Процессуальные источники

Каждая вещь может быть признана вещественным доказательством, но не каждое вещественное доказательство является вещью

В №9 «ЗиБ» я изложил собственное видение определенных аспектов решения одного из сложных вопросов применения норм нового процессуального закона — временного изъятия и ареста имущества. Однако вне поля зрения осталась существенная составляющая исследуемой проблемы — соотношение категорий «вещь» и «вещественное доказательство». Ведь может возникнуть вопрос: если все следы правонарушения, их носители или другие предметы, имеющие значение для уголовного производства, являются вещественными доказательствами, то не следует ли из этого, что все они в уголовном процессуальном смысле являются вещами? Ответ: нет, и вот почему.

Неудачный термин

В статье я констатировал ошибочность позиции практиков, считающих необходимым арест всех без исключения изъ­ятых во время осмотра материальных объектов, имеющих значение для уголовного производства, в частности следов правонарушения или предметов, на которых они сохранились, исходя из буквального содержания ч.7 ст.237 УПК, согласно которой «изъятые вещи и документы, которые не относятся к предметам, изъятым законом из обращения, считаются временно изъятым имуществом». Последнее согласно содержанию стст.167, 169 УПК должно быть либо арестовано, либо возвращено лицу, у которого изъято.

При этом предлагалось обратиться к легальному определению понятия вещи как «предмета вещественного мира, относительно которого могут возникать гражданские права и обязанности» (ст.179 ГК). На основании этого сделан вывод, что следы, вне всякого сомнения, не являются вещами, а предметы, на которых они сохранились, не становятся ими автоматически, поскольку не всегда имеют юридические признаки вещи, а значит, не могут считаться временно изъятыми и быть арестованными.

Как известно, в теории уголовного процесса доказательства по механизму их формирования подразделяются на личностные и вещественные. Последние из них ст.98 УПК определяет как «материальные объекты, которые были орудиями совершения уголовного правонарушения, сохранили на себе его следы либо содержат другие сведения, которые могут быть использованы в качестве доказательства факта или обстоятельств, устанавливаемых во время уголовного производства, в том числе предметы, которые были объектом уголовно противоправных действий, деньги, ценности и другие вещи, приобретенные уголовно противоправным путем. Документы являются вещественными доказательствами, если они содержат признаки, указанные в части первой настоящей статьи».

Следует согласиться с теми авторами, которые отмечают, что термин «вещественное доказательство» не очень удачный, поскольку доказательствами в уголовном производстве признаются фактические данные, а не предметы, при определенных условиях являющие­ся процессуальными источниками таких данных. Законодатель действительно допустил определенное противоречие, в связи с чем некоторые авторы не без основания считают целесообразным заменить термин «вещественные доказательства» на термин «предметы» или «материальные объекты». Такое предложение заслуживает поддержки, исходя как из вышесказанного, так и из новых процессуальных условий, требующих более принципиального использования понятийно-категориального аппарата. Впрочем, на практике должна использоваться терминология законодателя.

Логическая конструкция

Вещественное доказательство — это прежде всего материальный объект. Уместно вспомнить, что понятие «вещь» тоже определяется законом прежде всего как предмет вещественного мира. Очевидно, что общим признаком как вещи, так и вещественного доказательства является их материальное происхожде­ние.

Однако вещи в правовом понимании отличаются от других объектов вещественного мира способностью удовлетворять потребности человека, быть объектом гражданско-правового обращения, иметь потребительские качества. Не могут быть признаны вещами предметы вещественного мира, не наделенные полезными свойствами.

Не вызывает сомнения, что следы преступления, как материальные объекты, являются вещественными доказательствами. Но так же несомненно и то, что они не имеют потребительской ценности и в связи с этим не могут быть определены как вещи.

Таким образом, логичной будет следующая формулировка: каждая вещь может быть признана вещественным доказательством, если имеет значение для уголовного производства; не каждое вещественное доказательство является вещью. Таким образом, признание компетентным лицом того или иного предмета вещественным доказательством не определяет его как вещь, а лишь указывает на его вещественное происхождение.

Что касается материальных объектов, которые имеют доказательное значение и изымаются во время осмотра, то следует исходить из того, что не все они являются вещами, а значит, те из них, которые относятся к вещам, должны быть или арестованы (при отсутствии разрешения следственного судьи на изъятие), или возвращены владельцам, а не име­ющие соответствующих признаков вещи — постановлением следователя (прокурора) приобщены к производству как вещественные доказательства.

Такой подход соответствует единственному легальному определению вещи, устанавливает сущностную характеристику вещественного доказательства, статус вещи, что в свою очередь позволяет правильно ею оперировать в уголовном производстве.

ЮРИЙ МИРОШНИЧЕНКО, председатель Ильичевского районного суда г.Мариуполя Донецкой области, кандидат юридических наук