Закон і Бізнес


Имеет ли человек право на смерть — позиция ЕСПЧ


27.02.2020 13:21
Александр Дроздов, президент Союза адвокатов Украины; Елена Дроздова, директор АБ «Дроздова и партнеры»
23384

Европейский суд по правам человека считает, что в вопросах относительно окончания жизни государствам следует предоставить возможность усмотрения не только о разрешении или запрете на прекращение лечения, которое искусственно поддерживает жизнь, и сопутствующих формальностей, но и относительно способа уравновешивания защиты права на жизнь пациента и права на уважение его личной жизни и личной автономии.


26 февраля 2020 года Второй сенат Конституционного Суда ФРГ принял решение о эвтаназии, передает «Закон и Бизнес» со ссылкой на «ECHR: Ukrainian Aspect».

Суть юридической позиции решения КС ФРГ сводится к следующему. Общее право личности в сочетании со статьей 1 пункта 1 Германского Гражданского заключения (далее ГГУ) включает в качестве выражения личной автономии права на самостоятельную смерть. Право умереть на основе самоопределения включает свободу покончить с собой. Такое решение человека отказаться самостоятельно от продолжения своей жизни обусловлено его пониманием к качеству своей жизни и видения прекращения своего существования. Государство и общество должно уважать решение лица как акт автономного самоопределения.

Так как решение покончить с собой включает в себя свободу и возможность обращаться с этой целью за помощью к третьим лицам и просить о помощи в той мере, в которой она предлагается.

Меры, принимаемые государством имеют косвенное или фактическое влияние и также может ограничивать основные права и поэтому должны быть достаточно обоснованные Конституцией. Статьей 217 Уголовным кодексом ФРГ четко указано запрет на пропаганду самоубийств и это де-факто делает невозможным самоубийц использовать выбранную ими помощь третьих лиц. И мы понимаем, что лицо опять же ограничено в своем выборе.

Должна быть соблюдена строгая соразмерность о запрете поощрения таких самоубийств. При рассмотрении вопроса о разумности следует учитывать, что регулирование вопроса о возможности совершения самоубийства находится в поле напряжения между различными аспектами защиты в соответствии с конституционным правом.

Уважение основополагающего права на самоопределение, которое включает также конец собственной жизни тех, кто берет ответственность и решает покончить с собой, и лицо ищет поддержки в этом, а это противоречит обязанностям государства защищать самостоятельность самоубийц и кроме того, высокую правовую ценность жизни.

Высокий статус, который предоставляется конституции автономии и жизни принципиально решает возможна ли эффективная превентивная защита и может ли быть также оправданным с помощью уголовного права, если правовая система и некоторые формы помощи при самоубийстве наказываются, а они должны обеспечивать, несмотря на запрет доступа к добровольной помощи при самоубийстве в отдельных случаях, реальность этой возможности.

Уголовный кодекс сужает возможности оказания помощи при самоубийстве до такой степени, что человеку практически не остается выбора для осуществления своей конституционной свободы. Но вместе с тем никто не должен  помогать в самоубийстве из корыстных побуждений.

Напомним, что в Германии уголовным преступлением является назначение пациенту смертельного препарата независимо от обстоятельств и от того, насколько гуманными мотивами такое действие было продиктовано. Уголовный кодекс ФРГ, помня о собственном трагическом опыте введения эвтаназии в годы войны, даже за назначение из самых гуманных побуждений смертельных медикаментов, назначает суровое наказание в виде лишения свободы до 5 лет. Так, УК Германии (пункт 216 - лишение жизни по просьбе потерпевшего) предусматривает такой вид ответственности за эвтаназию: «кто убивает другое лицо в результате категорической и настойчивой просьбы потерпевшего лишить его жизни, наказывается... лишением свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет.

