Рудольф фон ИЕРИНГ: «Общество ценит исключительно результат, а не мотив»
Всякая человеческая жизнь служит во благо человеческому обществу — это истина, которая, так сказать, сама дается в руки, осязательна; но именно то, что само дается в руки, реже всего ими берется. Истина эта постоянно перед глазами, и именно потому ее не замечают. Поэтому, я думаю, не излишне будет обратить внимание читателей на явление, которое, может быть, не в достаточной мере оценено ими.
ГЛАВА VI. Жизнь с помощью других и для других, или Общество
Различие жизни животных и человека
Что такое животное для животнаго, человек для человека? В этом вопросе заключена вся противоположность их бытия. Не то, что такое они сами, а то, чем они являются друг для друга, различает человека от животнаго.
Животное для другого жи¬вотнаго представляется не многим более чем добыча. Существование одного индивида существованием другого, если отбросить рождение и кормление, нисколько не споспешествуется; сотни, ты¬сячи миллионов животных могут жить вместе на одном и том же пространстве, но чрез такое совместное жительство ни отдельное животное, ни тип животнаго класса не облагородится, чрез то не повысится уровень животной жизни.
Общение животных друг с другом, насколько оно до¬ступно нашему знанию, для животнаго бытия лишено всякаго значения; опыт, приобретенный одним животным, не служит на пользу другого; животное приобретает его исключительно для себя; каждое новое животное должно начинать сначала; погибает животное — с ним кончается и опыт, без всякаго результата для рода. (За время документальной истории прогресс какого-либо отдельнаго класса животных никоим образом не может быть доказан. Допущение зоологами передачи известных качеств, привитых воспитанием неко¬торым видам животных, мне известно, но не может быть мною принято во внимание. Пусть животныя наследуют индивидуальныя качества, только человек наследует опыт. Наша же культура есть не что иное, как склад знания, приобретеннаго опытом.)
Если я, следовательно, повторю приведенный выше вопрос: «Что такое животное для животнаго?», то отвечу: «Ничего». На вопрос же: «Что такое человек для человека?» — я отвечу: «Все».
Общественная форма человеческаго существования
Вся наша культура, вся наша история основаны на распознании и оценке истиннаго значения отдельнаго человеческаго существования для целей общества. Нет человеческой жизни, цели которой были бы ограничены исключительно ею самою, каждый человек существует и ради мира, трудится в своей, хотя и весьма тесной, сфере над достижением культурной цели всего человечества. И хотя бы он был самым ни¬чтожным работником, тем не менее он принимает участие в разрешении той или другой культурной задачи, и если даже он совсем не трудится, то и тогда он является сотрудником других в достижении культурных целей уже чрез одно то, что говорит, поддерживая таким образом жизнь в унаследованной речи и передавая ее далее.
Я не могу себе представить человеческое существование, как бы оно ни было бедно, бессодержательно, ничтожно и жалко, которое бы не было до известной степени полезно, нужно для другого существования; нередко даже такое существование оказывалось для света в высшей степени плодотворным. Колыбель величайших людей нередко помещалась в беднейшей хижине, женщина, даровавшая одному из таких людей жизнь, вскормившая и взлелеявшая его, оказала человечеству большую услугу, чем иной король со своего трона.
Какую пользу может принести ребенок для ребенка? Часто большую, чем родители и учителя, вместе взятые. Во время игр со сверстником ребенок часто пользуется лучшими уроками практиче¬ской жизни, чем те, которые выпадают на его долю при изучении книжной премудрости. При попытке присвоить мячик товарища, ребенок впервые практически знакомится с понятием о собственности. Отталкивающее впечатление, производимое на него пороками товарищей, впервые наводит его на понятие о нравственности.
Ненамеренное влияние одного лица на другое
Никто не существует только ради самого себя, никто не может в жизни обойтись самим собою, всякий живет, сознательно или бессознательно, с помощью и вместе с тем для других. Подобно тому, как всякое тело полученную им извне теплоту должно возвратить обратно, так и человек, вдыхая в себя интеллектуальный или этиче¬ский эфир, разлитый в культурной атмосфере общества, должен выдыхать его.
