Дипломатических работников губит не только безнаказанность, но и ощущение превосходства над простыми смертными
Любое посольство, находящееся на территории другого государства, по сути, существует вне юрисдикции местных властей. Люди, проживающие на его территории, могут нарушать правила дорожного движения и носить при себе оружие, не опасаясь ареста. При этом они не платят налогов в стране пребывания, их посылки не проверяют на таможне. Представители дипломатического корпуса обладают правами и привилегиями, которые и не снились простому гражданину. Между тем они нередко ведут себя точь-в-точь как простые граждане, то есть пьют, дерутся, воруют и устраивают дебоши.
Занесенные в протокол
Если в городе появляется район, на жителей которого не распространяются законы государства, и полицейские не рискуют заходить на эту территорию, жди беды. Ведь там обязательно будут процветать преступность и всевозможные пороки. Речь идет вовсе не о бразильских фавелах и средневековых трущобах.
Сейчас в столице любого государства столько посольских особняков, что можно выстроить из них целый квартал, вполне отвеча¬ющий приведенным выше критериям. Сотрудники посольств, как известно, пользуются дипломатическим иммунитетом. Они не могут быть арестованы и не могут предстать перед судом страны пребывания даже в качестве свидетелей. На территорию посольства без разрешения посла не имеют права ступить ни полицейский, ни судебный пристав, ни пожарный инспектор, а дипломатическая почта не подлежит таможенному контролю. Нет ничего удивительного в том, что имена этих полномочных представителей или лиц, причисляемых к таковым, частенько фигурируют в криминальной хронике.
Дипломатических работников губит не только безнаказанность, но и ощущение собственной значимости и превосходства над простыми смертными. Еще в 1939 году британский дипломат и политик Гарольд Никольсон писал: «У дипломатов, в особенности тех, которые занимают незначительные посты и вряд ли пойдут выше, обыкновенно совершается постепенный переход от обычного человеческого тщеславия к непомерному самомнению. Весь уклад жизни дипломата — церемонии, придворные приемы, просторные особняки, лакеи и еда — стимулирует прогрессирующий склероз. С возрастом у таких людей замедляются речь, движения и восприятие, что придает им напыщенный вид». (Здесь и далее особенности стиля цитируемых источников сохранены. — Прим. ред.) История дипломатии свидетельствует о том, что полномочные представители государства были подвержены этому недугу с древнейших времен.
В древности не существовало общепринятого дипломатического протокола и статус посла не регулировался никакими конвенциями. Был лишь обычай, согласно которому полномочный представитель другого государства пользовался неприкосновенностью, но он не всегда соблюдался.
Сами послы тоже нередко нарушали правила этикета, особенно если их страны обладали большими вооруженными силами. Например, персидские послы, явившиеся в Грецию по приказу царя Дария, чтобы потребовать у эллинов «земли и воды», то есть полной и безоговорочной капитуляции, вели себя в высшей степени заносчиво. За что и поплатились.
Македонией в те годы правил царь Аминта, у которого был сын Александр — далекий предок Александра Македонского. Аминта, устра¬шенный мощью войска Дария, обещал отдать персам все, что они пожелают, и устроил в честь посланцев великолепный пир. Если верить Геродоту, персы изрядно выпили и даже после пира продолжали «без удержу бражничать».
Послы заявили, что по персидскому обычаю пировать надлежит в компании женщин. Аминта был вынужден привести к пьяным дипломатам знатных македонянок. Поначалу женщины сели напротив мужчин, но персы настояли, чтобы те сели поближе. Дальше, как пишет Геродот, началось самое худшее: «Едва женщины успели пересесть, как персы стали хватать их за груди, так как напились сверх меры, и некоторые пытались даже целовать женщин».
