На отличие ограничительного предписания по ГПК и КПК указал ВС
Чтобы не пропустить новости судебной практики, подписуйтесь на Телеграм-канал «ЗиБ». Для этого кликните на изображение.
Жизнь и здоровье, неприкосновенность и безопасность заявительницы как высшая социальная ценность преобладают над правом ее мужа на жилье, поэтому допускается ограничение этого права.
Об этом заявил Кассационный гражданский суд, оставляя в силе решение суда первой инстанции, который выдал ограничительное предписание по делу №531/352/22, информирует «Закон и Бизнес».
Он отметил, что реализация ограничительного предписания происходит в порядке как ГПК (ч.8 ст.26 закона «О предотвращении и противодействии домашнему насилию»), так и УПК (ч.10 ст.26 закона). При этом применение ограничительного предписания в гражданском процессе не решает задачу уголовного процесса.
Следовательно, ограничительное предписание на основании ГПК и на основании УПК может применяться отдельно и самостоятельно, но не параллельно.
Если ограничительное предписание применяется в рамках гражданского процесса, суд, исходя из принципа разумности, должен оценить только основания для вывода о наличии домашнего насилия, риска его продолдения или повторного совершения. Поэтому обстоятельства, установленные в гражданском процессе, и сам факт применения ограничительного предписания согласно процедуре ГПК не могут иметь решающего значения для соответствующего уголовного производства.
Вместе с тем обстоятельства, установленные в уголовном производстве, имеющие значение для решения вопроса о применении ограничительного предписания в гражданском процессе, если этот вопрос не решен в пределах уголовного процесса, могут быть учтены гражданским судом.
Также КГС с учетом практики ЕСПЧ отметил необходимость оценки судом пропорциональности вмешательства в права и свободы лица при применении ограничительного предписания. Учитывая, что высшая социальная ценность, закрепленная в ст.3 Конституции, преобладает над конституционным правом лица, предусмотренным ч.4 ст.13 Конституции, допускается ограничение последнего в пользу первого в пределах правил, установленных законом.
Исходя из этого в КГС отметили, что суд апелляционной инстанции безосновательно отказал в удовлетворении заявления, указав, что обращение заявительницы в полицию и внесение сведений об уголовных производствах в ЕРДР не подтверждают факт совершения мужем домашнего насилия, а спор относительно дома и автомобиля должен решаться по делу о разделе общего имущества супругов. А дом, к которому мужчине ограничен доступ, принадлежит ему в праве частной собственности.