Неотложные обыски, признание без адвоката и лишение мандата – обзор ЕСПЧ
Чтобы не пропустить новости судебной практики, подписывайтесь на Телеграм-канал «ЗиБ». Для этого кликните на изображение.
В случае проведения органами власти обыска в доме, национальное законодательство должно предусматривать определенную защиту лица от произвольного вмешательства в его права, предусмотренную ст.8 конвенции.
Об этом напомнил Европейский суд по правам человека в решении от 10.07.2025 по делу «Korniyets and Others v. Ukraine», сообщает «Закон и Бизнес».
По этому делу заявители жаловались на неотложные обыски и изъятия, проведенные в их помещениях без предварительного разрешения, а также на то, что у них не было возможности принять участие в производстве по ретроспективному предоставлению разрешения на проведение обысков. Первый заявитель – работник прокуратуры – также добавил, что национальное законодательство по проведению обысков без разрешения было недостаточно четким и точным в определении «неотложных случаев», которые могут оправдать обыск без разрешения, а также объема и пределов полномочий следователя или прокурора по проведению обыска.
В решении ЕСПЧ напомнил, что обыск составляет серьезное вмешательство в частную жизнь, жилье и корреспонденцию и, соответственно, должен основываться на особо четком законодательстве. Очень важно иметь четкие и подробные правила по этому вопросу (см. решение от 17.12.2020 по делу «Saber v. Norway, №459/18», п.50).
По соответствующему правовому режиму, примененным по этому делу, единственной возможностью для независимого органа власти пересмотреть законность обыска, проведенного в неотложных случаях, была процедура пересмотра ex post facto по ч.3 ст.233 УПК, инициированная следователем. Однако соответствующее законодательство не предусматривало участия заявителей в этом производстве.
Поэтому ЕСПЧ пришел к выводу, что заявители были лишены надлежащих и эффективных гарантий против произвола, что противоречит требованиям ст.8 конвенции.
Суд также констатировал, что на момент рассмотрения дела заявители не имели эффективного национального средства правовой защиты. Этого достаточно, чтобы ЕСПЧ признал нарушение ст.13 в сочетании со ст.8 конвенции.
Кроме этого, в обзор практики ЕСПЧ за июль 2025 года включены и другие решения, касающиеся Украины.
Да, в решении по делу «Opalenko v. Ukraine» ЕСПЧ не признал нарушением ст.6 конвенции отсутствие защитника на ранних стадиях уголовного производства, учитывая тщательный анализ всех обстоятельств уголовного производства, а также то, как соответствующий недостаток был компенсирован в дальнейшем. В то же время Суд констатировал чрезмерную продолжительность уголовного производства;
А в решении «Tomenko v. Ukraine» ЕСПЧ установил нарушение ст.3 Первого протокола к конвенции (право на свободные выборы) из-за прекращения полномочий депутата в результате его выхода из политической фракции.
Кроме того, ЕСПЧ признал нарушения со стороны государства по делам:
«Zhukov and Zhukova v. Ukraine (№№60191/16, 60194/16 и 35272/17)»: неэффективность расследования обстоятельств смерти дочери заявителей в государственной больнице — нарушение ст.2 конвенции (право на жизнь);
«Shufrych v. Ukraine (№1143/24)»: недостатки в производстве по пересмотру законности содержания под стражей; другие жалобы, выдвинутые по установившейся практике ЕСПЧ — нарушение ст.5 конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность);
«Paraskun and Others v. Ukraine (№9714/17 и 10 другие заявления)», «Lyzogub and Kravchenko v. Ukraine (№№10302/24 и 19007/24)»: чрезмерная продолжительность гражданских производств и отсутствие эффективного средства юридической защиты — нарушение ст.6 конвенции (право на справедливый суд).