Возмущенный происходящим царевич Александр сказал посланникам Дария, что женщины будут в их полном распоряжении, но сначала должны совершить омовение. Женщины ушли, а вскоре вместо них появились македон¬ские воины, укутанные женскими покрывалами. Когда персы поняли, что их обманули, было уже слишком поздно: македонцы бросились на послов и всех закололи. Персидская делегация просто исчезла, что возбудило у Дария серьезные подозрения.
И все же македоняне сумели выпутаться из неприятной истории. Царевич Александр подкупил персидского чиновника, явившегося расследовать исчезновение послов, и дело замяли. Войны, впрочем, избежать не удалось, потому что в других государствах Эллады с персидскими дипломатами поступили примерно так же. В Спарте, например, послов сбросили в колодец, сказав, что на дне его хватает и земли, и воды.
Со временем дипломатический протокол совершенствовался. Послы все реже вели себя подобно персам, а значит, и до убийств дело доходило нечасто. И все же время от времени дипломаты удивляли современников своими выходками. Так было, например, в конце XV века при дворе французского короля Людовика XII. Пока монарх воевал в Италии, Францией правила его супруга — Анна Бретонская. Королева лично принимала послов, причем приветствовала их на языке их страны. Сама Анна не была полиглотом, но при ней состоял дворянин по имени де Гриньо, знавший немецкий, английский, испанский, шведский и итальянский. Однажды переводчик то ли решил пошутить, то ли получил взятку от каких-то интриганов: накануне приезда испанских послов он обучил королеву весьма грубым испанским выражениям, сказав, что это комплименты. Анна Бретонская приветствовала испанскую делегацию «попросту мерзкими ругательствами». Де Гриньо поплатился за свою шутку — впал в опалу.
Несмотря на многовековую практику межгосударственных сношений, дипломатический протокол был крайне несовершенен, что приводило к бесконечным конфликтам между посланниками разных стран. Дипломаты вели между собой непримиримую войну за право сидеть на почетном месте, первыми являться на прием к королю и т.п. Порой дело доходило до кровопролития.
Так случилось, например, 30 сентября 1661 года, когда в Лондоне встречали шведского посла. Навстречу выехал сам король Англии, а вслед за ним отправился весь дипломатический корпус. Испанский посол граф Ваттевиль желал, чтобы его карета двигалась вслед за королевской, но почетное место уже занял экипаж французского посла графа д’Эстрада. Слуги Ваттевиля напали на французов и подрезали постромки у лошадей, запряженных в карету д’Эстрада. На улицах Лондона закипел самый настоящий бой, в котором были жертвы с обеих сторон. Инцидент вызвал громкий международный скандал, и Людовик XIV, пользуясь случаем, потребовал, чтобы французские послы везде и всегда занимали самое почетное место, грозя войной тем, кто на это не согласится. Англия, которой в те годы было далеко до статуса великой державы, поспешно приняла требования «короля-солнца».
Споры по поводу старшинства послов и почетных мест отнимали у дипломатов немало времени и сил. В 1697 году, например, на конференции в голландском Рейс¬вейке, где европейские державы пытались положить конец девятилетней войне между Францией и коалицией ее противников, велись яростные дебаты о том, кому и как сидеть. В итоге пришли к компромиссу: все участники переговоров стояли.
Даже через сотню лет после печального инцидента с каретой графа д’Эстрада вопрос о старшинстве не был улажен. В 1768 году русский посол в Великобритании граф Петр Чернышев был вынужден драться на дуэли с французским послом. На балу П.Чернышев занял место рядом с австрийским послом, которое опоздавший на праздник представитель Франции считал своим. Француз втиснулся между русским и австрийцем, что и послужило поводом к дуэли, в ходе которой П.Чернышев был ранен.
Проблема старшинства была улажена лишь в 1815 году на Венском конгрессе, установившем новый мировой порядок после падения наполеоновской Франции. Все дипломатические представители были поделены на четыре класса: послы и папские нунции, посланники, министры-резиденты и постоянные поверенные в делах. Право назначать представителей первого класса, послов первоначально закреплялось лишь за великими державами — Великобританией, Австрией, Россией, Пруссией и Францией. Позднее это право получили и другие государства.
