«Это не реформа, это чушь собачья!»

или Почему лидеры оппозиции требуют немедленного возврата к «конституционной трагедии»?

Почему политреформу, которую 10 лет назад называли причиной всех бед в стране, сегодня считают едва ли не панацеей? Если вы не интересуетесь политикой, то ответ на этот вопрос вам не найти. В противном случае его заменяют убеждения, для которых нет логических объяснений. Поэтому просто вспомним, как менялись оценки Конституции 2004 года в зависимости от перемещения политиков из власти в оппозицию и обратно. Это позволит хотя бы понять, какие цели могут скрываться за требованиями о возврате к прошлому и что может заставить политиков кардинально изменить собственное мнение.

Танец на конституционных граблях

В начале этой недели, заглянув «на огонек» к одному из телеканалов, лидер ПП «УДАР» Виталий Кличко в очередной раз в общих фразах обрисовал перечень «болезней» государственного устройства, вылечить которые можно лишь хирургическим вмешательством в Конституцию. По его словам, как только парламент проголосует за возврат к предыдущей версии Основного Закона, исчезнет коррупция в органах власти, весь государственный механизм, включая парламент и Кабмин, заработает исключительно в интересах прос­тых граждан, Запад завалит финансовой благодарностью в виде кредитов и грантов, а у людей сразу появится вера в светлое будущее. В общем, как советуют политтехнологи, дайте человеку мечту — и он будет счастлив каждый день.

И все бы ничего, если бы не одно но: среди представителей нынешней оппозиции парламентских старожилов, которые не понаслышке знают о реформе 2004 года, довольно много. Знают и о том, к каким последствиям девять лет назад привел такой способ преодоления кризиса.

В конце 2009 года, то есть уже в разгар президентской кампании, Арсений Яценюк, один из кандидатов на пост №1, взял на вооружение тезис о том, что изменения в Конституцию, принятые в 2004-м, были продолжением отстранения от власти украинского народа. По его словам, «через 5 лет можно дать четкий анализ произошедшего». «Это была конституционная трагедия вследствие политического заговора. Это было еще одно свидетельство того, что с 1996 года в Украине народ не имеет никакого отношения к управлению своим государством», — добавил он в интервью журналистам в Умани.

Еще резче по поводу внесенных изменений в Конституцию высказывался Петр Порошенко. Идейный вдохновитель пропрезидентского блока «Наша Украина», долгое время не появлявшийся на публике после резонансной отставки с поста секретаря Совета национальной безопасности и обороны в сентябре 2005 года, в интервью интернет-изданию censor.net, отвечая на вопрос о том, почему Виктор Ющенко стал выступать за отмену политической реформы, заявил: «Это не реформа, это чушь собачья!»

Еще через полгода П.Порошенко настаивал, что «90% причин продолжительного парламентского хаоса — это несбалансированная конституционная реформа». В качестве выхода из политического кризиса 2006 года он предлагал или отменить политреформу, или устранить существующие проблемы. Под вторым подразумевал необходимость в срочном порядке исправить очевидные огрехи в тексте измененной Конституции. С парламентом договориться не получилось, поэтому еще через полгода П.Порошенко утверждал, что Конституционный Суд просто обязан отменить политическую реформу. Ведь именно она — «главная проблема разрушения вертикали власти, что может привести к серьезному политическому кризису в стране».

Основывалось такое мнение на заключениях европейских экспертов (см. №6 «ЗиБ». — Прим. ред.) или стало следствием неудовлетворенных карьерных амбиций Петра Алексеевича, сегодня судить сложно. Но он не был одинок в таких оценках: по данным СМИ, в сейфах партийных функционеров на тот момент уже лежали соответствующие представления в КС о неконституционности процедуры принятия закона №2222-IV: одно — у тогдашнего главы СБУ Александра Турчинова, второе — у первого зама руководителя налоговой Николая Катеринчука, третье — в офисе НС «Наша Украина». Ставку все же сделали на перевыборы парламента. Но развал вертикали власти лишь усугубился: главам облгосадминистраций негласно запрещалось посещать заседания Кабмина, членам Правительства — появляться на ул. Банковой. А кризис… К политическому добавился экономический, к которому никто не готовился из-за развившихся у противоборствующих органов власти способностей выдавать желаемое за действительное.

Казалось бы, есть ли смысл наступать на те же грабли, а тем более призывать устроить на них своеобразные конституционные танцы? Нечто подобное уже произошло с выполнением требования об отставке Кабмина и мифологизацией некого «технического правительства». Последствия сказались быстро — на обменном курсе национальной валюты. А от предложений о конкретных кандидатурах на роль спасателей экономики перешли к призывам найти того, кто согласится работать, не рассчитывая на политические дивиденды. То есть фактически без ответственности за результат.

