Недостаточно объективный арбитр

ЕСПЧ формирует новую практику в части беспристрастности третейских судей

Спір, що виник між двома компаніями, стосувався виконання угоди про розподіл електроенергії, яка вироблялася на гідроелектростанції в Албанії.

Антон АЛЕКСЕЕВ, директор Информационно-аналитического центра Международного общества прав человека

6903

Традиционно деятельность Европейского суда по правам человека связывают с нарушениями в уголовных процессах, а также не соблюдением политических прав. Однако этот институт также рассматривает и нарушения, связанные со сферой хозяйственного судопроизводства. Одно из таких решений стало показательным относительно некоторых аспектов разрешения арбитражных споров.

Скрытый интерес

В Страсбурге хозяйственные споры нередко оцениваются с точки зрения наличия или отсутствия нарушений права на справедливое судебное разбирательство. Одним из свежих решений в этой сфере является решение от 20.05.2021 в деле «Beg S.p.a. v. Italy». Оно привлекло внимание юристов ЕСПЧ, отметивших его в очередном выпуске информационной записки (Information Note on the Court’s case law).

Компания-заявитель жаловалась в соответствии с §1 ст.6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод на отсутствие беспристрастности одного из арбитров, Н.И. Он в составе коллегии арбитражной палаты Римской торговой палаты вынес решение по делу добровольного арбитражного разбирательства между Beg S.p.a. и другой итальянской компанией — Enelpower S.p.a. В частности, заявитель утверждал, что Н.И. не был беспристрастным из-за своих профессиональных связей с Enel — материнской компанией Enelpower.

При рассмотрении этого дела ЕСПЧ принял во внимание ряд факторов, что демонстрирует подходы, применяемые к подобным спорам.

Во-первых, заявитель свободно и добровольно согласился на арбитражное разбирательство до назначения арбитра Н.И.

Во-вторых, правила РТП обязывали арбитров сообщать о любых отношениях со сторонами или их адвокатами, которые могут повлиять на их независимость и беспристрастность, а также любом прямом или косвенном личном или экономическом интересе в предмете спора. Однако правила не требовали указывать на отсутствие таких отношений и/или интересов.

В-третьих, трое из арбитров прямо указали на отсутствие подобных интересов, тогда как Н.И. просто согласился выступить в роли арбитра. В таком случае, при отсутствии разглашение информации об имеющихся отношений и/или экономических интересов, стороны могли обоснованно предположить, что такие интересы не существовали.

В-четвертых, Суд указал: тот факт, что заявитель не оспаривал отсутствие раскрытия такой информации, не свидетельствует об его отказе от права на разрешение спора независимым и беспристрастным судом.

Нюансы третейской оговорки

Отметим, что существует позиция, согласно которой обращение в арбитраж влечет за собой отказ от определенных прав, гарантированных конвенцией. В данном решении Суд напоминает: «Подписывая арбитражную оговорку, стороны добровольно отказываются от определенных прав, закрепленных в конвенции. Такой отказ не является несовместимым с конвенцией при условии, что он установлен свободным, законным и недвусмысленным образом».

Эту позицию ЕСПЧ необходимо учитывать при решении обратится в третейский суд или другие арбитражные структуры для урегулирования спора.

Как установлено в ходе судебного разбирательства, не было конкретных доказательств того, что заявитель действительно знал о профессиональной деятельности Н.И. Как только о таких связях Н.И. с одной из сторон стало известно, компания-заявитель проинформировала РТП и других арбитров о своем намерении подать заявление об отзыве, что немедленно сделала в Окружном суде Рима. Позже были оспорены и действительность решения.

Впрочем, ходатайства об отзыве были отклонены как несвоевременные, а жалоба на недействительность арбитражного решения по причине недостаточной беспристрастности Н.И. признана типичной и отклонена после рассмотрения дела по существу.

