ЕСПЧ объяснил, когда борьба с коррупцией переходит границы и становится подстрекательством
«Взяточник должен сидеть в тюрьме!» — именно под таким лозунгом часто ведется борьба с коррупцией. Но в Страсбурге уточняют: используемые для этого методы должны оставаться в рамках конвенционных гарантий, чтобы не допускать произвола со стороны правоохранителей.
Заправка с доплатой
Заместитель главы местной исполнительной власти Эльдар Чохонелидзе был задержан при получении взятки в $10000. Казалось, все факты свидетельствуют против него: меченые купюры в кармане пиджака, следы специальной краски на пальцах, плюс — записи разговоров с женщиной, которая обратилась к нему за содействием в разрешении на строительство АЗС.
Как выяснилось в ходе судебного разбирательства, вначале некто К. обратилась к губернатору, но он перенаправил ее к заму, отвечающему за развитие инфраструктуры региона. В тот же день Э.Чохонелидзе выслушал просительницу и объяснил, что, помимо необходимых формальностей, от нее потребуются $20000 для губернатора, а еще $10000 — ему и другим чиновникам, которых придется привлечь к решению вопроса.
Женщина пересказала разговор представителям департамента конституционной безопасности министерства внутренних дел. Генеральная прокуратура тот час согласовала план ДКБ по проведению всех видов следственных действий для разоблачения взяточника. На следующий день Тбилисский городской суд санкционировал скрытый надзор за встречами замглавы района с г-жой К., а также прослушивание их телефонных разговоров.
Затем женщина приобрела участок земли у некой Н. Э.Чохонелидзе немедленно связался с нотариусом и начальником земельного кадастра района чтобы те срочно зарегистрировали участок за К.
Когда будущая бизнес-вумен принесла договор купли-продажи и выписку из земельного кадастра о праве собственности на приобретенный участок, замглавы района напомнил о $10000. При этом он подчеркнув, что сумма не покрывает взносы или сборы, предусмотренные законом для выдачи разрешения на строительство. Этот разговор женщина снимала скрытой камерой.
На следующий день она опять явилась в офис, и сразу после передачи денег сотрудники ДКБ вошли в комнату и арестовали чиновника. В ходе обыска во внутреннем кармане пиджака были обнаружены меченые банкноты. Такое же вещество было обнаружено как на пальцах рук, так и на костюме зама.
Еще через 2 дня Э.Чохонелидзе было предъявлено обвинение в вымогательстве взятки в крупном размере.
Неуловимый свидетель
В суде чиновник пытался доказать, что стал жертвой полицейской провокации. Мол, помогал соотечественнице из доброй воли, поскольку считал ее дальней родственницей, а деньги должен был передать строительной компании в качестве аванса за строительство АЗС.
Г-жа К. призналась, что назвалась родственницей чиновника, чтобы расположить его к себе. Более того, подтвердила, что $10000 предназначались строителям, а в ДКБ обратилась из подозрений, что тот собирается прикарманить часть денег в качестве вознаграждения.
Кроме того, оказалось, что договор купли-продажи участка был вскоре расторгнут, а г-жа К. публично призналась в одной из телепередач, что являлась тайным агентом ДКБ в 4 других не связанных с данным уголовных делах.
Тут в дело вмешался прокурор, возбудив уже против свидетельницы уголовное дело за дачу противоречивых показаний. Но это не побудило ее отказаться от своих слов. И лишь когда женщину взяли под стражу, она подтвердила те показания, которые давала следствию. Но в то же время заявила, что чиновник провел переговоры с рядом строительных компаний от ее имени.
Выяснилось, что изначально планировалось взять с поличным губернатора района. Но когда первоначальный план потерпел неудачу, правоохранители решили переключиться на его зама. Также она пояснила, что г-жа Н., которая якобы продала ей участок, также сотрудничала с ДКБ, где они и познакомились.
Защита ухватилась за эти слова и потребовала вызвать в суд вторую участницу сделки. Однако прокуратура заявила, что ее местонахождение им неизвестно. Суд не стал настаивать и в конце-концов приговорил Э.Чохонелидзе к 7 годам тюрьмы.
В апелляционную инстанцию г-жу Н. также не смогли доставить, хотя ее, со слов защиты, видели соседи. Правда, она прислала в суд письмо, где объяснила, что не может оставить без присмотра больную маму. Но прокуратура заручилась показаниями соседей ее матери, что женщины давно уже нет в деревне. А на нет, как известно, и суда нет. Точнее, Тбилисский апелляционный суд постановил, что объективно невозможно вызвать г-жу Н. в заседание.
