Неохота к перемене мест

«Шаг вперед, два шага назад»: оппозиция по-ленински опровергает свое желание когда-нибудь объединиться

Знакомые симптомы довелось наблюдать на днях в парламенте: все попытки оппозиционных фракций скоординировать свою деятельность оказались напрасны. Оппозиция вновь наступила на те же самые грабли: одни спешили за¬явить, что все объединяются вокруг БЮТ— «Батьківщини», другие с такой же поспешностью все опровергали. «Совместности» хватило лишь на то, чтобы синхронно покидать сессионный зал или ругаться на глазах удивленных журналистов. Видимо, последние события так и не смогли убедить отечественных «несогласных» в пользе объединенных усилий — значит, если вспомнить злую шутку о демократах, протягивающих друг другу руки за час до расстрела, реальность еще не «встряхнула» их по-настоящему.

Демократы бранятся — власть тешится

Логично, конечно же, возразить. Дескать, какое же может быть объединение, если даже робкие попытки противостоять воле Президента наталкиваются, мягко говоря, на твердый, а иногда и железный кулак! Да и «стремно» присоединяться к политической силе, руководителей которой периодически вызывают в Генпрокуратуру, все больше ограничивая свободу их действий! Но корни разъ¬единенности — гораздо глубже, дело не только в элементарной боязни ответственности.
За долгие годы существования отечественного демо¬кратического движения случаи совместных действий и объединения можно перечесть на пальцах одной руки. И не всегда эти совместные действия оппозиции приводили к результату, по крайней мере, к такому, который действительно можно было бы считать продвижением на пути к демократизации страны.
Да, безусловно, многое в этом плане определяли личностные характеристики лидеров демократических или околодемократических движений. Федор Достоевский в свое время сказал: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели». Вот так же все эти лидеры вышли из старой и потрепанной советской «шинели», а ведь вождь мирового пролетариата Владимир Ленин был категоричен: оппозицию, иные взгляды надо нещадно выжигать каленым железом!
Вот с точки зрения идеологии что такое объединение? Это постижение того, что общая цель допускает возможность поступиться своими принципами ради принципов другого, не похожего на тебя…
Но у нас прецедентов почти не было. Самый что ни на есть демократический вождь не так давно нещадно громил оппозиционеров из ближайшего окружения, а уж когда речь шла о других (параллельно движущихся) демо¬кратических движениях, методов особо не выбирал. История независимой и демократической Украины (как, кстати, и соседних нам России, Молдовы и даже Польши) — это история распрей и войн демократов. Что скрывать, большая часть этих войн разгоралась как раз из искр непомерных личных амбиций лидеров!

