений. Дерзкие налеты на сберкассы, вооруженные ограбления магазинов и складов, нападения на инкассаторские машины, квартирные кражи и убийства обычных граждан сеяли панику среди обывателей и порождали множество слухов. Одной из главных страшилок того времени была банда «Черная кошка». Это название гремело по всей стране, заставляя людей цепенеть от ужаса.
Одни эксперты считают «Черную кошку» мистификацией. Другие уверены, что она представляла собой хорошо организованную структуру с развитой филиальной сетью. Но все сходятся в одном: это был своеобразный бандитский бренд, к которому охотно «примазывались» как подростки-шутники, так и настоящие преступники.
«На самом деле в архивах МВД СССР зафиксированы следы около десятка бандитских групп с таким названием, орудовавших в разных городах страны в середине 1940-х годов прошлого столетия, — пишет военный юрист, историк Вячеслав Звягинцев в книге «Война на весах Фемиды». — Символ нарисованной на месте совершения преступления черной кошки оказался привлекательным не только для малолеток, увлеченных блатной романтикой, но и для отпетых уголовников. Именно этот «фирменный знак», позаимствованный у беспризорников 1920-х годов, и способствовал быстрому распространению в народе многочисленных слухов и домыслов о жестокости и неуловимости «Черной кошки». (Здесь и далее особенности стиля цитируемых источников сохранены. — Прим. ред.)
Шутка, написанная кровью
Раскрутка народной молвой этого своеобразного бандитского бренда привела к тому, что пользоваться им стали все, кому не лень, включая малолетних, увлеченных блатной романтикой. Собственно, большинство членов таких шаек и составляли подростки, дворовая шпана, промышлявшая в основном мелкими кражами. «Омоложение» преступности вообще было тенденцией послевоенного времени. Например, в 1946 году несовершеннолетние составили 43% от всех привлеченных к уголовной ответственности. Их судили за кражи, грабежи, хулиганство, ре¬же — за убийства.
Что касается малолетних «чернокошатников», то их подводила любовь к спецэффектам: запискам с предупреждениями, татуировкам в виде кошек. Оперативники раска¬лывали такие подростковые шайки довольно быстро.
В декабре 1945 года в славном городе Люберцы в квартиру продавщицы продовольственного магазина Чернышевой вломились четверо личностей в масках. Они направили на хозяйку наган и один из них заявил: «Тихо, дура. За¬кричишь — шлепну. У нас со жлобами разговор короткий — мы из банды «Черная кошка». Будешь хорошей — много не возьмем. Только то, что наворовала. Бог делиться наказывал».
В том же месяце в одной из взломанных и обчищенных московских квартир нашли записку «Взяла «Черная кошка». Тогда же, в декабре, на двери одного из подъездов дома по 2-й Извозной улице появился лист, на котором было написано: «Объявляю, что при налете на какую-нибудь квартиру, жители этой квартиры не должны сопротивляться, иначе будут приняты меры». «Кто посягнет на жизнь моих товарищей, тот умрет», «До 12 часов вещи ваши, а после 12 — наши» и «Ждите, стерегите и дрожите». Авторами оказались трое семиклассников.
Или вот еще один перл: «Здравствуйте, хозяева дома! Я, предводительница отряда «Черная кошка», предлагаю вам положить 3 тыс. руб. под крыльцо 58-го магазина по ул.Б. Мытищинск. Если вы осмелитесь донести, будете убиты. Остерегайтесь. Панику не поднимать».
Таких записок, за которыми, как правило, не стояло ничего, кроме «хулиганских побуждений», по стране в конце 1945 года появлялось множество. Угрожали даже знаменитому диктору Юрию Левитану. Беда была в том, что угро¬зы все равно проверяли — на это приходилось тратить силы и время. Поэтому, поймав очередных «котят», опера воспитывали их доступными средствами. Так, к примеру, повязав группу сопливых «бандитов», действовавших в Пушкине, что под Ленинградом, милиционеры сняли ремни и на славу выпороли поганцев.
А в Ленинграде в 1945 году милиционеры, расследовавшие серию квартирных краж в доме №8 на ул. Пушкинской, в течение нескольких недель вышли на след шайки подростков и взяли с поличным ее верхушку — учащихся ремесленного училища №4 Владимира Попова, по кличке Чеснок, Сергея Иванова и Григория Шнейдермана. Во время обыска у главаря, 16-летнего В.Попова, обнаружили любопытнейший документ — текст клятвы кодлы «Черная кошка», под которой было проставлено кровью восемь подписей. Но поскольку совершить преступления успели только трое участников, они и отправились на скамью подсудимых.
В январе 1946 года на заседании народного суда 2-го участка Красногвардейского района г.Ленинграда был оглашен приговор: подростки получили от 1 до 3 лет колонии.
Но чаще выходки малолетних «чернокошатников» оказывались обычными розыгрышами, требова¬вшими, впрочем, выезда опергруппы, а то и длительного расследования. Как-то сельские пацаны поставили на уши всю Самару, развесив листовки с таким текстом: «Привет ворам, капут фраерам. 6 апреля 1945 года прибыло несколько членов банды «Черная кошка». Действуют в течение пяти дней. Секретарь «Черной кошки» Паленый».
Гангстерский эпос по-одесски
Поистине кинематографическая история развернулась в Одессе, где после войны действовала своя «Черная кошка» в составе 19 человек, в большинстве своем уголовников-рецидивистов. Банда отметилась громкими ограблениями кондитерских фабрик (мука, сахар и масло в голодном 1947-м были на вес золота) и многочисленными убийствами. В числе убитых были участковый инспектор, сотрудник госбезопасности, несколько боевых офицеров.