Жизнь есть беспрерывное дыхание; вдыхать воздух из окружающей атмосферы и выдыхать в нее одинаково необходимо как для физиче¬ской, так и для умственной жизни. Во всяком отношении нашей человеческой жизни можно отыскать признаки подобнаго существования для другого, в большинстве же — признаки существования друг для друга.
Жена существует для мужа, но и последний — для жены; дети — для родителей, родители — для детей. Слуги и господа, мастер и подмастерья, работники и хозяин, друзья, община и ея члены, государство и его граждане, общество и индивид, народ и народ, отдельный народ и человечество — где найдем мы отношение, в котором бы не было существования друг для друга? Не говоря уже про длящиеся отношения, явля¬ющияся устоями вашей жизни, какого влияния иногда достигает человек одним своим существованием, своим примером, своею личностью, даже вскользь брошенным словом!
Куда ни посмотрим, всюду повторяется одно и то же явление: никто не существует только для себя, а также и для других, скажем точнее — для мира. Только мир, мера и продолжительность влияния на него не для всех людей одинаковы. Для одного мир ограничивается его домом, детьми, друзьями, слугами; для другого миром служит целый народ, все человечество. Плоды существования одного для общества измеряются количеством картофеля, числом сюртуков, сапог и т.д., поставленных им этому обществу; результаты существования другого, например великаго поэта, художника, техника, ученаго, государственнаго человека, принимают размеры, недоступные для измерения, особенно если мы примем в расчет влияние деятельности таких людей на потомство, ибо смерть быстро уничтожает следы существования обыкновеннаго человека, тогда как земное бытие исторических лиц представляется в полном блеске и силе лишь после смерти их, когда результаты их земной деятельности все более и более расширяются и ощущаются.
Дух великих людей продолжает работать над культурною целью человечества сотни, тысячи лет спустя после того, как ветер разнесет прах их. Гомер, Платон, Аристотель, Данте, Шекспир — кто в состоянии перечислить всех героев ума, искусства и науки, о которых можно сказать то же самое, — все они еще живы, стоят среди нас в полном цвете сил, не ослабе¬вших, а еще более расцветших, — они пели, они думали ради всего человечества.
Наследственное право в культурно-историческом отношении
Такие посмертные результаты земного существования человека дают нам возможность коснуться той формы существования для других, которая служит обеспечением и условием прогресса всей нашей культуры. Юридическим выражением для такой формы служит наследство. Идея наследства следующая: плоды моего существования не исчезают вместе со мною, они могут служить на пользу другому.
Для юриста наследственное право имеет значение постольку, поскольку предметом его является имущество — наследство для него есть не что иное, как экономический осадок лица, итог жизни человека, выраженный в рублях и копейках. Историк и философ, напротив, распространяют понятие о наследстве на всю человеческую культуру. Наследование представляется условием всякаго человеческаго прогресса: наследование в культурно-историческом смысле значит то, что наследник работает с помощью опыта, с помощью материальнаго, умственнаго, этическаго капитала, достав¬шагося ему по наследству от предшественника, что он начинает задачу не сначала, как животное, падающее постоянно до первона¬чальнаго уровня, а с того места, на котором остановился его предшественник. История есть наследственное право в жизни человечества.
Таким образом, пред нами два направления, которым следует «существование для других»: влияние нашего бытия на современный мир и на потомство.
Объем того и другаго служит для нас масштабом при оценке достоинства существования как отдельнаго человека, так и народов. Понятие о достоинстве, конечно, понятие относительное; оно выражает пригодность предмета для какой-либо цели. В применении к человеческой жизни вопрос о достоинстве может быть выражен таким образом: какую пользу принесла жизнь того или другаго человека человечеству? Только этою пользою измеряют общество и история достоинства человеческой жизни.
Имя как критерий достоинства жизни
Довольно верным критерием такого достоинства служит известность имени. Обыкновенно значение нашего имени соответствует нашему значению для мира. Если имя исторических лиц продолжает жить после их смерти, то это служит лишь доказательством, что они для мира еще не умерли, ибо слава, т.е. сохранение в памяти историческаго имени, не есть простая дань благодарности, платимая миром, а выражение продолжающагося влияния того, кто носил это имя. Для мира все равно, насколько тот или другой был велик сам по себе, мир интересуется лишь тем, помнит лишь о том, чем то или другое лицо было для него. В великой книге истории, как некогда в римской приходно-расходной книге, имя обозначает долговую статью (nomen в двояком смысле); в пользу величайшаго гения, не сделавшаго ничего для мира, в долговой книге истории мы не найдем ни малейшей статьи.
