С завершением глобальных изменений в законодательстве есть смысл назначать на должности судей людей более солидных в смысле возраста
Председатель Рязанского областного суда Анатолий Музюкин рассказал Право.ру о своем раннем назначении на должность председателя суда и о том, почему 40 лет спустя он более критично оценивает 25-летний возрастной ценз судьи, а также как рязанские судьи 5 лет назад, можно сказать, предвосхитили подписанный президентом РФ в мае этого года документ об основах государственной политики в сфере развития правовой грамотности граждан и занялись правовым ликбезом старшеклассников области.
Первые шаги к цели
— Анатолий Павлович, в каком возрасте вы определились с выбором профессии?
— Я родился в семье сельских интеллигентов: мама была учительницей, а отец, вернувшись с войны инвалидом, стал начальником почтового отделения. Свое будущее я связывал скорее с профессией учителя. Семилетку закончил в родном с.Унгор Путятинского района Рязанской области. А дальше надо было учиться в райцентре, расположенном в 15 км от нас. Кстати, мне и моим одногодкам выпало на долю быть первыми, кто провел в стенах школы 11 лет. В Путятино мы жили в интернате по 15—20 ребят в комнате. А под нами в этом же здании располагался районный суд. Я не раз видел судью — молодую и энергичную женщину...
— И вы решили стать судьей?
— Нет. К тому времени я уже не один год углублено изучал немецкий язык и решил, что буду поступать в институт иностранных языков в Москве. Но когда приехал в столицу, выяснилось, что мои документы в приемной комиссии утеряны. Время было упущено, поступить не удалось. А дома меня ждал сюрприз. Надо сказать, что в области ощущался острый дефицит учительских кадров и в роно решили — я вполне смогу преподавать немецкий язык в начальной школе. Так в неполных 18 лет я стал единственным учителем немецкого языка в соседнем с нашим с.Воршеве.
Потом, через год, меня призвали в вооруженные силы. Юноши 1945 года рождения и здесь оказались «первопроходцами» — мы стали последними, кто служил в армии целых три года. На службе я не расставался с мыслью о получении высшего образования и продолжал совершенствоваться в немецком языке. А перед увольнением в запас начал собирать информацию о вузах, находившихся в Саратове. И однажды я с двумя сослуживцами проходил по ул. Горького и увидел вывеску Саратовского юридического института им. Курского. И вот тогда моя судьба была решена.
— В судебную систему вы попали по институтскому распределению?
Вообще-то по распределению, которое состоялось в 1970 году, мне предлагались Новгородская область и органы юстиции. Но к тому времени в институт приехал начальник отдела кадров Рязанского областного суда. Он предложил мне идти на судебную работу в родные края. Подумав, я согласился. После беседы с председателем областного суда меня зачислили стажером в Сараевский районный суд. И в том же году избрали народным судьей. А в 1972-м я стал председателем районного суда.
Судьи «солидного возраста»
— Надо полагать, вы помните свой первый процесс?
— Кража. Дело не большое, говоря нынешним языком, не резонансное — человек уже не раз попадался на этом. Но опыта у меня не было, и я провел свой первый процесс, откровенно говоря, по заготовленной шпаргалке. Процедура была строго прописана, и я не допускал никаких отклонений от нее.
— Судьей вы стали в 25, а председателем — в 27 лет. Как вы относились к раннему старту в этой профессии
40 лет назад и как относитесь сейчас?
— В начале 1970-х в Рязанской области судей не хватало и приходу молодого специалиста были рады. Вообще в стране тогда повсеместно ощущалась нехватка судейских кадров. В послевоенное время судьями долгие годы работали люди, закончившие лишь юридические школы.
Именно такой была ситуация в том же поселке Сараи, когда я туда приехал. Двое моих коллег, ветеранов войны, закончивших юридические школы, были хорошими, честными людьми, но как юристы отставали. И районный суд постоянно подвергали критике за качество работы. В этих условиях молодые профессионально подготовленные кадры были в то время, что называется, нарасхват.
Между прочим, в первые годы судебной реформы ситуация была похожей. После введения института мировых судей значительно увеличилось количество судейских должностей, и, поскольку закон позволяет стать судьей в 25-летнем возрасте, мы активно назначали на должности судей молодежь.
Но сегодня надо иметь ввиду, что глобальные изменения в законодательстве, регулирующем деятельность судебной системы, уже в целом завершены, судейский корпус в основном сформирован, наблюдается обычная текучесть кадров. Допускаю, что у нас появилась реальная возможность апеллировать к опыту стран, где на должности судей назначают людей более солидных в смысле возраста. Но если ставить вопрос именно так, то нужны соответствующие изменения в законодательстве.
— Чувствуется, что вы все же сторонник того, чтобы в профессию судьи приходили юристы с серьезным стажем и умудренные жизненным опытом?
— Здесь нужно проявлять чувство меры, гибкость, стремиться к возрастной сбалансированности судейских кадров. Мне в связи с этим вспоминается 2007 год. В Московском районном суде нашего областного центра сложилась ситуация, когда в коллектив пришли сразу 11 молодых судей. И приходилось прикладывать немало сил, чтобы суд как можно скорее заработал в полную силу.