Права и почетные привилегии дипломатов каждой категории были наконец четко прописаны. На международных конференциях участники теперь усаживались в алфавитном порядке, да и сидели обычно за круглым столом, так что ссоры из-за мест прекратились. Однако решение протокольных вопросов вовсе не означало, что все дипломаты будут вести себя в соответствии со своим высоким статусом.
«Они не нужны дома»
Неприкосновенность послов уже давно стала международной практикой, чем-то само собой разумеющимся. Однако это не мешало некоторым дипломатам злоупотреблять своим иммунитетом. В 1708 году немало шуму наделал инцидент с послом Петра I при английском дворе Андреем Матвеевым. Проживая в Лондоне, представитель России задолжал местным коммерсантам около ‡300 и не хотел отдавать. Потерявшие надежду кредиторы потребовали задержать А.Матвеева. Судебные приставы арестовали посла, применив силу, но вскоре вынуждены были отпустить его по требованию королевы Анны. Королева прислала А.Матвееву извинения, но тот их не принял и уехал в Амстердам, не вручив отзывных грамот.
Дело кончилось тем, что чрезвычайный посол королевы Великобритании публично просил извинений у Петра I, а лиц, ответственных за задержание А.Матвеева, наказали. Были у этой истории и другие последствия. Многие банкирские дома Европы просто перестали кредитовать ино¬странных дипломатов, дабы не оказаться в положении заимодавцев А.Матвеева.
Позднее в европейских столицах нашли еще один способ борьбы с послами-должниками. Во второй половине XVIII века полномочному представителю герман¬ского княжества Гессен-Кассель просто запретили покидать пределы Франции до тех пор, пока он не выплатит свои долги.
Послы, на которых в первую очередь распространялся дипломатический иммунитет, по большей части были людьми вполне достойными и законы обычно не нарушали. Но среди сотрудников посольств рангом пониже встречались не столь высокоморальные люди. Чтобы наказать преступника из свиты дипломата, приходилось идти на юридические хитрости. Так, в 1827 году кучер американского посла в Лондоне Альберта Галлатина был арестован за рукоприкладство. Английские юристы мотивировали арест тем, что конюшня, где жил и работал кучер, была отделена от здания посольства, а потому закон об иммунитете на задержанного не распространяется.
Сами дипломаты, конечно, не дрались на конюшне, но иногда обходили законы страны пребывания, используя особенности своего служебного положения. Самым большим соблазном для сотрудников посольств была, разумеется, контрабанда, потому что вместе с дипломатической почтой можно было переслать все, что угодно. Так, например, шведский дипломат Густав Нордин, работа¬вший в Петербурге и друживший с Александром Пушкиным, поставлял великому поэту книги, запрещенные для ввоза в Россию. Сохранилось письмо, в котором Александр Сергеевич благодарит Г.Нордина за «любезную контрабанду», да и в библиотеке поэта остались книги, которые могли попасть к нему только по дипломатическим каналам.
Полномочные представители других государств оставались безнаказанными, даже если стреляли друг в друга на поражение. Например, в 1854 году в Мадриде посол США Пьер Суле вызвал на дуэль своего французского коллегу маркиза Тюрго. Американец был оскорблен приемом, оказанным его жене в доме маркиза. Первоначально П.Суле требовал стреляться с 10 шагов, но секундант дипломатов — британский посол в Мадриде лорд Хоуден — настоял на том, чтобы дистанция была увеличена до 40 шагов. П.Суле попал маркизу в ногу, и француз остался хромым на всю жизнь. Испанские власти прекрасно знали о дуэли, но не приняли никаких санкций в отношении дуэлянтов.
