«Превенция» за решеткой

Мониторинговые визиты в места несвободы приучают руководителей учреждений к тому, что их могут проверить в любой момент

За полтора года представителям департамента по вопросам реализации национального превентивного механизма удалось осуществить более 400 мониторинговых визитов в места несвободы. По словам уполномоченного Верховной Рады по правам человека Валерии Лутковской, постепенно удалось приучить руководителей подобных учреждений к таким визитам. Теперь осталось только заставить их более внимательно выполнять рекомендации НПМ. Об этом омбудсмен рассказала журналистам во время брифинга перед началом расширенного заседания экспертного совета при представителе уполномоченного по вопросам реализации национального превентивного механизма.

Пластиковые окна для «мониторов»

Мероприятие было приурочено к годовщине создания в Украине национального превентивного механизма — 4 ноября 2012 года вступил в силу закон «О внесении изменений в Закон Украины «Об Уполномоченном Верховной Рады Украины по правам человека», в котором речь идет о НПМ. По словам В.Лутковской, за этот год механизм подтвердил свой независимый статус и эффективность. 400 визитов (в этом году их было 275) не только позволили разработать методологию и практику мониторинга для каждого типа мест несвободы, но и заставили государство сделать важные шаги, направленные на предупреждение пыток и жестокого обращения.

Уполномоченный дала высокую оценку такому формату функционирования НПМ в Украине, как «Омбудсмен плюс», когда к осуществлению мониторинга привлекаются представители неправительственных организаций, ведь сотрудничество с правозащитным сообществом значительно повышает уровень доверия к таким визитам, а также дает возможность более оперативно реагировать на факты нарушений.

Сегодня в Украине насчитывается свыше 6000 мест несвободы, находящихся в ведении более чем 11 органов власти. Это не только тюрьмы, СИЗО и колонии, но и детские дома, спецшколы, психиатрические больницы, психоневрологические интернаты и т.д. В последнее время в них все чаще стали появляться «непрошеные гости» — «мониторы» НПМ.

По словам В.Лутковской, существует несколько видов визитов. Один из них — посещение мест несвободы с предупреж­дением. Например, еще в прошлом году служба омбудсмена проинформировала соответствующие органы о том, что в апреле ее представители будут мониторить Полтавскую область. Правда, какие конкретно учреждения посетят, не говорили. Другой тип визита — без преду­преждения. Естественно, он наиболее действенен. «Хотя визиты с предупреж­дением тоже по-своему эффективны, — удивила журналистов Валерия Владимировна. — Они обычно заканчиваются тем, что мы констатируем наличие в учреждении новых пластиковых окон, свежей покраски и т.д. Все это, собственно, остается, пластиковые окна после нашего отъезда никто не убирает. Так что это тоже позитивный результат. Но в смысле превенции пыток самые эффективные — визиты без предупреждения. Это дает возможность увидеть более реальную картину и дать более актуальные рекомендации».

Такие визиты представители НПМ практикуют чаще всего. Как правило, через некоторое время «мониторы» приезжают повторно, чтобы проверить, выполнены ли их рекомендации. Ведь иногда на бумаге руководство учреждения рапортует о том, что все недостатки устранены, а на деле оказывается, что ничего не изменилось — «воз и ныне там».

Нет смирительным рубашкам и устаревшим протоколам!

«Мы помним каждый визит в каждое учреждение, где находятся наши сограждане — и больные, и дети, и заключенные, и арестованные. Ежегодная «мощность» украинских мест несвободы — около 1 млн человек, только представьте, сколько людей находится под контролем государства. Работа ведется каждый день. В следующем году мы как минимум не будем уменьшать количество визитов — норму в 250 посещений должны сохранять. В нашей команде в этом году существенно увеличится количество общественных «мониторов» — их будет 155 по всей стране, во всех без исключения регионах», — рассказал исполнительный директор Всеукраинской общественной организации «Ассоциация независимых мониторов» Андрей Черноусов.

Кроме того, по его словам, мони­торинговые визиты имели практический «выход»: по их результатам было подано 24 представления омбудсмена в разные органы власти, а также Премьер-министру об устранении причин и условий нарушения прав людей. Одна из самых острых проблем, поднятых НПМ, — применение средств физического сдерживания (проще говоря, смирительных рубашек) в учреждениях Минздрава и Министерства социальной политики, то есть в психиатрических, психоневрологических больницах и интернатах. И хотя их использование противоречит Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод, международным нормативным документам, эти рубашки по-прежнему в ходу в Украине. Еще один вопрос касался применения ст.508 нового УПК, которой предусматривается, что в случае, если человек психически болен, местом его досудебного содержания под стражей может быть в том числе и психиат­рическая больница. Но хотя такая статья существует, механизмов ее реализации, необходимых подзаконных актов, нет. Уполномоченный предложила устранить это несоответствие.

