От прав — к делам

Члены НКС при ВХС выразили свои позиции по ряду проблем, возникающих при решении корпоративных споров

У «хозяйственников» в ходе рассмотрения споров о корпоративном управлении и реализации корпоративных прав возник ряд сложных вопросов, требующих решения. Именно этому уделили внимание участники заседания секции первой и второй судебных палат научно-консультативного совета при Высшем хозяйственном суде. Правда, что касается буквы закона, то мнения совпадали не всегда. Так или иначе, в ближайшее время судьи получат разъяснения относительно рассмотрения соответствующей категории споров.

Оборотоспособность корпоративных прав

Из полутора десятков вопросов, возникающих при решении корпоративных споров, выделили 6 наиболее актуальных. Так, судебная практика отличается, когда речь идет о принадлежности корпоративных прав объектам, которые не могут быть предметом залога. Вопрос возникает в контексте ч.5 ст.4 закона «О залоге», стст.100, 269, ч.5 ст.576 Гражданского кодекса. Иногда хозяйственные суды признают законность заключения договоров залога корпоративных прав, иног­да же признают такие договоры недействительными.

Корпоративные права могут быть предметом залога, считает главный научный сотрудник Института частного права и предпринимательства НАПрН, д.ю.н. Елена Беляневич, если речь идет о передаче в залог доли в уставном капитале общества. Поэтому нужно тщательно анализировать договор и исходить не из названия, а из его сути.

Поскольку обязательным атрибутом договора залога является характеристика предмета последнего, академик НАПрН, д.ю.н. Наталия Кузнецова посоветовала представителям судейского корпуса в соответствующем постановлении пленума сориентировать суды низших уровней на то, чтобы при рассмотрении этой категории споров они анализировали договоры с точки зрения определения в них предмета залога. Так, если в договоре отмечено, что его предметом являются собственно корпоративные права, то такой договор, по убеждению Н.Кузнецовой, скорее всего, будет признан недействительным. Другое дело, если речь идет о передаче в залог доли в уставном капитале.

Солидарна с ней и член-корреспондент НАПрН, д.ю.н. Инна Спасибо-Фатеева, которая считает, что говорить об оборотоспособности корпоративных прав неправильно. Можно лишь вести речь об оборотоспособности объекта последних, то есть самой доли в уставном капитале. «Тогда и не будет никаких недоразумений... Тот, кто приобрел эту долю, приобретает и корпоративные права», — подчеркнула она.

В то же время некоторые научные работники предлагали посмотреть на проблему шире. Так, профессор кафедры международного частного права КНУ им. Т.Шевченко, д.ю.н. Василий Кисиль убежден, что судьи должны обращать внимание на то, есть ли возможность выделить долю в уставном капитале с юридической и фактической точки зрения.

«Вопрос о выделении доли — это уже проблема реализации залога, а не заключения договора», — не согласился с коллегой старший советник ЮФ «Василь Кисиль и партнеры» Вадим Беляневич.

«Как будет реализовываться залог и какова будет его реальная стоимость — суды исследовать не должны», — поддержал это мнение директор юридического департамента компании «КИНТО», к.ю.н. Александр Онуфриенко.

В конечном итоге участники заседания достигли согласия: предметом залога может быть доля в уставном капитале общества, а не корпоративные права. В то же время практика показывает, что целесообразно было бы урегулировать на законодательном уровне определенные механизмы залога долей в уставном капитале. Например, относительно регистрации залогового обременения, обращения взыскания на заложенную долю и реализации последней на публичных торгах.

В поисках аналогии

Для осуществления правосудия важное практическое значение имеет решение вопроса исковой давности. В то же время суды неодинаково решают вопрос, касающийся распространения исковой давности на требования о признании недействительным решения общего собрания участников хозяйственного общества.

Если с акционерными обществами все понятно (ст.50 закона «Об акционерных обществах» закрепляет право акционера обжаловать решение общего собрания общества в судебном порядке в течение трех месяцев с даты его принятия), то как быть с другими организационно-правовыми формами субъектов хозяйствования, в частности с обществами с ограниченной ответственностью? Речь идет о применении ч.1 ст.100 в сочетании с п.1 ч.1 ст.268 ГК относительно разграничения понятий «право участия в управлении делами общества» и «право участия в обществе». Последнее является личным неимущественным правом, и к его защите исковая давность не применяется.