Американские дипломаты XIX ве¬ка вообще выделялись на общем фоне, поскольку сам принцип их назначения отличался от принятого в Старом Свете. Если европейский посол обычно являлся выходцем из аристократической семьи и до своего назначения проходил профессиональную подготовку, то в США дипломатические должно¬сти обычно раздавали тем, кто оказал финансовую помощь партии, выигравшей последние выборы. Пока данная партия оставалась у власти, этот полномочный представитель государства мог не волноваться за свою карьеру.
Британец Г.Никольсон не без содрогания вспоминал свой опыт общения с американскими дипломатами, отмечая, что в XIX веке «европейские и латиноамериканские столицы гудели от развязных поступков дипломатов-любителей». П.Суле был как раз одним из таких. Это был плантатор-рабовладелец с Юга, получивший свой пост за поддержку Демократической партии. До назначения в Мадрид он не имел никакого дипломатического опыта и после отзыва из Испании в 1857 году к международным делам больше не возвращался.
Репутация американцев оставалась довольно скверной на протяжении всего XIX века. В конце столетия в Европе ходили упорные слухи о некоем американском после, после знакомства с которым берлинский двор пришел к выводу: все американцы — запойные пьяницы. Политическая элита США смотрела на подобные вещи с философским спокойствием. По легенде, во времена Авраама Линкольна некий американец явился на прием к тогдашнему госсекретарю Уильяму Сьюарду и поинтересовался, почему некий посол, прославившийся аморальным поведением, все еще занимает свой пост, продолжая позорить отечество за рубежом. У.Сьюард со вздохом ответил: «Сэр, некоторых людей отправляют за границу, потому что они нужны за границей, а некоторых отправляют потому, что они не нужны дома».
Впрочем, европейские дипломаты тоже не были невинными овечками и при случае, чтобы избежать ответственности, использовали свой иммунитет. Так, в 1892 го¬ду в США по подозрению в краже был задержан атташе посольства Швейцарии, но после жалоб швейцарской стороны он был отпущен. В 1904-м американские власти задержали секретаря британского посольства и француз¬ского консула. Оба дипломата ¬управляли автомобилями, оба превысили скорость, оба не понесли никакого наказания.
«Официальные деяния»
В ХХ веке преступлений, от наказания за которые спасал дипломатический паспорт, не стало меньше, а количество дорожных происшествий с участием автомобилей, защищенных дипломатиче¬скими номерами, только возросло.
Появилось и кое-что новое. Дипломатами заинтересовались криминальные структуры, прежде всего контрабандисты. Так, например, в 1930 году чилийский посол в Вашингтоне дон Карлос Давила получил посылку из Индии, в которой оказался дорогой ковер. В сопроводительной записке дону Карлосу было предложено купить ковер за $10 тыс. и сообщалось, куда выслать деньги. Если же ковер послу не нужен, в записке его просили отослать дорогую вещь по указанному адресу.
Дипломат обратился в полицию, и вскоре в руки правосудия попала банда контрабандистов во главе с чилийцем Рамоном Сильвой. Эти люди, как оказалось, слали из Индии контрабанду дипломатам разных стран, снабжая посылки двусмысленными записками. Если посол покупал контрабандный товар, то преступники сразу получали свою прибыль, если пересылал на нужный адрес, то фактически выполнял за контрабандистов их работу. Таким образом банда Р.Сильвы успела обмануть американскую таможенную службу примерно на $350 тыс.
Дипломат, обремененный тайными пороками, имел все шансы попасть на крючок организованной преступности. Так случилось, например, с Морисом Росалем, который в 1950-е годы представлял интересы Гватемалы в Нидерландах. Господин Росаль был педофилом, и вскоре о его пагубной страсти к несовершеннолетним мальчикам узнал корсиканский мафиози Этьен Тардити. Он собрал компромат на посла и пригрозил разоблачением. В течение нескольких лет М.Росаль послушно перевозил чемоданы с героином, пока не попался в октябре 1960 года.