«Одно из поданных нами представлений касалось недостатков нормативных актов, — поделилась с журналистами В.Лутковская. — Например, если человека задерживают и помещают в камеру содержания задержанных, там существует один перечень предметов, которые он может при себе иметь. Если его потом переводят в изолятор временного содержания, то список вещей становится другим. В СИЗО он опять меняется. Это по меньшей мере нелогично и неправильно. Соответственно, мы предложили унифицировать нормативно-правовые акты, регулирующие вопросы содержания лиц в этих учреждениях, чтобы человек знал: если он входит в любое место несвободы, то может иметь при себе определенные предметы, предусмотренные перечнем. Было бы неплохо, если бы он был бы еще и логично обоснован. Потому что сегодня в перечне запрещенных вещей есть очень странные предметы и его, конечно же, нужно актуализировать».

Кроме того, служба уполномоченного подала представление относительно оказания медицинской помощи в некоторых местах несвободы. Дело в том, что хотя Минздрав обязан формировать политику в сфере охраны здоровья, протоколы предоставления медпомощи по тому или иному заболеванию, в его компетенцию почему-то не входит проверка того, как все это реализуется, скажем, в тюрьмах или СИЗО. «В связи с этим мы увидели проблему в том, что нормативно-правовая база в пенитенциарной службе формировалась еще в 2000 году, и на сегодня она абсолютно не отвечает протоколам Министерства здравоохранения, и учреждения этой системы порой работают с такими заболеваниями, которых по документам Минздрава просто не существует. Мы обратились к Премьер-министру с представлением о приведении нормативно-правовых актов пенитенциарной службы в соответствие с протоколами Минздрава».

О проблемах в сфере медицинской помощи рассказал «ЗиБ» и представитель уполномоченного — руководитель департамента по вопросам реализации национального превентивного механизма Юрий Белоусов: «Мы увидели полную «рассредоточенность» в этой сфере. У Минздрава — свой подход, в пенитенциарной системе — свой. К тому же проблема в том, что там работают врачи, которые подчиняются администрации и из-за этого не всегда могут эффективно исполнять свои обязанности, так как зависят от руководства учреждения и не хотят с ним конфликтовать. Так не должно быть. Мы считаем, что врачи должны подчиняться только Минздраву. Потому что, когда речь идет, скажем, о применении спецсредств в отношении осужденных, именно врач должен оформить документы, осмотреть человека, зафиксировать телесные повреждения. Но если он подчиняется начальнику учреждения, то надеяться, что он это сделает эффективно, не представляется возможным. Не скажу, что ничего не делается. Я, например, был приятно удивлен, когда фактически в каждом учреждении исполнения наказаний мы видели стоматологический кабинет с новейшим оборудованием. Это была целенаправленная закупка для пенитенциарной службы. Но проблемы туберкулеза, ВИЧ-инфекции по-прежнему требуют решения».

УПК в помощь омбудсмену

Правда, по словам уполномоченного по правам человека, уже сегодня наблюдаются изменения к лучшему — например, «промониторенные» учреждения начинают прислушиваться к данным им рекомендациям или хотя бы составлять план устранения недостатков. «Такого откровенного вранья, с которым мы сталкивались в начале нашей работы, сейчас практически нет, — констатирует В.Лутковская. — Когда мы говорим о НПМ, то говорим о превентивных мерах, то есть о том, что каждый руководитель учреждения несвободы должен знать: в любой момент к нему в двери могут позвонить представители офиса уполномоченного. Собственно, к этому мы и приучаем представителей госорганов». По ее словам, руководители инспектируемых учреждений постепенно привыкли к тому, что «мониторов» не впускать нельзя. Теперь осталось только адекватно реагировать на замечания и полностью устранять все выявленные нарушения.