В этом конкретном деле Суд единогласно признал жалобу приемлемой и постановил, что имело место нарушение §1 ст.6 конвенции. Соответственно, обязал государство-ответчика выплатить 15 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 35 тыс. евро на покрытие судебных расходов.

С точки зрения украинских реалий данное решение может быть использовано в случае необходимости оспорить любое решение третейского суда. Это может быть особенно актуально, если приходится подписывать договор, в котором в качестве инстанции урегулирования споров уже прописан конкретный, постоянно действующий третейский суд. Раньше такой прием использовался в отечественном банковском секторе и фактически означал беспроигрышность спора для автора договора. Но после этого решения ЕСПЧ судебная практика в подобных спорах может претерпеть существенные изменения.

Обоснованные сомнения

В решении по делу «Beg S.p.a. v. Italy» следует обратить внимание еще на одну цитату: «доступ к суду не обязательно следует понимать как доступ к классическому суду, интегрированному в стандартные судебные механизмы страны; таким образом, «трибунал» может быть органом, созданным для решения ограниченного числа конкретных вопросов, при условии, что он всегда предлагает соответствующие гарантии».

Правовая позиция Суда подтверждает тот факт, что право на справедливый суд (доступ к суду) распространяется не только на официальные национальные суды, а может касаться и арбитража, и третейских судов.

Этот факт, как и позицию ЕСПЧ относительно отказа от определенных прав, гарантированных, стоит учитывать при использовании данных механизмов решения споров.

Не менее, а может даже более важным является то, что Суд постановил: беспристрастность Н.И. могла вызывать сомнения (или, по крайней мере, казалась таковой), и что опасения заявителя в этом отношении можно было считать разумными и объективно оправданными. В информационной записке также отмечается, что с точки зрения стороннего наблюдателя ситуация с Н.И. могла вызвать обоснованные сомнения в его беспристрастности.

Мнение «стороннего наблюдателя»

В процессе мониторинга соблюдения права на справедливый суд, Информационно-аналитический центр Международного общества прав человека неоднократно сталкивался с позицией ЕСПЧ по жалобам об отсутствии беспристрастности у национальных судов, а самого процесса — необъективным. Обычно в таких случаях используется понятие «стороннего» или «объективного» наблюдателя, позицию которого международная общественная организация и занимает при подготовке отчетов или выводов по любому процессу, в котором принимает участие в качестве беспристрастного наблюдателя. 

В деле «Beg S.p.a. v. Italy» важны не конкретные причины (и связи Н.И. с одной из сторон), послужившие основанием для вынесения положительного решения, а именно принцип «по мнению стороннего наблюдателя». Как отмечает Суд, «при принятии решения о том, есть ли в конкретном случае законные основания опасаться, что конкретный судья не обладает беспристрастностью, точка зрения заинтересованного лица важна, но не имеет решающего значения. Решающим является то, можно ли считать эти опасения объективно оправданными».

Эта позиция развивается и в следующей цитате: «В этой связи даже видимость может иметь определенное значение, принцип, который отражен в изречении «справедливость должна не только свершаться, она также должна быть видна».

В этом контексте можно сделать вывод, что ЕСПЧ ориентируется не столько на формальности договора, сколько на принцип объективности и справедливости, даже при рассмотрении дела арбитражным (третейским) судом. Это подразумевает возможность для сторон, подписавших соглашение об урегулировании спорных вопросов в третейских судах, привлечь «объективного» наблюдателя, например, международную организацию или научный институт, для получения независимого экспертного вывода о возникновения опасности нарушения таким судом ст.6 конвенции. Этот аспект становится еще более актуальным, учитывая постановление Верховного Суда от 21.04.2021 по делу №910/701/17, по которой специалисты в соответствующих областях знаний восстановлены в своем статусе полноправных субъектов судебно-экспертной деятельности.

И, очевидно, подобное решение суда может стать основанием для расторжения в последующем договора или оспаривания решения третейского суда при появлении определенных условий, что, безусловно, станет основанием для формирования новой правовой практики в  подобных спорах.