Так, Н.Кузнецова считает, что путать право участия в управлении обществом с возможностью обжаловать решение его общего собрания нельзя. Это нетождественные вещи. «Знак равенства между этими правами поставить нельзя!» — поддержала ее И.Спасибо-Фатеева.

Дискуссия развернулась относительно возможности применения нормы о течении исковой давности по аналогии закона и наличия пробела в законодательстве. Некоторые члены НКС считали, что такие организационно-правовые формы субъектов хозяйствования, как АО и ООО, родственные, поэтому есть возможность применять аналогию ст.50 закона об АО.

«Трехмесячный срок прописан исключительно для акционерных обществ!» — выразила принципиальную позицию судья ВХС Татьяна Козырь. «Мы дезориентируем судей, если скажем, что следует применять аналогию закона», — присоединился к дискуссии В.Кисиль. По его мнению, целесообразно ориентировать судей на применение 3-летнего срока, но это необходимо сделать путем законодательного урегулирования.

А вот член-корреспондент НАПрН Олег Подцерковный и В.Беляневич убеждены, что никакого пробела в законодательстве вообще нет. Ведь, если прямо не установлена специальная исковая давность, должна применяться общая. В конце концов члены НКС согласились с тем, что без законодательного урегулирования данный вопрос не решить.

Кстати, ясность может быть внесена в случае принятия Верховной Радой законопроекта, зарегистрированного под №2011, который пока прорабатывается в профильном комитете ВР. Им предлагается установить 2-месячный срок обращения участника общества в суд с даты, когда он узнал или должен был узнать о наличии решения общего собрания.

Однако пока это только инициатива, а судьи нуждаются в соответствующих разъяснениях уже сейчас. Поэтому участники заседания договорились четко разграничить понятия «право участия в обществе» и «право участия в управлении делами общества», что, по убеждению экспертов, даст возможность выйти на общую норму ГК.

Из ничего ничего не возникает?

У «хозяйственников» возник вопрос: если в течение первого года со дня госрегистрации общества участник не выполнил свой долг относительно формирования уставного капитала, а общее собрание участников общества не приняло преду­смотренные ч.3 ст.144 ГК, ч.2 ст.52 закона «О хозяйственных обществах» решения, то как в дальнейшем должно определяться количество голосов такого участника общества?

Конституционный Суд в своем решении от 5.02.2013 №1-рп/2013 четко указал, что вопрос определения количества голосов для полномочности общего собрания и результатов голосования за принятие решения в случае, очерченном в вопросе, подлежит законодательному урегулированию. В то же время Суд отметил, что положение ч.4 ст.58 закона «О хозяйственных обществах» следует понимать так: «При определении полномочности общего собрания участников общества и результатов голосования за принятие его решений учитывается количество голосов участников, определенное пропорционально размеру их доли в уставном капитале, который определен уставом общества, независимо от стоимости реально внесенных (уплаченных) ими взносов только в течение первого года со дня государственной регистрации общества».

КС, по мнению некоторых участников заседания, уклонился от трактовки соответствующих норм и не дал однозначный ответ на поставленный вопрос. «Проблема в том, что на законодательном уровне не указано, когда именно возникают корпоративные права. Мы понимаем, что после осуществления государственной регистрации общества», — отмечает Е.Беляневич. Она убеждена, что из ничего ничего не возникает, поэтому, если участник не выполнил свой долг, корпоративные права он не приобретает.

«Может ли неосуществление лицом своего права прекратить существование этого права или изменить его?! — обратилась к коллегам И.Спасибо-Фатеева и дала ответ на поставленный вопрос: — Не может!»

«Лицо, недобросовестно исполняющее свои обязанности, не должно приобретать соответствующие права», — парировал В.Беляневич. Он подчеркнул, что эти лица часто блокируют работу всего общества.

В результате дискуссии члены НКС решили, что сейчас голоса таких лиц стоит учитывать. В то же время для решения этого вопроса следует обратиться в Верховный Суд и подготовить собственные предложения, направленные на внесение изменений в законодательство.

Нереализованная опция. Пока…

Законом сейчас не предусмотрено право акционера (участника) хозяйственного общества обращаться в суд за защитой прав или охраняемых законом интересов общества вне отношений представительства. Такое положение закреплено в постановлении Пленума ВС «О практике рассмотрения судами корпоративных споров» от 24.10.2008 №13.

