Заочная помощь

Следователь не может назначать защитника, если обвиняемый явно и осознанно не отказался от адвоката

Клиент всегда прав. Эта аксиома торговли вполне применима и к праву выбора того, кто будет оказывать правовую помощь в уголовном процессе. Иначе всегда можно назначить удобного для стороны обвинения защитника и осудить заочно любого человека. Даже без его ведома.

Лечение вместо заключения

В начала января 2004 года в Грузии произошла смена власти, и многие сторонники Эдуарда Шеварнадзе заблаговременно покинули страну, понимая, что ничего хорошего на родине их не ожидает. Среди них был и бывший генеральный директор АО «Маднеули» Зураб Лобжанидзе, отправившийся на лечение в Швейцарию. По словам тогдашнего президента страны Михаила Саакашвили, «он украл у грузинского государства золота как минимум на $40 млн».

Против беглого руководителя открыли уголовное дело за уклонение от уплаты налогов и попытку вывезти за границу около 600 кг золотосодержащего сплава. Прокуратура пыталась добиться экстрадиции З.Лобжанидзе, но безуспешно.

В то же время районный суд заморозил всю недвижимость экс-директора, включая дом на берегу моря, зарегистрированный на имя тещи — Пати Перадзе, но де-факто принадлежащий З.Лобжанидзе. Правда, оказалось, что дом и земельный участок площадью более 30 «соток», уже проданы третьему лицу за 82660 евро. Тогда появилось второе уголовное дело — за намерение скрыть имущество от конфискации.

Первое дело рассматривалось 13 (!) лет. В июне 2017-го суд первой инстанции признал З.Лобжанидзе виновным в превышении полномочий и приговорил к 2 годам лишения свободы. Правда, к тому времени власть сменилась, был принят закон об амнистии, благодаря которому экс-директору не пришлось отбывать наказание. Но гражданские иски, поданные государством, а также его бывшим работодателем на сумму $1,7 млн и $7 млн, соответственно, были оставлены в силе.

А вот второе дело успели закончить еще при прежней власти: З.Лобжанидзе и его тещу приговорили к 7 годам лишения свободы каждого. Оба обжаловали такое решение, ссылаясь как на необоснованность обвинений, так и на личный интерес к недвижимости министра внутренних дел Вано Мерабишвили.

Более того, З.Лобжанидзе проявил неосторожность, позвонив судье Хелвачаурского районного суда Д.М., который слушал это дело. Тот сообщил об инциденте в Кутаисский апелляционный суд.

В то же время, в суд было передано письмо, подписанное обвиняемыми, Среди прочего, подчеркивалось, что уголовное преследование сфабриковано, поскольку министр положил глаз на чужую собственность. Также судью обвинили в предвзятости и воспрепятствовании установлению истины, а также пригрозили, что «придет время, когда вам (Д.М.) придется отбывать долгие годы в тюрьме... за ваши незаконные действия и несправедливость».

Это было расценено как вмешательство в правосудие и возбуждено еще одно дело…

Адвокат от следователя

Как записал следователь, он связался с адвокатом (З.Лобжанидзе) И.А., чтобы попросить ее предоставить контактную информацию родственников, чтобы они могли назначить адвоката (в рамках третьего уголовного процесса). «Мне сказали, что у З.Лобжанидзе нет родственников в Грузии. Впоследствии, примерно в 13.53, З.Лобжанидзе связался со мной и спросил, что происходит, на что я ответил, что собираюсь выдвинуть против него обвинения. З.Лобжанидзе ответил, что мне следует связаться с его адвокатом И.А., если возникнут проблемы, и повесил трубку», — отмечено в его записях.

Однако следователь никому не стал звонить и назначил адвоката по оказанию правовой помощи на том основании, что З.Лобжанидзе уклонялся от правосудия и не имел родственников в Грузии, чтобы определиться с защитником самостоятельно. В тот же день этот адвокат подписал документ, в котором излагалась суть нового обвинения.

Не прошло и 3-х месяцев, как тот же самый райсуд, где слушалось второе дело, признал З.Лобжанидзе виновным в грубом вмешательстве в правосудие с целью повлиять на ход разбирательства и приговорил его к году лишения свободы. В решении отмечено, что оно может быть обжаловано в течение месяца.

Обвиняемый не вложился в этот срок: пока узнал о решении, пока передал соответствующую доверенность… Поэтому новые адвокаты попросили апелляционный суд возобновить срок для подачи жалобы, поскольку ни их подзащитный, ни его родственники не были уведомлены о данном процессе. Хотя в деле был и адрес, и номер телефона З.Лобжанидзе в Швейцарии. Кроме того, назначенный адвокат не проинформировал подзащитного о содержании обвинения, а о самом приговоре устно сообщил новым адвокатам уже после истечения срока на его обжалование.

Но районный суд счел эти аргументы не убедительными и отклонил ходатайство о разрешении на подачу апелляции. Судьи решили, что поскольку закон не содержит перечня уважительных причин для возобновления срока, то они могут самостоятельно определять, какие обстоятельства принимать во внимание, а какие нет.

В Кутаисском апелляционном суде пошли еще дальше и констатировали, что адвокат не был уполномочен подавать апелляцию, т.к. в доверенности не указано желание осужденного обжаловать именно этот приговор.

