Олег СВИРИДЕНКО: «В условиях запредельной нагрузки систему покидают профессионалы»
Из общего прошлого растут корни и общих проблем. Как и в Украине, в России также заняты усовершенствованием судебной системы. В чем-то мы опережаем соседей, в частности у нас раньше появилась административная юстиция. В других вопросах, например касающихся оптимизации нагрузки на судей, отбора судейских кадров или уровня оплаты труда работников аппарата суда, так же еще ищем пути решения.
О некоторых из возможных мер, которые могут повысить эффективность судебной системы в целом, рассказал председатель Арбитражного суда г.Москвы Олег СВИРИДЕНКО.
«109 решенных дел в месяц — это запредельно много»
— Олег Михайлович, Московский округ — один из крупнейших по количеству рассматриваемых дел. Какова нагрузка на судей и как это сказывается на качестве судебных актов?
В прошлом году нагрузка на суд значительно увеличилась, судьи стали проводить по 30—40 заседаний в день, но качество работы, оцениваемое по существующим сегодня критериям, не ухудшилось. Работая в таком темпе и находясь в столь непростых процессуальных условиях, суд неизбежно превращается в некий конвейер, что в конечном итоге может сказаться на качестве осуществления правосудия.
Именно поэтому мы поддерживаем инициативы Высшего арбитражного суда и надеемся, что депутаты оперативно рассмотрят предложения ВАС. Есть «планка» научно обоснованной нагрузки, которую обозначил председатель этого суда — 15,6 дела в месяц. На этом фоне 30—40 заседаний в день и 109 ре¬шенных дел в месяц— это за¬предельно много.
— Что, по вашему мне¬нию, может стать са¬мым действенным инструментом снижения та¬кой нагрузки?
— Вопрос этот крайне непростой, и для его разрешения, полагаю, нужен комп¬лексный подход. В качестве наиболее эффективной меры я бы отметил процессуальный инструментарий, предложенный ВАС РФ, в частности рассмотрение дел до 100 тыс. руб. (25 тыс. грн. — Прим. ред.) в упрощенном порядке.
По нашим подсчетам, реа¬лизация этого позволит более чем на 30% снизить количество споров и, главное, значительно уменьшить время, затрачиваемое судьей на рассмотрение сравнительно простых дел. А это значит, что судья уже сможет творчески относиться к своей работе, более внимательно и качест¬венно рассматривать сложные дела.
Очень рассчитываем и на предложения ВАС в отношении института арбитражных заседателей. Не секрет, что этот институт в последнее время приобрел довольно сомнительную репутацию. Несмотря на то что среди заседателей есть профессионалы с большой буквы, систематиче¬ское злоупотребление процессуальными правами сложно объяснить иначе как определенной заинтересованностью в исходе процесса. Нередко бывает и так, что сами стороны (преимущественно ответчики) используют данный институт с целью максимально отсрочить выполнение своих обязательств.
К примеру, в практике нашего суда были случаи, когда одна фирма при рассмотрении более чем 100 находившихся в производстве дел заявляла в них одного и того же заседателя. Очевидно, что тот физически не мог в них участвовать, а значит, рассмотрение этих споров гарантированно затягивалось.
Согласно же предложениям ВАС РФ в целом ряде категорий споров (расчетные, кредитные и иные так называемые бесспорные дела) стороне придется мотивировать и обосновывать необходимость привлечения заседателя.
Институт медиации, который сегодня активно поддерживается президентом России и ВАС РФ, с моей точки зрения, также способен при некоторых условиях дать эффект. Очевидно, что ожидать резкого снижения количества дел сразу после вступления в силу такого закона довольно сложно. Ведь этот вопрос лежит не только в нормо¬творческой плоскости: важным условием успеха данного института является и повышение уровня правовой и договорной культуры участников споров. У нас же пока, к сожалению, многие бизнесмены считают, что идти по любому поводу в суд с целью если не выиграть дело, то хотя бы его затянуть — это хорошо, в то время как во всем мире одно лишь участие в судебном процессе (в любом качестве) уже сказывается на репутации фирмы и даже котировках акций компаний.
Возможно, когда-нибудь мы придем и к обязательной досудебной медиации. В ряде стран мира и Европы в частности этот институт работает в подобном режиме и показывает очень неплохие результаты.
Эффективное досудебное и внесудебное урегулирования споров — это один из наиболее принципиальных вопросов развития си¬стемы правосудия в целом, и если настало время, когда бизнес готов договариваться, то это можно только приветствовать.
«Действующие ставки пошлин сводят на нет качество осуществления правосудия»
— Председатель ВАС РФ Антон Иванов не раз говорил о том, что дешевое правосудие очень опасно. Как вы относитесь к его предложению о необходимости пересмотра размеров судебных пошлин в сторону повышения?
— Положительно. Мало того что действующие ставки приводят к валу исков, сводящих на нет качество осуществления правосудия, это к тому же абсолютно бесперспективно с точки зрения развития судебной си¬стемы и крайне затратно для государства. Когда приставы взыскивают мизерные суммы (от 100 до 1000 руб.), исполняя решения, на вынесение которых государство затратило гораздо больше средств, то это, конечно, нонсенс.
Например, если обратиться к АПК 1992 г., то там дела до 100 руб. направлялись в ведомственные арбитражи. В нынешней ситуации, например, аналогично можно было бы поступать со спорами, где речь идет о сумме менее 10 тыс. руб.