ВС отметил, что на этом основании хозяйственные суды должны отказывать акционерам (участникам) хозяйственного общества в удовлетворении иска о заключении, изменении, расторжении или признании недействительными договоров и других правочинов, заключенных хозяйственным обществом. Также Суд подчеркнул, что споры этой категории независимо от их субъектного состава подведомственны хозяйственным судам на основании п.4 ч.1 ст.12 Хозяйственного процессуального кодекса, если акционер (участник) хозяйственного общества обосновывает соответствующие исковые требования нарушением его корпоративных прав.

Каким образом можно защитить нарушенные корпоративные права акционера, если спор подведомственен хозяйственному суду, однако последний должен отказывать в удовлетворении этих требований?

В ближайшее время на этот вопрос может быть дан ответ. Так, в законопроекте, который зарегистрирован под №2013а и готовится к повторному второму чтению, предлагается, чтобы любой участник общества, являющийся владельцем 10 и больше процентов уставного капитала последнего (в первоначальном варианте предусматривалось установление 5%-го порога), имел право обратиться в суд с иском в интересах общества о возмещении убытков, нанесенных его должностным лицом.

В ходе дискуссии члены НКС обнаружили и ахиллесову пяту. Дело в том, что в хозяйственном судопроизводстве ответчиками могут выступать исключительно юридические лица. Поэтому, если иск будет подан к менеджменту общества, его должен рассматривать общий суд.

Это, убеждена Н.Кузнецова, приведет к неразберихе: «Мы «вытянули» корпоративные споры в хозяйственную юрисдикцию, а теперь часть отдадим в общие суды?!»

Законопроект пока является нереализованной опцией, но судьи должны знать, что делать в подобной ситуации уже сегодня. Поэтому А.Онуфриенко предложил указать в разъяснении: наличие корпоративных отношений не порождает у акцио­нера или участника право подавать иск от имени и в интересах хозяйственного общества.

«Принципиальное стандартное регулирование»

Члены НКС долго дискутировали и пытались найти ответ на следующие вопросы: Каким образом можно защитить нарушенные корпоративные права акционера (в частности, право требовать обязательного выкупа АО принадлежащих ему голосующих акций), если он голосовал против принятия решений о предварительном одобрении правочинов, которые общество может осуществить в течение не более чем 1 года с даты принятия такого решения? В какой момент у акционера возникает право требовать такой выкуп? Впрочем, конкретных ответов найти не удалось, они должны появиться во время подготовки соответствующего проекта постановления пленума ВХС.

Вместе с тем перед судами стоит вопрос: подлежат ли рассмотрению в порядке хозяйственного судопроизводства дела, связанные с созданием, деятельностью, управлением и прекращением дея­тельности кооперативов, если стороной в деле является физическое лицо? С одной стороны, есть постановление Пленума ВС №13, где сказано, что такие дела не подлежат рассмотрению в порядке хозяйственного судопроизводства. При этом норма п.1 ч.1 ст.12 ХПК из-за ее императивного характера не подлежит применению по аналогии к спорам, связанным с деятельностью других субъектов хозяйствования.

С другой стороны, не единичны случаи, когда суды при рассмотрении дел придерживались позиции, согласно которой производственный кооператив потребительской кооперации является хозяйственным обществом в понимании стст.79, 93 Хозяйственного кодекса. При этом суды, опирались на вывод, сделанный ВС в одном из дел о пересмотре судебного решения.

Споры, связанные с деятельностью кооперативов, по информации экспертов, оказались оторванными от споров, касающихся деятельности хозяйственных обществ. Более того, споры относительно потребительской кооперации «разбросаны» как по общим, так и по административным судам.

«Должны быть единая правовая позиция и принципиальное стандартное регулирование!» — отметила Т.Козырь. «Как бы мы ни хотели указать, что кооперативы в определенном смысле являются хозяйственными обществами, это будет неправильно», — отметила Н.Кузнецова.

Члены НКС согласились, что сейчас законодательство не дает возможности утвердительно ответить на вопросы такого рода. Иначе говоря, основания для рассмотрения в порядке хозяйственного судопроизводства дел, связанных с созданием, деятельностью, управлением и прекращением деятельности кооперативов, если стороной в деле является физическое лицо, отсутствуют.

***

Предложения, высказанные экспертами во время заседания НКС, найдут свое отражение в соответствующем протоколе, а в будущем их передадут на рассмот­рение пленума ВХС.