«На тлі безконтрольності дій почало процвітати вилучення цінностей і привласнення їх оперативним складом»
65 років тому, в лютому 1946-го, в радянській зоні окупації Німеччини різко зросла кількість злочинів, скоєних солдатами й офіцерами Червоної армії. Як з’ясував оглядач «Власти» Євген ЖИРНОВ, це не в останню чергу пояснювалося тим, що співробітники держбезпеки, завданням яких було розслідувати і запобігати подібним правопорушенням, самі погрузнули в крадіжках, грабежах, насильстві й корупції.
«Вбивство скоєно з метою викрадення свині»
Те, що на початку 1946 року в радянській зоні окупації Німеччини скоювалося безліч кримінальних злочинів, дивувало і не дивувало одночасно. Якщо врахувати економічну ситуацію в країні, то не було нічого чудного в тому, що німці, які залишилися без засобів до існування і нерегулярно отримували мізерний пайок, стали грабувати і вбивати успішні¬ших і забезпеченіших співвітчизників.
Навряд чи варто було дивуватися тим, що значний внесок у скоєння по¬дібних злочинів зробили солдати й офіцери Червоної армії, причому як ті, котрі продовжували служити, так і демобілізовані або дезертири.
На той час у Німеччині за рахунок переможених не збагачувалися тільки найпринциповіші та найледачіші. Всі інші активно поповнювали особисті запаси перед неминучою зу¬стріччю з Батьківщиною, де в промтоварних магазинах або було звично порожньо, або ціни були неймовірно високими, якщо магазин уходив до мережі комер¬ційної торгівлі.
Дещо вражало тільки те, що подібному сплеску злочинності не запобігли. У складі радянської військової адміністрації було немало співробітників держбезпеки, зобов’язаних серед іншого забезпечувати порядок в окупаційній зоні й контролювати діяльність німецької поліції. У кожній федеральній землі діяв оперативний сектор НКВС, якому підпорядковувались опергрупи в містах і повітах.
Якщо додати до цього прикордонні полки НКВС, котрі використовували для охорони різних радянських об’єктів, зокрема спецтаборів, де тримали нацистів, а крім того, брали участь в операціях, що проводили опергрупи НКВС, виходило досить значне ¬угруповання, здатне припинити будь-які негативні явища якщо не за допомогою че¬кістських прийомів, то силовим шляхом. А на чолі чекістського угруповання стояв заступник наркома внутрішніх справ генерал-полковник Іван Сєров, відомий своєю рішучістю.
Проте цифри свідчили про те, що злочинці в більшості випадків залишалися безкарними. Напри¬клад, 27 лютого 1946 року начальник опергрупи по Лейпцизькому округу підполковник П.Коломейцев доповідав начальникові оперсектору по федеральній землі Саксонія генерал-майору С.Клепову: «За последнее время по Лейпцигскому округу как со стороны уголовно-преступного элемента из числа немцев, а также и со стороны военнослужащих Красной армии участились случаи грабежей, мародерства, убийств гражданского населения. Если в январе месяце с.г. имело место: случаев грабежа — 16, мародерства — 28, убийств не было, то в феврале с.г. процент этих проявлений значительно возрос: случаев убийств — 11, грабежа — 83, мародерства — 131. Преступления, учиненные военнослужащими Красной армии: убито — 5 чел., случаев грабежа — 3, мародерства — 53. Преступления, учиненные преступным элементом из числа немцев: убито — 6 чел., случаев грабежа — 80, мародерства — 78». (Тут і далі лексичні, стилістичні, а також синтаксичні особливості цитованих джерел збережені. — Прим. ред.)
Проте й ці дані були вельми умовними, адже в тій же доповіді П.Коломейцева наголошувалося, що винних не встановлено і не знайдено: «03.02.46 в ¬г.Ошаце, на ул. Шеневицервег, в подвале д. №1 были обнаружены 4 трупа... На месте преступления обнаружено военное обмундирование формы Красной армии. Убийство совершено с целью хищения из сарая свиньи весом около 120 кг. Виновные совершенного преступления не установлены...