Далее. Почему бы, к примеру, не отнести рассмотрение «чисто математических», расчетных дел, в которых главное — правильно произвести вычисления на калькуляторе, к сфере ответственности государственных нотариусов? В таком случае нотариус смог бы просто выдавать приказной лист на исполнение. А если он в сумме ошибся или еще что-то не так, тогда этот приказ мог бы быть оспорен в суде.
Еще одно предложение, о котором можно было бы подумать в будущем, — это приказное производство. Я имею в виду так называемые бесспорные дела, по которым нет смысла проводить какую бы то ни было судебную процедуру: ведь спора как такового в них действительно нет и требуется только выдать приказ на исполнение. Этот институт, кстати, очень неплохо применяется как в Европе, так и в российских судах общей юрисдикции.
Хотя может получиться, что эти дополнительные предложения и не понадобятся после принятия решения об упро¬щенной процедуре рассмотрения дел до 100 тыс. руб.
Также представляется возможным сделать заключение о невозможности представления дополнительных или новых доказательств в апелляционном, кассационном и надзорном производствах. Они должны раскрываться в первой инстанции (желательно на стадии предварительного производства), а в исключительных случаях — приниматься судом к процессуальной оценке лишь при наличии конкретных и убедительных обоснований уважительности причин, касающихся невозможности представления и раскрытия данных доказательств в суде первой инстанции.
Тогда, при условии соблюдения действующих процессуальных норм, система сама перестанет искусственно производить большое количество дополнительных дел.
— Находят ли реальное применение в работе суда современные информационные технологии?
— Да, причем именно активное использование современных технологий во многом помогает справляться с существующей нагрузкой. В качестве еще одного примера использования современных средств коммуникации могу привести проведение совместного онлайн-президиума судов Московского округа по вопросам судейской этики и поведения судей в ходе процесса.
Речь шла, в частности, о том, что некоторые судьи и арбитражные заседатели поз¬воляют себе использование мобильных телефонов во время заседания. С моей точки зрения, это категорически недопустимо, и сегодня мы уже получаем жалобы на то, что в ходе процесса судья, взяв трубку, ответил на какой-то вопрос. Я уже не говорю о совещательной комнате, где о наличии телефонов вообще не может быть и речи. На мой взгляд, в данном случае можно говорить о серьезном нарушении судейской этики и умалении авторитета суда, поэтому мы намерены очень жестко подходить к данному вопросу.
Кроме того, все залы судебных заседаний оснащены видеокамерами, и все происходящее там записывается. Эта мера дает ощутимый позитивный эффект с точки зрения соблюдения культуры и норм процесса как со стороны судей, так и участников споров.
«Потеря преемственности в любой системе не идет ей на пользу»
— Насколько хорошо справляются с упомянутым вами конвейером судьи и много ли сегодня желающих надеть мантию?
— К сожалению, в условиях запредельной нагрузки систему покидают профессионалы — люди, проработа¬вшие в суде более 15 лет. Они уходят в отставку, потому что дорожат своей репутацией и работать в режиме «конвейерного производства» не могут. Они так и говорят: «Олег Михайлович, спасибо большое, но продолжать работать в таком ритме невозможно».
И я считаю, что эти потери, быть может, одно из самых тяжелых последствий кризиса для арбитражной системы. Очевидно, что потеря преемственности в любой системе не идет ей на пользу, но в судебной системе она опасна вдвойне, поскольку становление любого судьи — процесс длительный и непростой. Поэтому отставка каждого опытного судьи переживается коллективом непросто.
Уходят судьи порой очень быстро, а вот процесс назначения новых занимает намного больше времени. Источники пополнения штата различны. Но кадровый вопрос настолько тонок, что сказать заранее, откуда придет успешный кандидат — из суда или из органов следствия, прокуратуры, адвокатуры, невозможно.
Единственное, что меня несколько настораживает, так это полное отсутствие кандидатов в судьи из научных кругов. Ведь если есть хорошая теоретическая база, то здесь сам темп работы быстро позволит получить уникальный опыт.
— Проблема в том, что научных сотрудников сегодня мало, все идут в практики.
— Это действительно проб¬лема, причем ощутимая. В то же время существуют и трудности с комплектацией аппарата суда: маленькая зар¬плата при высоких требованиях к квалификации нередко становится серьезным барьером при подборе кадров. Ведь, как известно, квалификационные требования для помощника судьи — 3 года юридического стажа либо 2 года госслужбы. Но не секрет, что, если человек уже работал в бизнес-структурах, ему уже крайне непросто прийти на зарплату в 12—15 тыс. руб. (3—4 тыс. грн. — Прим. ред.). Поэтому приходится постоянно вести работу с коллективом: у хорошо проявившего себя помощника велики шансы стать кандидатом в судьи. По большому счету иных способов стимулировать работников аппарата сегодня нет.
— То есть основной мотив — надежда стать судьей?
— Да, в подавляющем большинстве случаев карьерный рост — то единственное, что позволяет хоть как-то удерживать действительно классных профессионалов, зарплата которых в любой юридиче¬ской фирме, полагаю, была бы больше в разы.
Некоторые подвижки в этом направлении есть. Например, ранее, чтобы занять должность секретаря судебного заседания, нужен был трехлетний стаж. К счастью, этот пункт из требований уже изъят, теперь достаточно высшего юридического образования. Результат налицо — серьезных проблем с закрытием вакансий секретарей суд не испытывает.
В то же время специалистов судебных отделений, по сути технических и наименее оплачиваемых работников без высшего образования, на которых, тем не менее, ложится значительный объем работ, связанных с приемом и отправкой корреспонденции, формированием дел, найти сегодня крайне сложно.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!