Что известностью имени определяется значение того, кто его носит, верно даже относительно самаго незначительнаго мирка гражданской жизни. И в последнем извест¬ность имени соответствует значению, какое он придает носителю этого имени: имя фабричнаго рабочаго известно лишь товарищам его по работе, соседям; имя фабриканта знает целая местность.
Таким образом, прославленное имя служит свидетельством не только того, чем носитель его сделался для общества, для мира, но и того, что общество или мир осо¬знали, чем именно стал он для них, — это равносильно признанию долга выдачею векселя. Долг существовал и до выдачи векселя (правда, иногда только в воображении!), но лишь вексель придает притязанию характер ценнаго документа, имеющаго всеобщее неоспоримое значение. Поэтому-то носящий такое имя и дорожит им не ради почета, доставляемаго им, а ради уверенности, поселяемой в нем известностию его имени, в том, что жизнь его недаром прошла для человечества.
Общество не стремится обнаружить, что руководило тем или другим лицом — честолюбие, или желание добиться известности, или стремление принести пользу человечеству; общество ценит исключительно результат, а не мотив. И оно поступает правильно. Ибо, украшая венцом славы и тех людей, которые заботились только о награде, общество привлекает и их на свою сторону; к лавровому венку таких людей может неблагосклонно отнестись лишь тот, кто завидует и плате, получаемой работником; лавры никому не достаются легко, сами собою, они требуют ставки — целой жизни.
Жизнь в обществе как культурный закон
Все сказанное выше об отдельном лице относится одинаково и к народам. И последние существуют не только для самих себя, но и для прочих народов, для человечества (более подробное развитие этой мысли см. в Geist des rоmischen Rechts, В.I S. 6 fl. (Aufl. 3). Влияние их на другие народы точно так же не ограничивается временем их существования, а смотря по тому, чем они были, что произвели, распространяется на более или менее отдаленныя времена. Искусство, литература и философия греков, право римлян до сих пор представляют неисчерпаемый источник нашего образования. Образцы красоты, благородства и силы,
оставленные ими нам в произведениях искусства, в идеях, подвигах и великих людях, до сих пор на восприимчивой почве дают новые всходы. Все культурные народы мира сотрудничали в нашей нынешней культуре; если бы мы могли разложить нашу культуру на ея элементы, проследить ее до основных ея начал, мы получили бы полный список, в котором были бы помещены имена народов, преданных совершенному забвению.
Такое мнение вполне подтверждается данными современнаго исследования, лишь недавно начавшаго стремиться к созданию истории культуры человечества, будущему предстоит в этой области еще богатая жатва. Но для наших целей вполне достаточно и того, что мы уже знаем и что ежедневно совершается у нас перед глазами, чтобы нашему положению «всякий существует для мира» придать вполне одинаковое значение, как по отношению к отдельным лицам, так и по отношению к народам, и пойти даже далее, утверждая, что в этом положении заключается высший культурный закон истории.
Развитие культуры народов и человечества определяется тою мерою, в какой они осуществляют вышеупомянутое положение, и стоит только сравнить результаты истории с ея целями, установить способ, которым она достигает этих целей, чтобы приведенное положение явилось пред нами высшим законом всякаго историческаго развития, осуществление же этого закона — назначением человеческаго рода. Пока такая цель не будет осуществлена всем человеческим родом, история не достигнет того, к чему она стремится.
Предыдущее изложение было направлено к тому, чтобы указать фактическое значение этого закона, теперь мы обратимся к вопросу о форме его осуществления.