14.02.46 в г.Лейпциге в 23.00 на Галишештрассе военнослужащими Красной армии был остановлен Карл Мюллер, у которого неизвестные при проверке документов изъяли часы. Розыск злоумышленников положительных результатов не да».
«Збільшували свій рахунок зі здавання шляхом купівлі нач. табору спиртними напоями»
У подальшому ситуація мало змінилась, і відсутність серйозних успіхів у боротьбі зі злочинністю в радянській зоні окупації можна було списати на кадровий невроз, який охопив офіцерів держбезпеки. У березні 1946 року народні комісаріати перетворили на міністерства, і в чекіст¬ських колах чекали змін, які не змусили себе чекати.
Наркомату держбезпеки підпорядкували Смерш, а глава військової контррозвідки генерал-полковник Віктор Абакумов очолив нове Міністерство державної безпеки. Після цього було здійснено численні кадрові перестановки, ¬В.Абакумов почав розширювати сферу свого впливу, наполягаючи на переведенні з МВС до МДБ всіх оперативних структур в окупованій Німеччині, і до кінця 1946-го домігся свого.
Ось тільки, судячи з доповіді, відправленої 23 вересня 1946 року за¬ступником начальника ерфуртської окружної опер¬групи майором К.Низовим заступникові міністра держ¬безпеки генерал-полковнику М.Ковальчуку, головна причина бездіяльності офіцерів МВС полягала зовсім в іншому: «С самого начала работы в секторе нас, работников Смерша, приняли с пренебрежением и при инструктаже о процессе работы заявляли, что мы избалованы войной и работать солидно не умеем, что так, мол, больше примитивно работать не будете... нужно работать солидней, легендировать, комбинировать и т.п. Такой инструктаж обычно проводил б. нач. штаба сектора майор т.Попов, такую же линию проводил и нач. сектора генерал-майор т.Бежанов. В действительности получилось совершенно наоборот. Практика работы в секторе была самой примитивной, и никакой глубокой агентурной работы не было, преобладала «работа» руками и другими средствами, но в меньшей степени головой.
После такого «инструктажа» оперативные работники разъезжались по оперативным группам и с тех пор были предоставлены сами себе и проводили линию в Германии в большинстве случаев по своему усмотрению. В течении 6—8 месяцев руководство сектора руководило опергруппами по телефону, а реальной практической помощи почти совершенно не оказывало. Контроль за деятельностью опергруппами отсутствовал.
Главное направление в работе было по изъятию фашистского актива — блокляйтеров и выше, и оценка работы определялась количеством направленного в спецлагерь этого контингента. Началось своеобразное соревнование по направлению в спецлагерь, и первенство в этом занял начальник опергруппы г.Арнштадта капитан Сорокин (в настоящее время снят с работы за пьянство и развал). Впоследствии оказалось, что отдельные группы увеличивали свой счет по сдаче в спецлагерь и за счет покупки нач. лагеря спиртными напитками. В этом отличался капитан Сорокин. И не случайно нач. лагеря на одном из оперативных совещаний начальников опергрупп на поставленный ему вопрос, каким образом вы принимаете спецконтингент, нагло заявил: в зависимости от количества и качества присылаемого коньяка».
Як писав майор К.Низов, відсутність контролю і гонитва за липовими показниками розкладали офіцерів держбезпеки: «На фоне массового изъятия фашистского актива и бесконтрольности действий оперативных групп стало процветать изъятие вещей и ценностей и присвоение их оперативным составом вместе с переводчиками. Решительного удара по этим злоупотреблениям своевременно не нанесли, а в отдельных случаях ограничивались уговариваниями или переводили из одной группы в другую.
