Під час головних православних свят ще недавно прийнято було згадувати про репресії, яких зазнавали священнослужителі в радянські часи. Проте, як з’ясував оглядач «Власти» Євген ЖИРНОВ, успіх у боротьбі з релігією комуністам принесли не арешти й гоніння, а підбурювання священства та віруючих на фінансовому грунті.
«Настроєність попів
дуже реакційна»
«Комунізм — природний ворог релігії», — проголошувало одне з популярних більшовицьких гасел 1920-х років. Проте особлива увага червоних функціонерів до релігії та релігійних діячів була пов’язана не тільки з ідейною боротьбою нового зі старим. Після того як зусиллями «залізного» Фелікса та його чекістів усі опозиційні партії та організації було розігнано, церкви залишалися єдиним місцем, де під час служб цілком легально могли збиратися противники нового режиму. Причому в більшості випадків ні пастирі, ні паства майже не приховували своїх антибільшовицьких поглядів.
У 1925 році ВГПУ доповідало керівництву країни про діяльність священиків, які підтримували опального патріарха Тихона:
«Настроение как попов тихоновской ориентации, так и церковноприходских советов очень реакционно, что заметно в их антисоветской деятельности, выражающейся довольно разнообразно: тут и монархическая агитация, и распространение контрреволюционных воззваний и антисоветской литературы, агитация на темы о гонении на веру, антихристианской сущности советской власти, агитация противоналогового характера и т.д. В последнее время эта борьба начинает принимать более серьезный характер: тихоновская церковь выступает со своей идеологией против марксизма в целом; в Новгородской губ. имеется нелегальный кружок для критического изучения марксизма, руководимый митрополитом Сергием, в котором участвует, помимо попов, и молодежь; критическим изучением марксизма занимаются и в нелегальной тихоновской богословской академии в г.Москве».
Мало того, нерідко священики організовували відкритий і прихований опір починанням радвлади. «В проявлении своей контрреволюционной сущности, — йшлося в тій же доповіді,— тихоновщина за последнее время очень обнаглела, что замечается особенно на местах. В качестве примеров можно привести: убийство милиционера и тяжелое избиение другого за распоряжение административного характера при крестном ходе (в Казан-ской губ.), взрыв умышленно брошенной в окно одного из сельских клубов ручной гранаты во время комсомольского вечера по наущению попа и местного кулака (Иркутская губ.), два случая требования с палками в руках освобождения арестованных (на Кубани). Набатные звоны с созывом мирян, чтобы пожаловаться на председателя сельсовета, якобы обидевшего попа. Такой же сбор толпы в Иваново-Вознесенской губ. во время снятия колоколов с колокольни бывшего монастыря (теперешнего детского дома), причем толпа снять колоколов не дала, а поставила охрану в 50 человек».
Така сама картина спостерігалася і в інші роки. На Донбасі, наприклад, були арештовані священики, які зберігали в церкві велику кількість зброї. А агітація селян за силовий опір хлібозаготівлям та іншим вилученням продовольства була практично буденною справою. ВГПУ залишалося тільки констатувати: «В настоящее время тихоновщина — наиболее сильная и многочисленная из оставшихся в СССР антисоветских группировок».
«Насадження спецінформування серед церковників»
Здавалося б, найпростішим ходом влади у відповідь було б застосування масштабних репресій. Але піти на винищення служителів культу більшовики не могли. Адже, якщо спроба зняття дзвонів призводила до відкритого виступу віруючих селян, а оголошення церковних свят робочими днями — до страйків свідомих пролетарів, масові вбивства духовних осіб могли спровокувати справжнє повстання і, можливо, нову інтервенцію. Причому при такому розкладі вторгнення в червону Росію одностайно підтримали б усі християни світу.