Основываясь на имеющихся свидетельствах, суд оставил без реакции утверждения чиновника, что он стал жертвой провокаторов ДКБ. А поскольку Верховный суд Грузии отклонил жалобу как неприемлемую, оставалось только надежда на Страсбург. Впрочем, чтобы дождаться его вердикта понадобилось 11 лет…
Общие гарантии
В решении от 28.06.2018 по делу «Tchokhonelidze v. Georgia» Европейский суд по правам человека напомнил, что использование тайных агентов для борьбы с тяжкими преступлениями «по-прежнему требует четких, адекватных и достаточных процессуальных гарантий допустимости полицейских действий». Тем более что общественный интерес не может оправдывать использование доказательств, полученных в результате подстрекательства со стороны полиции (см. п.36 решения от 9.06.98 по делу «Teixeira de Castro v. Portugal» и п.50 решения от 30.10.2014 по делу «Носко и Нефедов против России»).
Исходя из этого, Суд проверяет две составляющие таких гарантий: предметную и процессуальную. В первом случае власти должны доказать, что у них были веские основания для проведения операции, а также что до вмешательства полиции уже были предприняты первые шаги для совершения деяний. Этот принцип исключает, в частности, любое поведение, которое может быть истолковано как побуждение к совершению преступления. К таковым действиям могут относиться, например, инициатива в отношении контакта с заявителем, повторение предложения, несмотря на первоначальный отказ, настойчивое побуждение, обещание финансовой выгоды или обращение к чувству сострадания.
Также ЕСПЧ проводит разграничение в отношении информации, полученной от частного лица и от сотрудника полиции или информатора Поэтому, подчеркивается в решении, «крайне важно в каждом случае установить, был ли преступный акт уже начат в то время, когда источник начал сотрудничать с полицией».
Суд также установил, что граница между законным проникновением агента и подстрекательством к преступлению с большей вероятностью будет нарушена, если внутренним законодательством не установлена четкая и предсказуемая процедура санкционирования и осуществления тайных операций. Особенно, если она не контролировались должным образом. Причем наиболее подходящим в данном случае является судебный надзор.
Обязанность национальных судов обеспечивать общую справедливость судебного разбирательства требует, в частности, чтобы тайные агенты и другие свидетели, которые могли давать показания по вопросу о подстрекательстве, были заслушаны и подверглись перекрестному допросу. По крайней мере, суд должен указать подробные причины отказа от этого.
А в ответ — тишина
Что касается «предметного» аспекта, ЕСПЧ посчитал, что все было в рамках правил: чиновник озвучил сумму взятки без всяких уговоров. Хотя г-жу К. едва ли можно считать частным лицом, учитывая ее предыдущие факты сотрудничества с ДКБ, нет доказательств ее активной и решающей роли в подстрекательстве к совершению преступления.
А вот с процедурными гарантиями у грузинских судов вышла неувязка. Во-первых, несмотря на неоднократные заявления Э.Чохонелидзе о том, что он стал жертвой провокации со стороны полиции, национальные суды никоим образом не проанализировали это утверждение. Если бы эта линия защиты сработала, то доказательства, полученные в результате такой спецоперации, пришлось бы исключить из дела. Следовательно, констатировал Суд, прокуратура должна была принять на себя бремя доказывания того, что не было никакого подстрекательства, а значит и нарушения §1 ст.6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод.
Однако, как отмечено в решении, «полная тишина со стороны прокуратуры может быть объяснена объективной невозможностью выполнить требуемое бремя доказывания из-за отсутствия какого-либо официального разрешения и контроля за тайной операцией». Таким образом, Суд отмечает, что данная операция не контролировалось ни судом, ни каким либо другом независимом государственным органом.
Этот пробел должны были заполнить национальные суды, но и они не указали какой-либо причины того, почему эти утверждения должны быть отклонены. Более того, не смогли обеспечить присутствие и допрос о ключевого свидетеля, г-жи Н., которая была, вероятно, еще одним тайным агентом, привлеченным ДКБ для организации подстрекательства. Это, отмечает Суд, нарушило принцип состязательности, а также п.«d» §3 ст.6 конвенции.
Исходя из отсутствия законодательной базы для проведения тайной операции, неспособности агента оставаться пассивной в ходе ее проведения, неспособности прокуратуры нести бремя доказательства и недостаточности судебного пересмотра утверждений заявителя о подстрекательстве, ЕСПЧ констатировал, что данное уголовное дело было несовместимо с понятием справедливого судебного разбирательства. Соответственно, имело место нарушение §1 ст.6 конвенции.
Впрочем, для самого чиновника такое решение ЕСПЧ вряд ли можно считать удовлетворительным. Он успел отсидеть за решеткой почти 3 года, пока в конце 2008-го не был помилован. Вместо €50000, в которые он оценил моральный ущерб, он получит только €2500. Хотя теперь выводы Суда смогут использовать другие пострадавшие от полицейского подстрекательства. И не только в Грузии.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!