Между тем, пока дипломат доставлял контрабанду, мировое дипломатическое сообщество готовило новое соглашение о правах дипломатов. В 1961 году была принята Венская конвенция о дипломатических сношениях, ратифицированная во всем мире. Конвенция вновь подтверждала старые принципы неприкосновенности личности дипломата. Было особо отмечено, что дипломатическая почта не может быть досмотрена, даже если ее содержимое вызывает подозрение. Неприкосновенность распространялась не только на работников посольства, но и на членов их семей.
Содержатся в конвенции и положения, которые должны были существенно ограничить неприкосновенность дипломатов: например, иммунитет распространяется лишь на «официальные деяния» дипломата и не касается его частной жизни. На деле же оказалось, что отделить официальное от частного практически невозможно. Если некий атташе садился пьяным за руль, то виновен в этом был дипломатиче¬ский протокол, заставлявший его пить на фуршетах и не опаздывать на встречи. Так что пьянство за рулем и превышение скорости вполне укладывались в понятие «официальное деяние».
Кроме того, конвенция устанавливала, что полный иммунитет должен распространяться лишь на одного-двух сотрудников посольства. Однако на деле иммунитет во избежание недоразумений стали распространять на всех сотрудников. Таким образом, дипломатическое сообщество быстро адаптировалось к новым правилам и чувствовало себя весьма спокойно и уверенно.
Никогда еще дипломатический протокол не был так детально проработан, как в 1961 году. Конвенция регламентировала все возможные нюансы международных отношений, так что, казалось, можно вздохнуть спокойно. Однако вторая половина ХХ века оказалась весьма богатой на скандалы, связанные с послами различных стран. Отчасти возникшие сложности объяснялись наплывом дипломатов-любителей.
Трансформация колоний в независимые страны третьего мира открыла перед дипломатами старой закалки совершенно новую вселенную, где правила европейского этикета работали несколько по-другому, если вообще работали. Советский посол Владимир Ерофеев с ужасом вспоминал работу в независимой Африке: «Случалось наблюдать такие впечатляющие картины! У некоторых вождей были автомобили, и поскольку воды там мало, то их подчиненные буквально вылизывали языками машину». В.Ерофееву еще повезло, поскольку он был лишь сторонним наблюдателем подобного действа. Угандийский диктатор Иди Амин, например, любил выезжать на носилках, которые несли послы разных стран, включая европейские. Послы мило улыбались, делая вид, что происходящее — просто шутка, и тащили куда велено «повелителя зверей и птиц», весившего не менее100 кг.
В дипломатию пришли люди, для которых верность древним традициям была куда важнее лю¬бых протоколов. Так, в 1979 го¬ду бирманский посол в Шри-Ланке застрелил свою жену, заподозрив ее в супружеской измене. Наутро после убийства бирманец сложил во дворе посольства погребальный костер и сжег тело жертвы на глазах у изумленных обитателей дипломатического квартала. Ланкийская полиция была вынуждена наблюдать за действом из-за забора, поскольку разрешение войти на территорию посольства мог дать только сам посол.
В то же время в дипломатическую работу активно включились политики и общественные деятели, которых не учили хорошим манерам либо вовсе ничему не учили, что вело к огромному количеству конфузов и неприятностей. Так, например, президент Колумбии Гуильермо Леон Валенсия приветствовал своего французского коллегу Шарля де Голля возгласом «Да здравствует Испания!». Но верхом бестактности были слова президента США Ричарда Никсона, сказанные на похоронах того же Ш.де Голля: «Сегодня великий день для Франции!»
Однако всех переплюнул, разумеется, Джордж Буш-младший, называвший греков «грецийцами» и рассуждавший о ситуации на границе между Канадой и Мексикой. В 2000 году, когда он только баллотировался в президенты, к нему подошел канадский комик Рик Мерсер и, выдав себя за журналиста, передал наилучшие пожелания от премьера Канады Жана Путина. Дж.Буш пустился в рассуждения о том, как он ценит связи с Канадой, хотя премьера этой страны звали Жаном Кретьеном, а Poutine — это не только россий¬ский руководитель, но и блюдо из картофеля фри и сырных шариков под соусом.