Без помощи никак?

«Декларировалось, что политреформа должна решить проблему узурпации власти Президентом, но на самом деле она приводит к закреплению монополии на власть за Премьером» — такую оценку Конституции 2004 года дал вскоре после выхода из «Нашей Украины» Н.Катеринчук. Юристу со стажем, отвечавшему за правовые вопросы в штабе «НУ», хватило первых месяцев полномасштабного действия политреформы, чтобы понять, что вместо ожидаемого построе­ния демократической системы власти страна получила «цементирование олигархично-властной модели».

Если не устраивает ни нынешняя, ни прежняя редакция Конституции, то логично разработать новую, которая не была бы «чушью собачей» и не разрушала вертикаль власти. Но с предложениями об изменениях в нынешний Основной Закон в штабах оппозиции не сложилось. Соратники по Майдану разошлись в деталях, которые становились принципиально важными для участия их лидеров в грядущей президентской кампании, а также в перераспределении сфер влия­ния между парламентом и главой государства. В итоге вместо обещанных наработок «за одну ночь», вернулись к требованию о возврате к «конституционной трагедии».

По мнению политологов, это лишний раз показало невозможность достижения компромисса между потенциальными претендентами на пост №1. В таких случаях эффективнее и проще воспользоваться принципом «чем хуже, тем лучше». Чем больше нарушений будет допущено при возврате к Конституции 2004 года, чем острее отреагирует общество на неоправдавшиеся надежды, связанные с такой реформой, тем больше шансов у победителя оспорить процедуру ограничения своих полномочий, сославшись на то же решение КС от 30.09.2010.

С другой стороны, эксперты не исключают и такой фактор, как отсутствие в штабах оппозиционных партий специа­листов с опытом участия в конституционном процессе. Эти предположения подкрепляются качеством законодательных инициатив, регистрируемых в парламенте представителями указанных трех фракций. Достаточно вспомнить подготовленный оппозицией проект закона об амнистии участников акций протеста, который невозможно было применить из-за многочисленных пробелов в правовом регулировании этой процедуры.

Примечательно, что помощь в подготовке изменений в Конституцию нардепам на этой неделе предложили и делегация Парламентской ассамблеи НАТО, находившаяся с визитом в Киеве, и представители Евросоюза...

Изменения без изменений

В кулуарах ВР также высказываются предположения, что лидеры оппозиции неспроста настаивают именно на возврате к Конституции 2004 года, рассчитывая, что большинство никогда не согласится на нелегитимный способ перераспределения властных полномочий. Это позволит обвинить власть в «игнорировании мнения народа», подогреть активность Майдана и объяснить любые экстремистские действия, которые могут совершить формирующиеся силы «самообороны» после 17 февраля — граничной даты, предусмот­ренной вторым законом об амнистии для разблокирования всех админзданий и ул. Грушевского в Киеве.

Более того, в конце 2013-го возврат к Конституции 2004 года не входил даже в первую пятерку требований, выдвига­вшихся на Евромайдане. Согласно опросу, проведенному фондом «Демократические инициативы» совместно с Киевским международным институтом социологии, за это выступали чуть больше 40% митингующих. В начале февраля указанная цифра увеличилась почти наполовину, но это требование по-прежнему оставалось шестым в перечне, уступая даже требованию об отставке Правительства, которое формально все же было выполнено. Кстати, подписание соглашения с ЕС у нынешних обитателей Майдана Независимости и вовсе отошло на третий план.

Кроме лидеров украинской оппозиции, о необходимости конституционных изменений чаще всего говорят разве что в Европе и США. Так, на этой неделе верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон в качестве основных условий предоставления Украине финансовой помощи назвала проведение реформ по реорганизации промышленности и изменение баланса власти. Не уточняя, как именно должен быть изменен этот баланс. Впрочем, и лидеры оппозиции, говоря о «перезагрузке власти», не наполняют этот тезис конкретикой.

В то же время К.Эштон отмечает, что конституционный процесс требует долгосрочной стратегии, а реформа 2004 года имела ряд недостатков, подлежащих устранению. В конце 2007-го, сразу после избрания Председателем ВР, такую же позицию отстаивал и А.Яценюк. «К конституционной реформе нельзя применять «спринтерские» подходы. Конституция не должна подстраиваться под каждую отдельную ситуацию или персону», — убеждал он журналистов.

Сегодня оппозиционные лидеры не­охотно вспоминают и собственные мнения, и собственный опыт времен политреформы. И не делятся ими с гражданами, которые продолжают стоять на Майдане в ожидании перемен. Что ж, в украинской политике нет ничего постоянного. Вечным остается только требование что-то изменить.