Так это было с начальником опергруппы г.Айзенаха, который даже занимался спекуляцией сигаретами в г.Берлине, на которых зарабатывал десятки тысяч рублей, но ограничились переводом в сектор. Начальник оперативной группы г.Лангезальца окружил себя подозрительными немцами, одному из них выдал официальное удостоверение и разрешил носить пистолет и занимался грабежами местного населения. Кроме того, т.Васильев был главным поставщиком автомашин, за что снискал уважение у нач. сектора, к ответственности не был привлечен, а переведен на более ответственной участок — нач. опергруппы г.Айзенаха, где продолжал бездельничать (только в настоящее время был снят с работы)».
При цьому, як свідчать численні документи, офіцери держбезпеки ні в чому себе не обмежували. Наприклад, проводилися масові арешти заможних селян, після яких з їхніх садиб зникала вся худоба. Причому навіть такий формальний привід далеко не завжди використовувався для маскування вилучення цінностей. Адже чекісти поводилися так, ніби їм дозволено абсолютно все.
Наприклад, про це свід¬чила історія, про яку військовому прокурору землі Тюрингія написав виконувач обов’язків військового коменданта району Штадтрода майор Васильєв: «19 июля с.г. в г.Эйзенберге военно¬служащие ОКР Смерш 40-й истребительно-противотанковой бригады РГК, дислоцирующейся в г.Наумбурге, старший лейтенант Пшеничников и капитан Дорофеев, предложили немкам... сесть в машину и показать местожительство криминального секретаря г.Эйзенберга господина Шиллинга, к которому вышеуказанные немки также направлялись».
Офіцери не вигадали нічого кращого, як відвезти дівчат, котрі виявилися перекладачками радянської комендатури, в ліс і згвалтувати. Пшеничникову вдалося зробити це без проблем. А дівчина, котра дісталася Дорофєєву, ви¬рвалась і побігла в глиб лісу. Капітан стріляв їй услід, але не влучив. Після цього офіцери вирішили надолужити згаяний час — поїхали до німця, дочку якого вважали безвідмовною.
«После всего этого, — йшлося в доповіді, — капитан Дорофеев (причем должен отметить, что капитан Дорофеев при попытке изнасиловать сорвал с себя погоны, что подтверждается многими свидетелями), старший лейтенант Пшеничников, подполковник Скорынин... и еще один офицер зашли в квартиру к хозяину ликерной фабрики г.Рихтеру и расположились ночевать».
Проте голова родини був проти такої «тілесної щедрості» відносно переможців: «Между Рихтером, его дочерью и капитаном Дорофеевым разгорелся спор, перешедший границы дозволенного: Рихтер ударил свою дочь, капитан Дорофеев попытался стаканом ударить жену Рихтера. О случившемся узнал начальник госпиталя 5250 майор Ковальчук. Окружив дом, в котором находились офицеры, майор Ковальчук предложил им выйти из дому и потребовал от них объяснения. Капитан Дорофеев выскочил из дому и произвел выстрел в ст. сержанта Троян, а когда ст. сержант Троян попытался спрятаться за угол, капитан Дорофеев произвел второй вы¬стрел, ст. сержант Троян в ответ выстрелил в воздух.
Во время расследования совместно с майором Ковальчуком в госпиталь явились уполномоченный МВД по г.Эйзенберг лейтенант Демидов и капитан Дорофеев — оба в состоянии сильного опьянения. Лейтенант Демидов, нарушая субординацию и уставы, стал поносить площадными словами майора Ковальчука и капитана Тычину, заявив, что единственная власть в г.Эйзенберг — это он, а поэтому он запрещает появляться кому-либо из работников комендатуры в г.Эйзенберг...»
«Гроші не здав і приховав від обліку»
Подібна поведінка лейтенанта Демидова зовсім не була наслідком молодецької самовпевненості. Як свідчать документи, на той час у чекістських підрозділах у Німеччині сформувалася не передбачена жодними офіційними документами структура взаємин.