Отже, більшовикам залишалося задовольнятися головним чином антирелігійною пропагандою та різноманітними акціями спецслужб і партапарату відносно церковних ієрархів. Але найдивніше полягало в тому, що велика частина цих заходів не приносила бажаного результату. Наприклад, спалювання ікон, що проводилися за вказівкою згори, по суті, було не чим іншим, як фарсом. Присилувані до участі в них селяни кидали в багаття віддруковані паперові лики святих. А справжні, в оправах, ховали, а потім повертали на звичні місця. Вилучення церковних цінностей, як визнавали самі більшовики, принесло набагато менше золота і срібла, ніж розраховували в Раднаркомі. І ця здобич жодним чином не могла компенсувати збитки від падіння престижу народної влади в очах здебільшого віруючого населення. Під час антирелігійних кампаній часто практикували розкриття рак з мощами, аби громадяни могли переконатися, що їх нетлінність — церковний міф. Але й ці акції вплинули головним чином на міську молодь, а для решти населення вони залишилися черговими блюзнірськими витівками безбожних володарів.
На цьому фоні звіти чекістів, які працювали на «церковній лінії», виглядали вельми вражаюче. У доповіді 1925 року, наприклад, говорилося: «Одним из существенных достижений отделения является насаждение спецосведомления среди церковников и сектантов, на что в последнее время было обращено особое внимание. Число осведомителей по всей республике возросло за 1924 год в шесть раз. Количество их по губерниям распределено неравномерно, но в общем почти каждая губерния имеет удовлетворительный осведаппарат».
Завдяки цьому досягненню, як повідомляли з Луб’янки в Кремль, з’явилася прекрасна можливість впливати на рішення патріарха Тихона. Зокрема, чекісти домоглися, щоб хворий патріарх у заповіті призначив місцеблюстителем престолу митрополита Петра Крутицького (Полянського). Розрахунок будувався на тому, що схильний, за даними ВГПУ, до пиятики та плотських утіх митрополит дискредитує церковне керівництво в очах віруючих, а головне — не заважатиме роботі чекістів із розвалу церкви. Але після смерті патріарха співробітникам ВГПУ довелося доповісти, що навколо Петра згрупувався весь антирадянський єпископат і він веде боротьбу проти тих священиків-оновленців, які визнали нову владу. І вже наприкінці 1925 року місцеблюстителя патріаршого престолу арештували.
Поділяти й панувати не виходило і в інших випадках. Робота з частиною священноначальників, які відкололися від патріарха, чекістам вдавалася далеко не завжди. Щоправда, велика частина вини за це лежала на місцевих властях. Там, де оновленців підтримували і захищали, вони проповідували підкорення більшовикам. Але в тих губерніях, де їх не хотіли або не могли фінансувати, вони поверталися в лоно антирадянської церкви.
А ось економічні методи боротьби з найбільшою антирадянською структурою дали цілком пристойні результати. Священнослужителів обклали такими податками, що виплатити їх без сторонньої допомоги здатні були лише настоятелі великих церков з великою кількістю прихожан і, відповідно, пожертвувань. І в другій половині 1920-х відмова священиків від сану трохи не стала масовою. Але влада знову недооцінила релігійності й опозиційності громадян. Громади стали виплачувати податки замість настоятелів. Мало того, на зібрані вірянами гроші священикам будували будинки. у 1928 році ВГПУ констатувало, що відібрані під час антирелігійних кампаній церкви відновлюються на гроші громад і відкриваються знов. І що це відбувається повсюдно.