Вместе с тем, в 2009 году там принят закон о пассивной эвтаназии, дающий право подписывать заблаговременное распоряжение о прекращении жизнеобеспечения в случае серьезной болезни, о том, какую помощь или ее отсутствие человек желает получить, если болезнь или травма не позволят им самостоятельно высказать свою свободу. Согласно этому закону лечение должно быть прекращено, даже если в состоянии пациента не произошло необратимых изменений. При этом активная эвтаназия (уход из жизни с помощью врача) остается запрещенной. Подобные распоряжения о прекращении жизнеобеспечения в случае неизлечимой болезни написали около 9 млн. немцев, но только сейчас эти документы получили юридическую силу. Согласно этому закону, если родственники пациента и врачи разойдутся в трактовке завещания, окончательное решение принимает суд.

Отношение к эвтаназии в мире неоднозначное. В полной мере ее легализовали во всех формах Нидерланды, Бельгия и Люксембург. Разрешена или допускается пассивная эвтаназия во Франции, Израиле, Испании. К их числу можно присоединить также Южную Корею.

Путем принятия судебных решений (прецедентов) проблему регулируют в США. Так активная эвтаназия легализована в шести штатах США: Вермонте, Калифорнии, Монтане, Орегоне, Вашингтон и Колорадо. В других штатах она законодательно запрещена, но применяются различные модели пассивной эвтаназии, исходя из общего законодательства и судебных прецедентов.

И, конечно, есть страны, которые отрицают само существование права на смерть как субъективное право гражданина и предусматривают уголовную ответственность за данное деяние (Азербайджан, Беларусь, Болгария, Грузия, Дания, Германия, Испания, Казахстан и др.)

Европейский суд по правам человека вопросы, связанные с завершением жизни условно разделяет на 2 группы: собственно эвтаназию и прекращение лечения, что поддерживает жизненно важные функции.

Суд считает, что из статьи 2 Конвенции невозможно вывести право на то, чтобы умереть как от рук третьего лица, так и с помощью государственного органа. Во всех делах, которые он рассматривал Суд отмечал обязательстве государства защищать жизнь (Pretty против Соединенного Королевства, § 39).

В недавнем деле, которое касалось отказа со стороны властей предоставить доступ к препаратам, которые позволили бы психически больному пациенту совершить самоубийство, Суд, напомнил, что Конвенцию нужно читать как одно целое, решил необходимым рассмотреть заявление на основании статьи 8 Конвенции, ссылаясь на статью 2. Суд решил, что последнее правовое положение обязывает государственную власть препятствовать лицу укорачивать себе жизнь, если это решение не было принято добровольно и с полным осознанием дела (Haas против Швейцарии, § 54).

Прекращение лечения, что поддерживает жизненно важные функции. В деле Lambert и Другие против Франции [ОП], которая касалась решений государственных органов прекратить искусственные питания и гидратации, от которых полностью зависело выживание пациента, Суд констатировал, что между государствами-членами Совета Европы не существует консенсуса относительно предоставления разрешения на прекращение лечения, что искусственно поддерживает жизнь, несмотря на то, что большинство государств все же позволяют это. В связи с этим Суд отметил, что хотя формальности, сопровождающие прекращения лечения, являются отличными в разных государствах, однако существует консенсус относительно определяющей роли волеизъявления пациента в принятии решения, каким бы не был способ его выражения. Поэтому Суд считает, что в вопросах относительно окончания жизни, как и в отношении начала жизни, государствам следует предоставить возможность усмотрения не только о разрешении или запрете на прекращение лечения, которое искусственно поддерживает жизнь, и сопутствующих формальностей, но и относительно способа уравновешивания защиты права на жизнь пациента и права на уважение его частной жизни и личной автономии. В то же время Суд подчеркнул, что эта возможность усмотрения не является неограниченной, и она оставляет за собой возможность следить за соблюдением государством своих обязательств по статье 2 (§§ 147-148).

Когда Суд должен исследовать вопрос о предоставлении или прекращении медицинской помощи, он принимает во внимание следующие факторы: существование во внутригосударственном праве и практике нормативно-правовой базы, соответствующей статье 2; учет пожеланий, предварительно высказанных заявителем и его близкими, а также мнения других медицинских работников; и возможность судебного обжалования в случае сомнений относительно оптимального решения, которое должно быть принято в интересах пациента (Gard и Другие против Соединенного Королевства (УХВ.), § 83). 

Закон і Бізнес