Их оружие и форму преступники использовали, когда шли на дело. Хотя, возможно, для убийств были и другие причины. Есть сведения, что главарь банды Николай Марушак и его помощник Федор Кузнецов, по кличке Когут, во время оккупации имели контакты с гестапо.
За шайкой охотились сотрудники одесского уголовного розыска во главе с Давидом Курляндом (кстати, этот человек стал прототипом главного героя другого популярного телесериала о послевоенных бандформированиях — «Ликвидации» Сергея Урсуляка). Взять преступников было непросто — в промежутках между ограблениями бандиты скрывались в катакомбах. Там же они прятали тела убитых.
Н.Марущак, коренной одессит, великолепно знал катакомбы, в которых и пряталась ватага. Бандиты вылезали из пещер, налетали среди бела дня на магазины и сберкассы, а потом скрывались в извилистых подземных ходах.
Попались они на продаже краденого. Во время облавы на Привозе оперативники задержали одного из подельников главаря — его опознал схваченный там же бы¬вший полицай, арестованный за сотрудничество с немцами. В результате удалось выйти на убежище остальных.
Арестованный и указал место, где находилась «штаб-квартира» банды. Сотрудники уголовного розыска устроили засаду, а когда взятые в кольцо преступники открыли огонь, начали стрельбу на поражение.
Штурм пещеры напоминал настоящий бой. При задержании с обеих сторон применялось автоматическое оружие. Живыми преступников брать и не пытались, за исключением Н.Марущака. По поводу главаря была четкая установка: брать живьем. Однако тяжело раненый Н.Марущак покончил с собой, раскусив ампулу с ядом. Согласитесь, что для простого уголовника это как-то слишком круто. Такой финал напоминает уже не уголовные, а шпионские игры.
Те, кто остался в живых, получили по 25 лет лишения свободы (после отмены в 1947 году смерт¬ной казни это была высшая мера наказания).
От армии «косили» в банде
По ряду версий, первая крупная группировка под название «Черная кошка» начала формироваться еще до войны, а со временем ее ядро составили в основном образованные молодые люди без уголовного прошлого — дезертиры, стремившиеся уклониться от фронтовой службы. Их средний возраст составлял 25 лет. Отсутствие судимостей и связей в преступном мире позволило им долго оставаться вне поля зрения правоохранителей.
Уже к середине войны «Черная кошка» разрослась до масштабов страны. Как пишет один из исследователей ее деятельно¬сти Алексей Щербаков, ее «различные «звенья» были относительно автономны, однако имелось общее руководство, общак и, что самое главное — разветвленная инфраструктура». В составе банды были уголовники всех мастей — каталы, кидалы, громилы, щипачи, гоп-стопщики. Но основной статьей доходов были хищения продуктов по поддельным документам (над их изготовлением трудился целый штат высококлассных специалистов) и последующая перепродажа их на черном рынке.
В 1945 году, когда банда была наиболее сильна и ее деятельность привлекла внимание следственных органов, центр решено было переместить в Казань как в более безопасное место, дающее широкое поле деятельности, в первую очередь за счет множества эвакуированных предприятий. Здесь «Черная кошка» отметилась грандиозным хищением с казанского спиртзавода: бандиты, переодетые в военную форму, получили 5 т продукции по поддельным документам, похищенное так и не нашли. А на след преступников удалось выйти благодаря тому, что сестра одного из убитых ими людей опознала на барахолке его пальто.
Потянув за эту ниточку, милиционеры узнали имена, пароли, явки. В городе начались облавы, в ходе которых были арестованы и впоследствии осуждены более 60 человек. На следствии и стал понятен масштаб этой криминальной группировки. Судебное разбирательство было открытым. Оно проходило в Доме культуры Сверд¬ловского района и длилось месяц. По приговору суда 12 человек были расстреляны, остальные получили большие сроки. Процессы над членами «Черной кошки» проходили во многих республиках СССР.
Главари оставались в тени
«Черные кошки» попадались и в других городах, в частности в Саратове, Новосибирске и Алма-Ате. Но это были довольно за¬урядные по тем временам банды. Тут, скорее всего, играла роль именно «кошачья легенда». На волне паники многие уголовники разного калибра пытались примазаться к славе знаменитых коллег. Так, к примеру, 1 декабря 1945 года под Москвой некий Грибков ограбил и пытался изнасиловать женщину. Он угрожал ей ножом и заявил, что является членом «Черной кошки», где о нем и не слыхали. Спустя неделю в городе Люблино четверо грабителей вломились в квартиру и, угрожая пистолетом, вынесли все ценное. Они также представились «кошатниками». И подобных случаев было не счесть.
Но как же вышло, что столь серьезную криминальную структуру стали называть мифом, вымыслом? Причина в том, полагают исследователи, что у правоохранителей того времени отсутствовал опыт работы с организованными преступными группировками. «По законам военного времени с криминалитетом долго не церемони¬-лись, — пишет в очерке «Правда о «Черной кошке» А.Щербаков. — При задержании стреляли на поражение. А уж отслеживать всю цепочку связей банды было некогда. Главари оставались в тени. Но, по оценкам милиционеров, занимавшихся розыском бандитов, работали те спокойно и методично».
Комментарии
Історія звісно інтересна....А чому іменно назва"Чорна Кішка"?????