Кроме того, по ее словам, после того, как 20 ноября 2012 года вступил в силу новый УПК, значительно уменьшилось количество заявлений о пытках в органах внутренних дел. Омбудсмен считает: это связано с тем, что УПК устранил главную цель применения пыток. Ведь, как правило, милиционеры рукоприкладствовали, чтобы выбить из обвиняемого явку с повинной, которая потом ложилась в основу обвинения, и дело с собранными таким образом доказательствами попадало в суд. «В решениях Европейского суда, связанных с нарушением ст.3 конвенции, всегда говорилось: главная причина проблемы не в том, что милиционеры бьют, а в том, что суд явку с повинной, полученную с применением пыток, принимает как доказательство. Но сегодня ситуация изменилась, идеология кодекса изменилась и все доказательства подлежат оценке с точки зрения их приемлемости следственным судьей. А я пока ни разу не сталкивалась с такой практикой, чтобы судья избивал людей. В связи с этим количество жалоб на избиение со стороны милиционеров сократилось в разы, — сообщила приятную новость В.Лутковская. — Конечно, это не прекратилось полностью, но осталось скорее как привычка некоторых представителей правоохранительных органов таким образом работать. Надеюсь, с дальнейшей реализацией УПК и это исчезнет, потому что все поймут, что такие доказательства не будут приниматься судом, и в выбивании показаний не будет смысла».

А, по словам А.Черноусова, проведенное ими при поддержке Международного фонда «Возрождение» исследование в рамках оценки эффективности предо­ставления бесплатной правовой помощи тоже показало, что количество жалоб на ненадлежащее обращение (не говоря уже о пытках) уменьшается.

С этим согласен и Ю.Белоусов. «Уровень защиты задержанных лиц в законодательном плане очень сильно вырос. Мы сейчас готовим к изданию пособие по минимальным стандартам надлежащего обращения, и я пытался проанализировать имплементацию стандартов европейской конвенции против пыток в национальное законодательство. Оказалось, практически все они уже имплементированы в наши законы, — рассказывает представитель омбудсмена. — Это и информирование о правах с момента задержания, и указание времени фактического задержания. По новому УПК, разъяснение прав проводится 3—4 раза — на разных этапах следствия. Закон «О бесплатной правовой помощи» — это вообще украинское достижение. Вопрос только в приведении практики в соответствие с требованиями закона».

По словам В.Лутковской, помогали в реализации НПМ и разработке соответствующего законодательства эксперты Совета Европы, служба уполномоченного и сейчас продолжают сотрудничать с органами СЕ. Во время брифинга представители европейских организаций пообещали оказывать Украине поддержку и в дальнейшем. В частности, об этом заявил национальный советник координатора проектов ОБСЕ в Украине Александр Водянников и руководитель проектов представительства Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в Украине Руслана Сирман, которая также пообещала запустить новый проект, связанный с мониторингом соблюдения прав детей в местах социальной реабилитации в рамках НПМ.

Прямая речь

Представитель уполномоченного ВР — руководитель департамента по вопросам реализации национального превентивного механизма Юрий БЕЛОУСОВ:

«Дети, которые содержатся в таких интернатах, находятся в куда худших условиях, чем те, кто сидит в СИЗО». 

— Конечно, во время мониторинговых визитов мы находили недостатки практически везде. Но самыми проблемными лично для меня оказались психоневрологические учреждения Минсоцполитики, это, в частности, психоневрологиче­ские интернаты для детей-инвалидов с тяжелыми заболеваниями (например, ДЦП), которые все время проводят в кроватях. Проблемы с финансированием, с обеспечением минимальных стандартов условий жизни. Полный провал в плане лечения, питания, реабилитационных мероприятий. Соответственно, дети, которые содержатся в подобных учреждениях (а таких интернатов в Украине 152), находятся в куда худших условиях, чем те, кто сидит в СИЗО. И вследствие своего психического состояния они еще не могут за собой следить. Увы, государство не уделяет этой проблеме надлежащего внимания.

Есть проблемы и в учреждениях исполнения наказания. В СИЗО это, конечно же, условия содержания. Большинству изоляторов — свыше 100—150 лет, стандарты, по которым они строились, не соответствуют современным нормам, требуется комплексный ремонт. В колониях условия содержания значительно лучше, чем в СИЗО, но есть вопросы с оплатой труда заключенных, с привлечением их к труду. Мы фиксировали случаи, когда их заставляют работать, при этом труд не оплачивается надлежащим образом либо это рабочее время не регистрируется. По сути, используется рабский труд.

Были и факты применения насилия по отношению к тем, кто находится в колониях. Это не массовое явление, но оно имеет место быть. Информацию мы обычно получаем от правозащитных организаций. Сегодня настолько развиты технологии, что скрыть что-то невозможно — осужденные звонят нам из колоний, пишут на Facebook. Но все-таки намечается тенденция к улучшению. Когда мы начинали мониторить милицию в 2004—2005 годах, это был просто ужас. Сейчас, когда оглядываемся назад, просто поражаемся, сколько удалось изменить. В этом году мы были в Испании и Дании, и оказалось, что комнаты для содержания задержанных лиц в полицейских участках в этих странах на порядок хуже, чем в Украине.