Принудительное лечение, запрет на пытки и лишение собственности — обзор практики ЕСПЧ
Сам факт применения психиатрического лечения с использованием нейролептиков против воли лица в течение почти двух лет и без доказанной медицинской необходимости могли вызывать у заявителя чувство страха, страдания и неполноценности.
На это обратил внимание Европейский суд по правам человека по решению от 5.06.2025 по делу «Spivak v. Ukraine (№21180/15)», информирует «Закон и Бизнес».
Жалоба касалась принудительного психиатрического лечения заявителя и незаконного продления его госпитализации вопреки решению суда о прекращении лечения.
ЕСПЧ отметил, что национальные суды сами установили незаконность содержания лица после 24.10.2014, следовательно, был нарушен §1 ст.5 конвенции.
Суд также признал, что пересмотр вопроса о продолжении применения принудительных мер медицинского характера без участия заявителя не отвечал требованиям справедливости: заявитель не мог присутствовать на слушаниях и не имел права самостоятельно инициировать пересмотр своего содержания, суды поверхностно рассматривали соответствующие дела, полагаясь только на врачебные выводы, а омбудсман подтвердил существование системной проблемы в стране. Поэтому был нарушен и §4 ст.5 Конвенции.
ЕСПЧ также указал, что почти двухлетнее принудительное лечение без доказанной необходимости, отсутствие гарантий против произвола и влияние препаратов на когнитивные функции составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение вопреки ст.3 конвенции. Нарушения этого положения составляли и условия содержания (переполненные палаты, ограниченный доступ к санитарным условиям и прогулкам). В то же время государство не создало надлежащую правовую базу и эффективные средства защиты в нарушение ст.13 конвенции.
Это дело вошло в обзор практики ЕСПЧ по решениям, принятым в течение июня 2025 года, который подготовил Верховный Суд.
Среди прочего, ЕСПЧ признал нарушение §1 и пп.«b—d» §3 ст.6 конвенции (право на справедливый суд) по делу «Alakhverdyan v. Ukraine». В нем речь шла о пересмотре по исключительным обстоятельствам дела заявителя, приговоренного к пожизненному заключению. И ЕСПЧ отметил, что толкование Верховного Суда выводов Суда 2019 года «не совсем соответствовало реальным выводам и, возможно, было одной из причин того, что осуждение заявителя не было отменено полностью и дело не было направлено на новое рассмотрение».
Кроме того, ЕСПЧ признал нарушение государством конвенционных гарантий еще по 5 делам против Украины, по 3 из которых — ст.3 конвенции (запрет пыток):
«Benyukh v. Ukraine» (№ 39150/20): задержка продолжительностью 19 месяцев в обеспечении заявителя зубными протезами, несмотря на наличие в законодательстве положения о гарантированном безвозмездном обеспечении такими протезами заключенных, которые нуждались в них, но не имели возможности оплатить лечение; отсутствие в национальном законодательстве эффективного средства юридической защиты относительно ненадлежащего стоматологического лечения во время пребывания в заключении;
«Galytskyy v. Ukraine» (№ 9151/17): жестокое обращение со стороны работников Криворожского следственного изолятора и отсутствие эффективного расследования соответствующих жалоб заявителя на национальном уровне;
«Kyyko v. Ukraine» (№ 26371/16): жестокое обращение со стороны правоохранительных органов и отсутствие эффективного расследования этого факта; прослушивание телефонных разговоров без предварительного судебного разрешения и использование полученных записей в качестве доказательств против заявителя дополнительно нарушения стст. 8 и 13 конвенции.
По делу «Любовецкий v. Ukraine» (№ 42171/17) установлено нарушение ст.5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность) из-за незаконного заключения заявителя в результате применения менее благоприятного закона и отказ национальных судов присудить ему за это компенсацию.
А по делу «Markettrans, PP v. Ukraine» (№ 16989/15) компания, вопреки ст.1 Первого протокола к конвенции (защита собственности), была лишена права собственности на имущество, которое она приобрела у профсоюзной организации, по результатам рассмотрения поданного прокурором иска с требованием вернуть это имущество в государственную собственность.