Право на выбор защитника

Обратившись в Страсбург, З.Лобжанидзе и П.Перадзе пытались доказать, что все три процесса были несправедливыми. Однако только в третьем случае Европейский суд по правам человека нашел основание, чтобы согласиться с такими утверждениями.

В решении от 27.02.2020 по делу «Lobzhanidze and Peradze v. Georgia» отмечено, что право каждого обвиняемого на эффективную защиту со стороны адвоката, официально назначенного в случае необходимости, является одной из основополагающих особенностей справедливого судебного разбирательства. Причем, обвиняемый не теряет этого права только из-за того, что не присутствует в суде.

Что касается выбора представителя защиты, ЕСПЛ напомнил, что соответствующие принципы, которые вкратце изложены в деле «Dvorski v. Croatia». В данном же деле, по сути, рассматривается два аспекта:

•  отсутствие возможности защитить свои интересы посредством юридической помощи по собственному выбору,

•  якобы недостаточно аргументированный отказ национальных судов разрешить обжаловать приговор заочно.

Суд отметил, что к моменту начала третьего процесса З.Лобжанидзе уже был объявлен в розыск в рамках первого и второго уголовного производства. Национальное законодательство обеспечивало право каждому защищать себя посредством юридической помощи по своему выбору, даже если лицо избегает явки в соответствующие органы. В таких случаях подозреваемому, обвиняемому или их близким родственникам должно быть предоставлено 48 для выбора защитника. И лишь по истечении этого срока следственный орган может назначить адвоката по оказанию юридической помощи.

Исходя из сути третьего обвинения, следователю было известно местонахождение З.Лобжанидзе, поскольку в письме, на котором основывались обвинения, содержался его адрес в Швейцарии, а судья, которому он звонил, указал номер телефона. Кроме того, как следует из записки следователя, он также контактировал с обвиняемым, который сам позвонил, чтобы выяснить, что происходит.

Также упоминалось, что следователю было дано указание связаться с адвокатом, который работал в рамках второго уголовного процесса, если у него возникнет желание предъявить новое подозрение. И это вряд ли можно рассматривать как осознанный отказ от права на защиту по своему выбору.

Хотя властям было известно о местонахождении заявителя, они не сообщили ему о решении назначить другого адвоката. Не возникли сомнения и у суда о правомерности такого решения.

Также власти не представили доказательства того, что З.Лобжанидзе был проинформирован о приговоре до истечения срока подачи апелляции. В этом контексте ЕСПЧ не согласен с позицией властей, что заявитель обязан был установить контакт с адвокатом по назначению, чья личность как и, собственно, и его назначение были ему неизвестны. Соответственно, он не мог уполномочить последнего подать апелляцию.

Кроме того, национальные суды, которые рассматривали ходатайство о разрешении на подачу апелляции по истечении срока, не учли доводы, касающиеся как предположительно незаконных обстоятельств, связанных с назначением адвоката, так и связанной с этим неспособности подать апелляцию.

Что касается неподтвержденного желания обжаловать приговор, Суд отмечает, что в законе не указано, каким образом должна быть выражена такая воля. Следовательно, такой отказ был недостаточно аргументированным и чрезмерно формальным в части применения процессуальных правил.

Таким образом, имело место нарушение §1 и п.»с» §3 ст.6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод. Это означает, что суду придется рассмотреть апелляцию на третий приговор (если заявитель изъявит такое желание), а государству — выплатить 3600 евро моральной компенсации.

Вместо эпилога

Данное дело не будет полным, если не сказать, что в 2014 году Вано Мерабишвили был признан виновным в злоупотреблении служебным положением. Суд установил, что министр переехал в чужой дом в то время, когда судебный процесс еще продолжался, и право собственности на недвижимость не перешла государству. Кроме того, поскольку дом к тому времени был зарегистрирована как собственность ООО «Международная инвестиционная компания», министр не имел права ее использовать для своего проживания. Приговор был оставлен в силе апелляционным и Верховным судами. 20 февраля этого года он вышел из тюрьмы, отсидев по нескольким приговорам 6 лет и 9 месяцев.

В то же время оппозиционные политики пытались оправдать министра: мол, он конфисковал дачу у вора и иногда ею пользовался. (Ничего не напоминает? — Прим. ред.)

В 2014 году Верховный суд Грузии амнистировал З.Лобжанидзе по третьему приговору, а по второму сократил наказание вдвое — до 3,5 лет лишения свободы. В 2016 года Хелвачаурский райсуд освободил от отбывания наказания П.Перадзе, поскольку ей исполнилось 65 лет.

Возможно, З.Лобжанидзе теперь дождется новой амнистии, чтобы вернуться на родину. А вот недвижимость он уже вряд ли вернет, что может быть уроком как для украинских чиновников, переписывающих имущество на родственников, так и для следственных органов — в качестве действенного способа возмещения ущерба государству.

Что примечательно: ЕСПЧ ни словом не обмолвился о том, законно ли было осуждение за вмешательство в правосудие. Причем, заметим, что на вынесение приговора ушло всего 3 (!) месяца. Можно предположить, что в Страсбурге сочли вполне пропорциональным данное наказание за угрозы судье.

Остается не ясным, что мешает украинским следственным органам давать более быструю оценку подобным высказываниям в адрес нашей Фемиды. И не пора ли Высшей раде правосудия не только запрашивать информацию о ходе расследования по таким фактам, а и требовать от Офиса Генпрокурора соблюдать сроки и передавать дела в суд.