У листопаді 1946 року під трибунал потрапили три офіцери оперсектору МДБ в Тюрингії — майор З.Габдракіпов, старший лейтенант А.Камалян і гвардії капітан С.Мкртичев, чиї пригоди описувались у вироку: «Габд¬ракипов, будучи начальником опергруппы МВД уезда Грайц, на протяжении со второй половины 1945 года и по сентябрь месяц 1946 года, злоупотребляя своим служебным положением, в корыстных целях производил обыски и изъятие имущества и ценностей у арестованных и задержанных лиц, которые присваивал и разбазаривал.
Так, в июне месяце 1945 года во время обыска и ареста немца Липольда было изъято 22 тыс. марок. Липольд из-под стражи был освобожден, указанная сумма изъятых у него денег возвращена не была. В начале декабря 1945 года подсудимым Камаляном был арестован немец Позер, у которого было изъято 84 тыс. марок. В опись указанная сумма внесена не была, и Камалян передал ее Габдракипову, последний эти деньги в финчасть не сдал и скрыл от учета. Всего таким образом Габдракипов незаконно присвоил 127 тыс. марок. Из указанной суммы Габдракипов уже в процессе расследования дела внес в кассу финотдела 47347 марок. 56663 марки Габдракипов незаконно израсходовал на разные хознужды опергруппы. ¬Остальные деньги в сумме 22999 марок израсходовал на свои личные нужды...
Также Габдракиповым было изъято 6 легковых автомашин у арестованных опергруппой немцев. Одну из машин, «мерседес-бенц», Габдракипов присвоил себе, оформив ее фиктивными документами. Две автомашины им в виде подарков были отданы одному из работников Ленинград¬ского УМВД (фамилия не ¬установлена), вторая машина была отдана коменданту дороги подполковнику Шиброву. Три других автомашины в момент отсутствия Габд¬ракипова в опергруппе были проданы немцам его заместителем Камаляном за 11 тыс. марок».
Не менш цікавими ви¬явились і матеріали на начальника розшукового відділу оперсектору С.Мкртичева, про якого майор К.Низов у своїй заяві заступникові міністра держ¬безпеки писав: «Розыскной отдел отличался склонностью к изъятию вещей и ценностей и присвоению их и стал носить название не розыскного отдела, а отдел «грабьбюро». Капитан Мкртычев совершенно откровенно говорил всем, что ему надоело снабжать большими кушами начальника сектора и его жену».
Під час суду ця обставина не згадувалася. Проте міністр держбезпеки В.Абакумов вирішив отримати компромат на своїх недругів з МВС, і генерал-майора Г.Бежанова за¬арештували. А його колишні підлеглі почали давати до¬кладні й відверті свідчення.
«В январе 1946 года, — йшлося в обвинувальному висновку в справі, — по указанию Бежанова бывшим сотрудником оперсектора капитаном Мкртычевым был арестован без наличия компрометирующих материалов житель г.Лейпцига Маргулис, у которого при аресте было изъято 42 тыс. немецких марок и большое количество ценностей. Перед вербовкой Маргулис содержался под стражей свыше 5 месяцев и избивался лично Бежановым, который разбил ему вставную челюсть. При освобождении Маргулиса ему не были возвращены 32 тыс. марок, 2 бриллианта и подменен ряд драгоценностей. После этого Маргулис был завербован и дважды направлялся по заданиям в западную зону Германии. Признав этот факт, Бежанов показал: «Никаких материалов в отношении Маргулиса у меня не было, в связи с чем по возвращении в г.Веймар я избил его... и, не добившись никаких показаний, вынужден был его освободить. Но чтобы замаскировать незаконность своих действий, завербовал Маргулиса в качестве агента и направил его в американскую зону».