«Підготовкою «простаків» посилено займаються архієреї»
Репресії 1930-х мало не стали підсумковою рискою в історії Російської православної церкви. Проте Сталін одночасно з остаточним вирішенням питання про опозиціонерів різних мастей намагався налагодити відносини СРСР із зовнішнім світом. І ліквідація церкви була б не найкращим доповненням до експортованого образу динамічної індустріальної держави, з якою можна мати справу. Під час Другої світової війни, коли Сталін збирав у кулак усі ресурси країни, вплив церкви на вірян також був затребуваний. Її права були дещо розширені, гоніння припинилися. Причому не тільки формально. У середині 1950-х ЦК КПРС вирішив перевірити, як ведеться в країні антирелігійна пропаганда:
«Проверка деятельности Музея истории религии и атеизма и ознакомление с состоянием научной работы в области атеизма показали, что учреждения Академии наук СССР крайне медленно включаются в работу по подготовке и изданию научных трудов, сборников статей, брошюр, музейных экспозиций и других материалов, необходимых для развертывания научно-атеистической пропаганды среди населения. Институтам и отделениям Академии потребовалось несколько месяцев только на определение тематики и составление планов научной работы в этой области. Совершенно неудовлетворительно поставлена работа Музея истории религии и атеизма в Ленинграде. Вследствие отсутствия повседневного руководства работой музея (директор музея т.Бонч-Бруевич, проживающий в Москве, бывает в музее не более 1—2 раз в год) и недостатка экскурсоводов плохо используются для научно-атеистической пропаганды ценнейшие фонды музея и имеющаяся при нем специализированная библиотека (около 150 тыс. томов)».
Але це зовсім не означало, що комуністична влада відмовилася від боротьби з церковниками. Змінилася лише тактика. Набір у церковні навчальні заклади був украй обмежений, замінювати немолодих настоятелів церков було ніким, і кончина православ’я в СРСР мала відбутися природним шляхом. У церквах без священиків служби проводитися не можуть, тому їх можна легко і без ексцесів закрити. Процес розвивався суворого за планом.
«Если на 1 января 1953 года, —повідала Хрущову Рада у справах Російської православної церкви, — духовенство в возрасте до 40 лет составляло 11,5%, от 40 до 55 лет — 26,2% и старше 55 лет — 62,3%, то на 1 января 1954 года первая возрастная группа составила уже 9,1%, вторая — 23,4% и третья — 67,5%... Сокращение общего количества духовенства, недостаточная подготовка имеющихся кадров священников вынуждает руководство церкви посвящать и назначать на священнические места малограмотных, случайных лиц для того, чтобы сохранить число действующих церквей. Подготовкой таких «простецов» усиленно занимаются, в частности, митрополит ростовский Вениамин и некоторые другие епархиальные архиереи».
Незважаючи на ці заходи, на 12397 церков і молільних домів припадало 10770 священиків. І як із задоволенням констатувала рада, в 1952 році розпалося 216 церковних громад, а в 1953-му — 86.
Проте церква не збиралася здаватися так просто. Після смерті Сталіна ієрархи почали діяти сміливіше. Вони зобов’язали священиків обслуговувати кілька церков. Тому в деяких районах України на одного настоятеля припадало до чотирьох церков. «В результате, — говорилося в тому ж таки звіті, — количество церквей, где службы проводились нерегулярно, снизилось с 3671 на 1 января 1953 года до 1525 на 1 января 1954 года».
«Розкрадання коштів відбуваються повсякденно»
Крім того, в післявоєнні роки церковні ієрархи спробували підвищити привабливість настоятельської служби. Поліпшити матеріальне становище священиків формальним шляхом було неможливо. Прибутки приходу залежали від кількості мирян та їхньої щедрості. Але настоятелям негласно дозволили використовувати для особистих потреб кошти з церковної каси. Точніше, дали зрозуміти, що єпархіальне керівництво заплющуватиме очі на витівки такого роду. І священство, яке довгі роки животіло, не забуло скористатися можливостями, що з’явилися.
Згідно із законом фінансову діяльність церковних громад повинна була контролювати «двадцятка» — люди, які подали заяви про реєстрацію громади. Але на ділі все виглядало трохи інакше. У довідці про перевищення духівництвом своїх прав, складеній Радою у справах РПЦ, ішлося:
«В значительной части церковных общин настоятели церквей и молитвенных домов грубо нарушают основные положения о церковных «двадцатках» и их исполнительных органах, не допуская последних к управлению финансово-хозяйственной деятельностью общин, бесконтрольно распоряжаясь церковными денежными средствами или превратив церковные доходы в источник личного обогащения... Из выборочно взятых 7500 церковных общин в 2074 общинах финансово-хозяйственной деятельностью бесконтрольно занимаются единолично или совместно с церковными старостами настоятели церквей и молитвенных домов...