Эхо девяностых

Но есть и другая причина, возможно, не менее весомая, сыгравшая злую шутку с отечественной демократией.
В конце далеких теперь уже 1980-х — начале 1990-х, когда набирало силу украинское национально-демократическое движение, мало кто прислушивался к словам Вячеслава Чорновила, Владимира Филенко, Владимир Гринева, пытавшихся развести в разные стороны левых и правых. Тогда демократию понимали как общее движение против коммунистиче¬ских атавизмов. Как движение вообще, вместе. А между тем внутри этой огромной антикоммунистической массы двигались разные организации и люди с разными убеждениями. Кто-то был явным левоцентристом (в классиче¬ском понимании — социал-демократом), кто-то придерживался более правых (читай либеральных) взглядов, кого-то запросто записали бы в консерваторы.
Тогда разница ощущалась куда меньше. Важно было противопоставить что-то сопротивляющейся «коммуне». Но чем больше сдувался ленинский красный шар, тем яснее становилось, сколь различна наша демократическая публика. Более того, внесли путаницу даже в само определение «правые» — «левые».
Крутые националисты начали именоваться правыми (хотя, скажем, в Европе либеральным движениям было чуждо утверждение «Нация превыше всего!»), в левые же записали исключительно «красных» — и с удивлением взирали на то, как социал-демократия совершала триумфальное шествие по Европе, где абсолютно правые (по нашим понятиям) лидеры приходили к власти и назывались левыми (по европейским стандартам), поскольку развивали социально ориентированную экономику.
Эхо девяностых мы слышим и в наши дни.
Ведь именно расхождением по линии правые — левые обосновывает свое нежелание сливаться в едином порыве с БЮТ—«Батьківщиной» председатель Украинской народной партии Юрий Костенко. Он считает «Батьківщину» и ее лидера абсолютными левыми, придерживающимися приоритетов защиты малоимущих слоев населения. Своих же сторонников называет «правой силой» (записывая в оную еще и «За Украину!» Вячеслава Кириленко и НРУ Бориса Тарасюка), ориентированной на промышленные прорывы и защиту интересов национального производителя. (Спорным в данном случае является как раз этот момент: в Европе приверженцев таких взглядов считают уже консерваторами.)
Так ли важно сейчас для оппозиции разделение на правых и левых?
Выходит, важно, раз лидер одной оппозиционной силы обосновывает именно этим свое нежелание становиться плечом к плечу с лидером другой, теперь уже, без сомнения, весьма рядовой оппозиционной силы.
Ярким примером подобного противоречия были споры в кулуарах парламента относительно заслушивания представителя Генпрокуратуры по декабрьской драке в ВР. Суть дискуссии трудно было понять журналистам, но в том-то и дело: спорившие не производили бы впечатление тех, кто когда-либо и где-либо рассчитывает на совместные действия. А что уж говорить о «слияниях и поглощениях»!

«А ей всегда чего-то не хватает…»

Сжигая мосты, «старые» демократы могли бы расчистить дорогу «младодемократам», но где, спрашивается, оные?
«Сильная Украина» Сергея Тигипко оказалась не такой уж сильной, поскольку позволила практически полностью «растворить» себя в «регионах». Если даже стойко придерживающаяся оппозиционных взглядов Александра Кужель и позволяет себе иногда критиковать власть, то это воспринимается скорее как ее личная точка зрения. Кстати, в последнее время, наверное, именно защитница малого бизнеса все реже попадает в телеэфиры.
Зато много в «Большой политике» Олега Тягныбока и его «Свободы». Евгений Киселев настойчиво убеждает всех, что «Свобода» идет на смену БЮТ, как в свое время Остап Бендер убеждал, что «железный конь идет на смену крестьянской лошадке». Но так ли уж оппозиционно вы¬глядит «Свобода» в последнее время? Не слишком ли настойчиво та же ПР пытается вы¬двинуть ее на роль «самой что ни на есть оппозиции» — и не сыграет ли это со «Свободой» все ту же злую шутку? И не случайно ведь Ю.Костенко уже перестал называть «Свободу» в числе сил, с которыми он хотел бы совместно действовать на правом крыле оппозиции!
Кто остается? «Наша Украина»? Имеет ли к ней отношение сейчас Виктор Ющенко? Или она уже «переписана» на Валентина Наливайченко? Правая она или левая? Будет ли солидаризироваться с ней кто-либо из оппозиционеров? Да, вопросов пока явно больше, чем ответов…
Есть еще «Фронт перемен» Арсения Яценюка. О разветвленности этой партийной структуры (явно либерально-правого толка) мало что известно, но ее лидер не боится высказывать подчас весьма острую критику в адрес власти во время прямых эфиров. И недаром парламент¬ские острословы шутят в кулуарах: дескать, «Фронту» не хватает «Силы…», а «Батьківщине» — «Свободы»…
Всей оппозиции всегда чего-то не хватает…
И этим весьма умело научились пользоваться на Банковой.
Подарит ли наступающий год оппозиции хотя бы туманную перспективу объединения? Может, ясность в вопросе относительно будущих выборов позволит дать ответ. А может, и нет, потому что пока суд да дело (ведь даже неизвестно, по какой системе пройдут эти выборы), оппозиция может проиграть по всем фронтам: в ВР уже сделаны перестановки в Нацбанке, заслушаны представители Генпрокуратуры по поводу декабрьской драки, принят бюджет…
Оппозиция в Раде отсутствует. Пока?

Владимир КАЦМАН