При цьому генерал вимагав гроші й подарунки не тільки в заарештованих, а й у підлеглих: «Свидетель Габд¬ракипов о присвоении вещей и ценностей Бежановым на очной ставке с по¬следним показал: «В конце июля 1945 года ко мне в опергруппу приезжал начальник следственного отдела оперсектора Низов. Докладывая ему дела, я сказал о том, что у арестованного Штарка изъята шкатулка с ценностями. Он сказал, что доложит Бежанову, а я получу указание, как поступить с ними... Будучи в Веймаре, я вместе с Низовым зашел в кабинет Бежанова, который взял от меня шкатулку и начал рассматривать ценности. В процессе этого осмотра Бежанов сказал, что на днях к нему приезжает жена и что у него даже нет никакого подарка, чтобы преподнести ей. Среди ценностей были дамские ручные часы из золота, ободок их и браслет были усыпаны драгоценными камнями. Низов предложил Бежанову оставить эти часы, и он их оставил у себя».
Однак підношення підлеглих виявилися лише малою частиною великого бізнесу генерала Бежанова: «Документально установлено, что в июне 1945 года Бежанов открыл в г.Веймаре пивоваренный завод, который обслуживался немцами, и доходы от продажи пива Бежанов использовал как для нужд оперативного сектора, так и для личного обогащения. В этих же целях Бежанов использовал организованное им пригородное хозяйство, получая с последнего шерсть, передавал немецким фабрикам, а готовую продукцию присваивал. Будучи допрошен по этому во¬просу, Бежанов показал: «Поселившись в г.Веймар и заняв виллу, принадлежавшую крупному местному пивовару, я приказал подчиненным мне работникам свозить на нее ценные вещи и мебель. Одновременно я наложил руку на пригородное хозяйство с пивоваренным заводом. Пущенный в ход пивоваренный завод вырабатывал пиво, которое продавалось ресторанам города и воинским частям».
При такій діловій спритності часу на серйозні оперативні справи не вистачало. Тож їх стали фабрикувати: «Установлен ряд фактов, когда задерживались лица без всяких оснований, путем избиения их принуждали давать вымышленные показания о сотрудничестве с иностранными разведорганами или причастности к подпольным организациям. Так, в марте 1946 года опергруппой г.Гильдбургхаузен без всяких на то основании была арестована группа немцев в количестве 36 человек, которые впоследствии за недоказанностью состава преступления из-под стражи были освобождены. В январе 1946 года опергруппой г.Эрфурт были арестованы по подозрению в причастности к подпольной организации «Вервольф» 8 немцев, которые также после длительного заключения и избиения были освобождены. Всего по оперсектору было прекращено за недоказанностью состава преступления 137 дел на 306 человек, из них 10 человек, находясь под стражей, покончили жизнь самоубийством».
Бізнес продовжував залишатися головною справою генерала Бежанова. Як з’ясувало слідство, він, по суті, став компаньйоном власника фарфорової фабрики. Генерал допомагав партнерові паливом, продуктами і транспортом, а той оплачував послуги порцеляновими сервізами, частину з яких Бежанов брав собі, а інші віддавав своїм високопо¬ставленим покровителям. Таким чином, у корупційному ланцюжку він виявився далеко не останньою ланкою.
«Передав приблизно 30 кг золота»
Ще цікавіші подробиці стали відомі після допитів колишнього начальника берлінського оперсектору генерал-майора А.Сиднєва, заарештованого в ході апаратної війни між МДБ і МВС. Його звинувачували в привласненні трофейних цінностей — браслетів з діамантами, дамської сумочки зі щирого золота, 15 золотих годинників, 42 золотих кулонів, кольє, брошок, сережок і ланцюжків, 15 золотих каблучок та інших золотих речей. А список вивезених з Німеччини речей для того часу виглядав просто грандіозно: «32 дорогих хутряних вироби, 178 хутряних шкурок, 1500 м високоякісних вовняних, шовкових, оксамитових тканин та інших матеріалів, 405 пар дамських панчох, 78 пар взуття, 296 предметів одягу».