Простой взгляд на окружающий нас мир убеждает в том, что эта форма может быть двоякаго рода: свободная и вынужденная. Желаю я или не желаю употребить свой ум и физическия силы на служение обществу — это совершенно зависит от моей воли, но подлежащаго отправлению воинской повинности не спрашивают о том, желает он служить или нет. Вполне зависит от меня раздать все или часть моего имущества при жизни или завещать на случай смерти другим, но взнос повинностей, податей и налогов в общину или государственную казну, оставление родоваго имущества детям для меня обязательны. Сфера принуждения совпадает со сферою права и государства. Не в том, конечно, смысле, что государство непосредственно вынуждает исполнение всех целей, преследуемых им (искусство, наука не подчиняются принуждению, а между тем забота о процветании их признается целью современнаго государства), а в том смысле, что государство, по крайней мере, средства к осуществлению своих целей приобретает с помощью принуждения.
Из действий, совершаемых нами добровольно для других, некоторыя, с точки зрения общества, лишены всякаго более или менее значительнаго интереса, другия же, напротив, вполне для общества необходимы. Для общества совершенно все равно, окажет или не окажет кто-либо услугу своему приятелю, сделает или не сделает пожертвование при каком-либо частном сборе; но общество в высшей степени заинтересовано в том, чтобы земледелец поставлял хлеб, булочник его пек, чтобы мясник доставлял мясо, чтобы у общества для его целей и потребностей всегда были наго¬тове головы и руки, ремесленники и поденщики, купцы, духовные, учителя, чиновники; на этом предположении держится весь строй и порядок жизни.
Понятие об обществе, различие его от государства
Чем же общество обеспечено, что такое предположение постоянно будет осуществляться? Такой вопрос не что иное, как вопрос об организации общества. Для того чтобы ответить на него, необходимо прежде всего условиться относительно понятия, к которому мы уже несколько раз прибегали, но которое однако до сих пор еще не объяснили, именно относительно понятия об обществе. Только после этого мы обратимся к рассмотрению двигателей, посредством которых общество достигает своих целей.
Понятие об обществе, как всем известно, понятие новейшаго времени; в Германию, насколько мне известно, оно проникло из Франции. Все употребляют это выражение, а между тем в определении понятия об обществе существует значительное несогласие, и это обстоятельство доказывает, что в основании понятия лежит представление, необходимое для нашего современнаго мышления, — представление, которое, однако, требует еще разработки для приобретения совершенной ясности. При такой условной форме этого представления, когда под словесным выражением его всякий подразумевает свое, да позволено мне будет сделать то же самое и, выяснив, что я подразумеваю под обществом, мое понятие о нем применить к взгляду на действия, совершенныя для других.
Товарищество, общество (societas) в юридическом смысле, есть союз многих лиц, соединившихся для преследования одной общей цели, из которых поэтому каждое, направляя свою деятельность к осуществлению цели такого общества, действует вместе с тем и для себя. Общество в таком юридическом смысле предполагает договор, направленный к его учреждению и ре¬гулирова¬нию (Gesellschaftsvertrag).
Но фактическая сущность общества, т.е. кооперация с общими целями, встречается в жизни и без этой формы. Вся наша жизнь, весь наш гражданский оборот в этом фактическом смысле есть не что иное, как товарищество — совместная деятельность, направляемая к общим целям, причем каждый, действуя для других, действует вместе с тем и для себя и наоборот. На таком взаимном споспешествовании осуществлению общих целей основано, по моему мнению, понятие об обществе.
Согласно с сим общество можно определить так: оно есть фактическая организация жизни для и посредством других и, так как лучшими сторонами своего бытия отдельное лицо обязано исключительно другим, вместе с тем необходимая форма жизни для себя. Общество, следовательно, в действительности есть вообще форма человеческой жизни. Человеческая и общественная жизнь — одно и то же.
Древние греческие философы это давно и вполне правильно поняли. Город, т.е. городская жизнь с ея беспрерывным взаимным прикосновением, столкновением, представляется необходимым усло¬вием всякой культуры, не только политической, которую обыкновенно прежде всего подразумевают под греческим выражением, но и всякой другой: интеллектуальной, этической, экономической, художественной — словом, всего развития народа. Лишь общество подтверждает справедливость приведеннаго нами выше положения «мир существует для меня»; созидая общежитие с общностью интересов, общество является миром, в котором я нуждаюсь. Но общество служит таким подтверждением лишь с помощью антитезы: «ты существуешь для мира, он имеет на тебя такое же право, как и ты на него».