— Какими возрастными показателями характеризуется состав судей области в настоящее время?
— Средний возраст судьи в нашей области составляет 39 лет. Председатели райсудов — 49 лет и старше. В то же время в возрасте свыше 60 лет — всего один председатель.
— Ваш стаж как юриста составляет более 45 лет, в том числе в должности судьи — свыше 30 лет. А это значит, что в судейской карьере были перерывы. С чем это связано?
— Первые 10 лет после окончания вуза я проработал судьей, числился уже в кадровом резерве областного суда. Но тогда кадровую политику определяли партийные органы, и, когда меня рекомендовали в областной суд, первый секретарь райкома партии пригласил к себе и сказал: «Или ты будешь работать тут (в районе. — Прим. ред.), или нигде». И предложил мне «компенсацию» — стать секретарем райкома партии. Впрочем, как оказалось, этот вопрос был уже решен независимо от моего согласия. В ноябре 1980 года на партконференции меня избрали на эту должность. Курировал я образование, культуру, суд, органы прокуратуры и милиции.
В 1990-м мне предложили должность заместителя прокурора области, но я отказался. Не мое это. А вот на должность заместителя начальника областного управления юстиции с перспективой вскоре заменить уходящего на пенсию руководителя я согласился. Так в апреле 1990 года я возглавил это ведомство, непосредственно связанное в те времена с организационным, кадровым и финансовым обеспечением судебной системы области. На первой же конференции судей области я почувствовал себя так, как будто не покидал на 10 лет судейское кресло, — меня окружали знакомые лица (тогда ведь судейский корпус области насчитывал всего 54 человека). Судейское сообщество со своей стороны приняло меня как своего человека, хорошо знакомого с проблемами судов. Эту должность я занимал вплоть до назначения заместителем председателя Рязанского областного суда в 1995 году.
— В те годы судьи, в отличие от представителей сегодняшнего судейского корпуса, были более публичными людьми.
— И я в полной мере испытал это на себе. Приходилось регулярно выступать по юридическим вопросам перед хозяйственным и партийным активом района, в трудовых коллективах и учебных заведениях. Профилактика правонарушений, повышение уровня юридической грамотности населения были тогда частью работы судьи, его общественной нагрузкой, уклоняться от которой было не принято.
— 4 мая президент утвердил документ под названием «Основы государственной политики России в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан». Особое внимание в нем уделяется подрастающему поколению, и это созвучно тому, что делает Рязанский областной суд. У вас уже больше 5 лет реализуется уникальный проект «Знакомьтесь, судебная система России», в рамках которого взаимодействуют школьники и судьи. Расскажите о нем подробнее.
— Этот проект начат в 2006 году по инициативе Рязанского областного суда и Рязанского института развития образования в рамках ТАСИС. С 2007 года данный проект существует самостоятельно на областном уровне с использованием своих методических разработок и собственной программы. За прошедшие годы его формат значительно расширился. Теперь это планомерное, комплексное и многоступенчатое сотрудничество судов и школ.
— Мы начали наш разговор с того, в каком возрасте вы выбрали будущую профессию. Оказалось, что сравнительно поздно. И не удивительно: в сельской глубинке ранняя профориентация дальше профессии механизатора широкого профиля в те времена не шла. А сегодня школьники из вашего родного села могут в принципе сделать осознанный выбор в пользу юридической карьеры.
— К слову, по окончании 11-летки я вместе с аттестатом получил удостоверение тракториста-машиниста. Но что касается нашего проекта, то должен подчеркнуть: в ходе него изначально реализуются куда более масштабные цели, чем профориентация, хотя я не исключаю, что часть школьников, участвующих в проекте, захочет впоследствии получить юридическое образование.
— Скажите, наблюдаются ли положительные тенденции воздействия проекта на динамику преступности несовершеннолетних?
— Статистика здесь такова. В 2007 году районными и мировыми судами было окончено рассмотрение 588 уголовных дел с участием несовершеннолетних, 456 несовершеннолетних осуждено. В 2008-м — соответственно 423 и 269, в 2009-м — 345 и 201, в 2010-м — 232 и 145.
Но я думаю, не очень корректно ставить снижение подростковой преступности в регионе только в заслугу нашему проекту. Здесь сказались усилия многих органов и специалистов, да и сама демографическая ситуация. Конечно, статистические данные говорят сами за себя. Но дорогого стоят мнения и отзывы самих ребят, участников правового ликбеза. Вот что написал после посещения судебного заседания в областном суде ученик одной из школ: «Этот судебный процесс произвел на меня сильное впечатление. Мне бы очень не хотелось оказаться на месте преступника и сидеть в клетке, будто зверь, а не человек. Я буду стараться жить по закону, хорошо относиться к людям, чтобы никогда не оказаться в подобной ситуации». Ему вторит другой подросток: «Раньше я даже не задумывался о том, как тяжело родным и близким подсудимого... Я не хочу, чтобы мои родные оказались в такой ситуации». Заметьте, это написали так называемые трудные дети, стоящие на всевозможных учетах. Проект заставил их многое переосмыслить в своем поведении.
Весь номер в формате PDF
(pdf, 4.8 МБ)
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!