Генерал-майор розкаювався, визнавав як привласнення знайдених у нього предметів мистецтва, так і участь у розтраті знайдених у підвалах Рейхсбанку
80 млн марок. При цьому він наголошував, що не тільки крав, а й ділився з начальством — генерал-полковником І.Сєровим: «Полностью сознавая свою вину перед партией и государством за преступления, которые я совершил в Германии, я просил бы только учесть, что надо мной стоял Серов, который, являясь моим начальником, не только не одернул меня, а, наоборот, поощрял этот грабеж и наживался в значительно большей степени, чем я. Вряд ли найдется такой человек, который был в Германии и не знал бы, что Серов являлся, по сути дела, главным воротилой по части присвоения награбленного. Самолет Серова постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя без досмотра на границе всякое ценное имущество, меха, ковры, картины и драгоценности для Серова. С таким же грузом в Москву Серов отправлял вагоны и автомашины...»
А.Сиднєв називав і конкретні цифри: «Серов систематически присылал ко мне своего секретаря Тужлова с записочками, содержавшими указания выдать ту или иную сумму денег. В таком незаконном порядке Серов только от меня получил около миллиона немецких марок... Наряду с тем что основная часть изъятого золота, бриллиантов и других ценностей сдавалась в Государственный банк, Серов приказал мне лучшие золотые вещи передавать ему непосредственно. Выполняя это указание, я разновременно передал в аппарат Серова в изделиях примерно 30 кг золота и других ценностей. Серов мне говорил, что все эти ценности он отправляет в Москву, однако я знаю, что свыше десяти наиболее дорогостоящих золотых изделий Серов взял себе».
Все це свідчило про те, що І.Сєров теж не був останньою ланкою в корупційному ланцюжку. А.Сиднєв розповідав: «Должен сказать, что Серов уделял очень много внимания приобретению различных вещей и предметов для преподношения подарков каким-то своим связям. В этих целях Серов изготовил в подчиненных мне авторемонтных мастерских 5—6 специальных радиол. Серов где-то отыскал немецкого техника, который специально разработал конструкцию радиол и составил чертежи, а Серов лично корректировал их. Дерево для изготовления радиол было содрано со стен кабинета Гитлера в имперской канцелярии».
Хто саме протегував І.Сєрову, генерал-майор, швидше за все, не знав і називав свого начальника — маршала Георгія Жукова. Отримати повний список міністрові держбезпеки не вдалося — йому так і не дали дозволу на арешт Сєрова. Масових арештів чекістів у Німеччині, котрі прокралися, також не було. 14 листопада 1947 року парторг оперсектору землі Саксонія-Ангальт капітан А.Задорожний скаржився керівництву в Берлін і в ЦК ВКП(б): «В марте — апреле месяцах было вскрыто дело быв. начальника уездного отдела г.Эйслебен Мерзебургского округа капитана Усманова. Последний не работал, а занимался спекуляцией, использовал свое служебное положение — брал у купцов и торгующих организаций товары и перепродавал их, продал около 10-ти легковых машин, отобранных у немцев... На капитана Усманова по старому делу послан материал для привлечения к ответственности...
Если бы эти старые дела закончились и не повторялись сейчас, можно было бы не поднимать этих во¬просов. Но беда вся в том, что эти дела повторяются и по сей день. Так, бывший зам. начальника отдела кадров майор Панфилов мне рассказал, что, по материалам расследования, которое он проводил по делам Калашникова и Дергачева, последние показывают, что в округе Альтмарк, где ранее начальником был майор Толстой, а в настоящее время — подполковник Денисенко, еще и до сего времени продолжаются безобразия и использование служебного положения в корыстных целях».
Людей пізніше періодично міняли, проте корупція так нікуди й не зникала. Адже в налагодженому механізмі можна скільки завгодно міняти окремі гвинтики — на роботі системи це ніяк не позначається.
Євген ЖИРНОВ, «Коммерсант-Деньги»
Коментарі
До статті поки що не залишили жодного коментаря. Напишіть свій — і будьте першим!