Степень осуществления перваго из приведенных положений в жизни отдельнаго лица соответствует тому, что называется общественным положением: богатство, почет, власть, влияние. Степень же, в которой отдельное лицо подтверждает справедливость и правильность втораго положения, определяет значение, цену его существования для общества, в более же обширном смысле — для человечества.
Можно было бы подумать, если бы тому резко не противоречили ежедневный опыт и история, что установление равновесия между обоими этими положениями должно бы быть мотивом и задачею всякаго общественнаго порядка; может быть, отдаленному будущему и предстоит осуществить то, чего не в состоянии было достигнуть предшествующее развитие.
Из вышеизложеннаго вытекает, что понятие об обществе отчасти совпадает с понятием о государстве. Но именно лишь отчасти и именно настолько, насколько цель общества нуждается для осуществления своего во внешнем принуждении. В таком принуждении она нуждается, однако, лишь в незначительной доле. Торговля и промысел, земледелие, фабрикация и промышленность, искус¬ство и наука, домашний быт и право в существенных чертах организуются сами собою. Государство лишь кое-где заявляет свои права, насколько это представляется необходимым для обеспечения от нарушений порядка, установленнаго целями торговли, промышленности и т.д.; государство и его право поставляют им, так сказать, прочный скелет и железную обшивку, все прочее оно предоставляет выработать им самим.
Задача общественнаго движения
Впрочем, и географиче¬ски область общества не совпадает с областью государства; пределами последней служит пограничная черта его территории, первая же распространяется на весь земной шар. Ибо то положение, что «всякий существует для других», относится ко всему человечеству, общественное же движение постоянно стремится к тому, чтобы это положение все более и более осуществлялось, ширилось в географическом отношении.
Задачею каждаго культурнаго народа, к которой он должен приспособлять все свои учреждения, является то, чтобы труд отдельнаго лица (будет то труд механический или умственный) по возможности оказывался полезным для общества, а чрез то и для него самого, чтобы всякая сила употреблялась на службу человечеству. Одним производством и фабрикацией, словом, одним трудом еще ничего не достигается. Простой труд выполняет лишь одну часть задачи, другая же заключается в разыскании, где именно продукт труда может найти высшую оценку его.
Большинство изобретений новейшаго времени вращается в этих двух направлениях, указанных такими задачами; одни из них имеют в виду самый труд, упражнение его, усовершенствование, облегчение, другия же оценку его посредством торговли, до¬ставления продукта того или другаго лица известнаго общества (будет то плод земли, человеческих рук или продукт ума, фантазий) настоящему покупателю, т.е. та¬кому покупателю, который даст за тот продукт высшую цену.
Если представить себе все средства, созданныя с этою целью изобретельностью новейших культурных народов, начиная со средних веков, то можно смело сказать, что нет силы, обладающей способностию принести пользу человечеству, которая бы им не эксплуатировалась. С одного конца света на другой пресса переносит тотчас же всякую мысль, имеющую право на распространение; всякая великая истина, всякое важное открытие, всякое полезное изобретение в кратчайшее время становятся общим достоянием всего цивилизованнаго мира; произведения тропических стран, произведения холоднаго пояса земли до¬ставляются торговлею всем обитателям земнаго шара. Но таким образом торговля вместе с тем дает возможность и самому незначительному работнику распространять благодатныя последствия труда на громадныя расстояния.
Хинной корке, собираемой перуанским поденщиком, обязаны у нас сотни людей своим выздоровлением; заслуга сохранения жизни, с которой нередко связана будущность целой нации или новая эра науки, искусства, в конце концов часто принадлежит китолову, добывшему рыбий жир для чахоточнаго. Нюрнбергский, солинтеиский работник трудится для персиянина; китаец, японец — для нас; пройдут века, и негр внутренней Африки будет столько же нуждаться в нас, сколько и мы в нем.
Итак, общество означает: каждое отдельное лицо существует для мира, и мир существует для отдельнаго лица. Установив это понятие, возвратимся к поставленному нами выше вопросу: чем гарантировано общество в том, что каждое отдельное лицо выполнит падающую на его долю часть в осуществлении правила, на котором основано все бытие общества, именно того положения, что всякое отдельное лицо существует для общества? Ответ на этот вопрос мы найдем в дальнейшем изложении.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!