Члены церковного совета или ревизионной комиссии, пытающиеся помешать бесконтрольной работе настоятеля церкви, обычно удаляются из исполнительных церковных органов и заменяются другими, более угодными для настоятелей лицами, а в ряде случаев даже своими родственниками...
В ряде церковных общин старостами и казначеями по назначению являются жены и другие родственники настоятелей. Например, обязанности церковных старост выполняют жены настоятелей: в церкви села Кивать Ульяновской области; в церкви села Мартыновка Тишковского района Кировоградской области; в соборе г.Минска и в других. В селе Кособаново Молотовской области старостой церкви является 16-летний сын настоятеля, в церкви пос. Желтая река Пятихатского района Днепропетровской области на должность старосты поставлен брат настоятеля, а в церкви села Городок Глусского района Бобруйской области настоятель отстранил старосту, назначив на его место свою домашнюю работницу...
Все эти действия приходского духовенства, пользующегося часто прямой поддержкой со стороны епархиальных архиереев, создают в общинах атмосферу бесконтрольности, в силу чего растраты и хищения денежных средств происходят повседневно и церковные общины стали местом приманки для лиц, ищущих легкой наживы. В трех церквях г.Рязани настоятели в общей сложности присвоили 163 тысячи рублей. Настоятель церкви в поселке Красноармейск Сталинградской области, священник Соколов выстроил себе дом и за счет церковных средств уплатил свой подоходный налог в сумме 30 тысяч рублей. Священник церкви в г.Пятигорске Свидерский купил три дома, оформив покупку их на своих дочерей, три дома приобрел себе и священник кладбищенской церкви в г.Владимире Богословский. В Казанской церкви города Сталинграда содержится «черная касса», из которой духовенство уплачивает большую долю своего подоходного налога».
«Вважаючи священика найманою особою...»
На цьому грунті неминуче виникало непорозуміння між настоятелями та віруючими. «Из 6466 церквей и молитвенных домов,— говорилося в тій же довідці, — в 472 церковных общинах имели место внутриобщинные раздоры и склоки.
Например, в религиозной общине г.Абдулино Чкаловской области в течение трех последних лет не прекращается борьба за церковную кассу. По этой причине за эти три года в общине 4 раза переизбирались церковные исполнительные органы и сменилось 6 настоятелей церкви. Община разделилась на три враждующие между собой группы, из которых каждая добивается избрания в церковные органы своих людей.
В церкви с.Шубино Бронницкого района Московской области за шесть последних лет сменилось 13 настоятелей. Все они вынуждены были покинуть приход, так как церковный актив не допускал их к управлению хозяйственными делами, считая священника наемным лицом, обязанным удовлетворять религиозные потребности прихожан.
В ряде общин эти конфликты, когда они захватили собой весь церковный актив и разделили его на враждующие между собой стороны, приводят к прекращению церковных служб».
Власне, це був ідеальний рецепт закриття будь-якого храму. І коли Хрущов вирішив, що з релігією все-таки треба покінчити, все виконувалося за такою схемою. У «двадцятку» проводилися потрібні люди, священик ставав найманим працівником, виникав конфлікт, служби припинялися, й церкву можна було легко закрити. У тих же місцевостях, де вірянам вдавалося уникнути чвар, церкви в 1960-і роки, як і після революції, відстоювали й від радянських працівників, і від міліції, причому іноді навіть зі справжніми кулачними боями. Але все ж таких громад виявилося дуже мало. І найвпливовіша колись антирадянська організація перетворилася на одну з традиційних релігій.
Коментарі
До статті поки що не залишили жодного коментаря. Напишіть свій — і будьте першим!