Без права на защиту

Судья может потерять должность из-за отстранения адвоката

Вполне вероятно, что Высший совет юстиции внесет представление об увольнении судьи, отстранившей адвоката, который несколько раз не явился на проведение следственных действий. Такая позиция судьи могла навредить подозреваемому, который, оставшись без защитника, был признан виновным.

Работа — только утром

Запланированное на 6 ноября заседание ВСЮ провести не удалось. Причиной стало отсутствие кворума — проблема, с которой коллегиальный орган сталкивается нечасто. Возможно, члены ВСЮ понадеялись друг на друга, а, возможно, их не заинтересовала «короткая» повестка дня, в которой был только один пункт, касающийся претендента на административную должность.

Около часа несколько членов коллегиального органа томились в зале заседаний, ожидая коллег. Однако впоследствии председатель ВСЮ Владимир Колесниченко сообщил, что собрать кворум не удастся. Похоже, попытки вызвонить «подмогу» не увенчались успехом.

За несколько часов до запланированного заседания все же удалось организовать работу секции ВСЮ — для этого нужно гораздо меньше представителей. А значит, приглашенные на заседание не зря приехали в Киев. Хотя, конечно, повторить путь придется еще раз.

Вряд ли в хорошем настроении опять будет ехать в столицу судья Ленинского райсуда г.Харькова Лидия Иванисова, которую обвиняли в нарушении присяги. Как рассказал член ВСЮ Сергей Сафулько, все началось с того, что в суд обратились представители прокуратуры с представлением об отстранении адвоката от одного из дел. Следственный орган указывал, что защитник своими действиями затягивает расследование и препятствует установлению истины. В частности, он несколько раз не являлся на проведение следственных действий. Поэтому, посчитали в прокуратуре, адвокат ограничивает право подозреваемого на защиту. И с такой точкой зрения согласилась судья.

А как защищать?

В свою очередь С.Сафулько оснований для отстранения адвоката не увидел. Он рассказал, что защитник вел дело около трех лет и обвинять его в некачественной работе вряд ли корректно. Так, именно благодаря ему дело однажды уже было отправлено на дорасследование. После его же ходатайств был проведен ряд следственных действий. Возможно, именно такая активная позиция и не понравилась следственному органу.

Интересным является тот факт, что после отстранения адвоката от дела представитель прокуратуры обратился сначала в региональную, а затем и в высшую квалификационную комиссию адвокатуры, утверждая, что защитник не исполняет свои профессиональные обязанности, поэтому должен быть привлечен к дисциплинарной ответственности. Вместе с тем в обоих органах пришли к выводу, что адвокат, напротив, активно способствовал реализации права на защиту. При этом на заседаниях дисциплинарных комиссий присутствовал и подзащитный, который отмечал, что хочет, чтобы его дело вел именно этот адвокат.

Также С.Сафулько обратил внимание на ошибки, которые допустила судья при рассмотрении представления. Решение об отстранении принималось в отсутствие защитника. «Адвокат, в отношении которого внесено представление об отстранении от дела, должен быть заслушан судом», — отмечал член совета. В материалах дела, по его словам, отсутствуют какие-либо упоминания о том, что защитник был уведомлен судом о необходимости прийти на заседание.

Л.Иванисова попробовала объяснить, что его пытались вызвать, позвонив по тому номеру, который был известен от прокуратуры, но трубку никто не взял. Членов ВСЮ такое объяснение не устроило, мол, есть достаточное количество технических средств, чтобы связаться с человеком. Кроме того, можно было вызвать подозреваемого и спросить у него, как он оценивает действия своего защитника и на самом ли деле его право на защиту не реализовано.

Кроме того, ни одним из материалов дела не подтверждено, что адвокат преднамеренно игнорировал следственные действия. Так, суд получил лишь формальные постановления и рапорты, а данные о том, что адвокат действительно был уведомлен, отсутствовали. Как впоследствии рассказал сам защитник, однажды ему позвонили в пятницу вечером и сообщили, что в выходные будут проводиться следственные действия. На это он ответил, что не сможет присутствовать, поскольку находится за городом.

Также членов ВСЮ удивил тот факт, что в постановлении суда речь шла о том, что адвокат не сотрудничает со следствием. Что это за сотрудничество и почему последний обязан это делать, для коллегиального органа осталось загадкой.

Выход из игры

Постановление имело существенное значение для дальнейшего хода дела. Так как действующие нормы не позволяют обжаловать такое решение, уже через две недели после отстранения адвоката следствие было завершено и дело направили в суд. В конечном итоге подозреваемый был признан виновным в нарушении правил безопасности, повлекшем гибель человека, и получил условный срок.

«Здесь как раз проявляется то, чего мы пытаемся избежать, чтобы судья не следовал в фарватере органа досудебного следствия, тем более в таких вопросах, как осуществление права на защиту», — отметил С.Сафулько.

Судья пыталась объяснить, что, рассматривая представление, исходила из необходимости быстрее рассмотреть дело. Но зачем — непонятно, ведь подозреваемый находился на свободе и его права никоим образом не были бы ограничены, даже если бы следствие длилось еще несколько лет.

Основную же причину вынесения такого решения Л.Иванисова видит в том, что у нее просто не хватило опыта. На время получения представления она проработала судьей около года. Кроме того, ни раньше, ни после этого случая, никто в суде не сталкивался с подобными вопросами, следовательно, посоветоваться было не с кем.

Также она отметила, что знает о работе адвоката по собственному опыту — сама была защитником на протяжении 10 лет. Однако эти слова не понравились членам Совета. «Лучше бы вы этого не говорили», — сказал С.Сафулько. «Ну тогда точно все...», — вырвалось у его коллеги Владимира Высоцкого.

Конечно, окончательное решение члены ВСЮ еще не приняли и у судьи будет шанс еще раз все объяснить на следующем заседании Совета, однако уже сейчас очевидно, что в коллегиальном органе достаточно серьезно относятся к ограничению права на защиту.