Инциденты и прецеденты
Пока дипломаты-любители смешат публику своими высказываниями, послы все так же время от времени попадают в неприятные истории, порой с привкусом уголовщины. Так, в 2004-м в Велико¬британии был опубликован список преступлений, совершенных на территории страны лицами, защищенными дипломатическим иммунитетом. С 1999 по 2004 год сотрудники посольств совершили в Соединенном Королевстве 122 преступления. В списке значились убийство, совершенное гражданином ¬Колумбии, ограбление — дело рук ангольца, изнасилование ребенка, совершенное марокканцем, и т.п. Дипломаты из развитых стран тоже попали в список. Сотрудники посольств Франции и Германии устраи¬вали драки, а немцы вдобавок содействовали нелегальной иммиграции на Британские острова, продавая поддельные документы.
Пожалуй, чаще всего дипломаты садятся за руль в состоянии алкогольного опьянения и нарушают правила дорожного движения, что нередко приводит к трагедии. Так, в 1997 году заместитель грузин¬ского посла в США Георгий Махарадзе в пьяном виде сбил пятерых прохожих, причем одна девушка скончалась. В 1998-м генеральный консул США во Владивостоке Дуглас Кент устроил аварию, в результате которой молодой россиянин остался инвалидом. В 2001 году россий¬ский дипломат Андрей Князев сбил двоих прохожих в Оттаве, один из которых умер. В 2009-м пьяный румынский дипломат Сильвиу Ионеску сбил троих в Сингапуре и попытался скрыться...
Иногда сотрудников посольств ловят на банальном воровстве. В 2008 году мексиканский пресс-атташе Рафаэль Квинтеро Куриель украл телефон BlackBerry на пресс-конференции в Новом Орлеане. Камеры слежения зафиксировали факт кражи, и добычу пришлось вернуть. В ноябре 2010-го в Гонконге французский дипломат Марк Фонбостье украл из закрытого клуба две бутылки дорогого вина и тоже был заснят камерой.
Нередко сотрудники посольств попадаются на аморалке. В июле 2010 года консул Зимбабве Брайтон Мугурисанва в Тегеране напоролся на «клофелинщиц». Зимбабвиец зазвал к себе двух женщин, а они подсыпали ему в алкоголь опасный препарат и обокрали. Господин Мугурисанва был вынужден покинуть страну, где подобное поведение карается по закону.
Многим памятна недавняя история на саммите НАТО в Лиссабоне, о ней рассказала одна из португальских газет. Речь шла о грузинской делегации, которая провела на прием в отель под видом своих сотрудниц 80 местных девиц и устроила шумный дебош. Все это весьма напоминало историю с послами царя Дария, причем роль царевича Александра исполнил президент Франции Николая Саркози. Именно он выразил возмущение тем шумом, который производили его грузинские соседи, и пожаловался администрации отеля.
Вместо воинов, переодетых женщинами, явились обыкновенные португальские полицейские, был составлен протокол. Финал лиссабонской и македонской историй был примерно одинаковым. Если подкупленный представитель Дария сказал, что в Македонии с персидской делегацией не произошло ничего страшного, то МИД Грузии заявил, что не располагает информацией об инциденте и ничего комментировать не будет.
Перечисление проступков и преступлений, совершаемых дипломатами, говорит о том, что мудрый Г.Никольсон был прав, когда написал в 1939 году: «Хотя профессиональный дипломат редко бывает повинен в том, что я называю интеллектуальной неточностью, склонность к тому, что я именую нравственной неточностью, постоянна и велика».
Действительно, когда своя полиция далеко, а чужая не имеет права к тебе прикоснуться, появляется чувство собственной исключительности, а вместе с ним и желание воспользоваться своей безнаказанностью.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!