Закон і Бізнес


Пособия возврату не подлежат!

Ошибки госорганов в принципе не могут устраняться за счет другого лица


№18-19 (1368-1369) 10.05—18.05.2018
Валентина МИХАЙЛОВА
7121

Может ли государство взыскать и без того мизерные пособия, излишне выплаченные по халатности чиновников? В Страсбурге пришли к выводу, что суммы переплат следует рассматривать как имущество, а значит, для лишения его требуются определенные условия.


Мои года — мое богатство

Илинка Чакаревич потеряла работу в 1995-м — в результате банкротства предприятия. К тому времени она имела 24 года и 10 месяцев трудового стажа, а также — депрессию и невроз. Согласно медицинским заключениям, 41-летняя женщина была нетрудоспособной.

Через год бюро занятости Риеки назначило ей пособие по безработице в размере около 55 евро на 468 дней. Когда этот срок подходил к концу, И.Чакаревич подала заявление о продлении выплат из-за ее временной нетрудоспособности. Она представила соответствующую медицинскую справку о болезни, и чиновники приняли решение продолжить выплату пособия по безработице в сумме около 59 евро в месяц до дальнейшего уведомления. Это право за ней сохранялось до тех пор, пока не будут установлены какие-либо законные основания для их прекращения.

В то же время, в ее трудовую книжку были внесены два дополнительных года стажа. Однако это не означает, что женщина устроилась на работу. Просто по закону взносы на ее пенсионное страхование оплачивались бюро занятости.

Однако в 2001 году в бюро решили, что неправильно прочитали закон и прекратили выплаты. Более того, постановили, что И.Чакаревич утратила право на пособие еще 3 года назад. Значит, должна вернуть государству около 2600 евро.

Женщина пыталась убедить — сначала руководство Центрального бюро занятости, затем суд, что имеет право на пособие по безработице, пока не выйдет на пенсию. Тем более что ее муж получает пенсию в размере 188 евро, а на их иждивении находится сын школьного возраста. Однако в высшей инстанции посчитали, что ее жалобы не обоснованы.

Аналогично поступили и административные суды, где женщина доказывала, что 27 лет стажа дают ей право на пособие. Решение о прекращении выплат было оставлено в силе, а материальные претензии предложено урегулировать в гражданском процессе.

Здесь же суд первой инстанции встал на ее сторону, посчитав, что ответчица не может нести ответственность за халатность чиновников. Но служители Фемиды ступенькой выше посчитали, что неправомерное обогащение на 2600 евро нельзя оправдать годами работы. Не помог и новый институт конституционной жалобы...

Правда, в бюро занятости пошли на уступки и предложили урегулировать вопрос во внесудебном порядке, если И.Чакаревич подпишет обязательство погасить долг частями. С процентами, разумеется. Но женщина отказалась, поскольку даже при рассрочке в 5 лет ей пришлось бы отдавать более трети мужниной пенсии. А других источников доходов у нее не было.

Тогда чиновники получили исполнительный лист на принудительное взыскание долга с банковских счетов женщины. Однако денег там не оказалось, а из желание арестовать движимое имущество суд на тот момент посчитал преждевременным и не поддержал…

Законные ожидания

Понимая, что бюро не оставит ее в покое, пока не получит требуемое, И.Чакаревич обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека.

Основной аргумент правительства сводился к неприменимости в данном случае ст.1 Первого протокола к Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод. Ведь речь шла о возврате денег, принадлежащих государству. Более того, заявительница должна была изучить закон, из которого четко следовало, что ее право на пособие прекращалось через 12 месяцев после первого продления выплат.

В решении от 26.04.2018 по делу «Čakarević v. Croatia» ЕСПЧ отметил, что понятие «владение», содержащееся в ч.1 ст.1 Протокола № 1, «имеет автономное значение, не ограничивающееся владением физическими вещами и не зависящее от официальной классификации в национальном законодательстве». Суд напомнил, что «некоторые другие активы также могут рассматриваться как «имущественные права» и, следовательно, как «имущество» для целей этого положения».

И хотя ст.1 Протокола №1 применяется только к существующему имуществу, «законные ожидания» получения актива также могут подпадать под ее защиту (см., среди прочего, «Anheuser-Busch Inc. v. Portugal [GC]», «Béláné Nagy v. Hungary [GC]»).

При этом Суд напоминает, что законное ожидание должно носить более конкретный характер, нежели простая надежда, и основываться на правовой норме или судебном решении. Например, не может считаться «имуществом» надежда на возврат давно утраченного права собственности, равно как и требование, которое истекло в результате неспособности выполнить определенные условия. Кроме того, нельзя утверждать, что «законное ожидание» возникает в результате спора о толковании и применении внутреннего законодательства, если такие претензии впоследствии отклоняются национальными судами.

В то же время, сам факт аннулирования права собственности при определенных обстоятельствах не препятствует тому, чтобы оно было «владением» по смыслу ст.1 Протокола № 1.

Средства не оправдывают целью

Правительство не оспаривало, что решение, принятое в ходе гражданского разбирательства, представляло собой вмешательство в право заявителя на владение имуществом. Поэтому Суд проанализировал, преследовало ли оно законную цель, и был ли соблюден принцип разумной пропорциональности между используемыми средствами и преследуемой целью.

С одной стороны, ЕСПЧ отметил, что решение суда по этому делу основано на общих правилах гражданского права, регулирующих несправедливое обогащение, а не на законодательстве о занятости. Поэтому вмешательство преследовало законную цель, поскольку, в частности, было направлено на исправление ошибки органа социального обеспечения.

С учетом важности социальной справедливости, Суд констатировал, что государственным органам не следует препятствовать исправлять свои ошибки, даже те, которые являются результатом их собственной халатности. Иное противоречило бы доктрине несправедливого обогащения. В конце-концов это означало бы санкционирование ненадлежащего распределения ограниченных государственных ресурсов, что само по себе противоречило бы общественным интересам (см. п.73 решения от 15.09.2009 по делу «Moskal v. Poland»).

Однако, в отличие от «дела Москаля», речь идет не о прекращении выплат пособия по безработице, а о возврате уже полученных сумм на основании административного решения. Суд напомнил, что «ошибки, которые могут быть отнесены исключительно к действиям государственных органов, в принципе не подлежат устранению за счет другого лица».

Поскольку компетентный орган принял решение в пользу И.Чакаревич и продолжал осуществлять платежи, заявитель имел законные основания предполагать, что полученные суммы были юридически правильными. Хотя в законе и сказано, что женщина, чей общий стаж составляет менее 25 лет, может получать пособие по безработице при временной нетрудоспособности не более 12 месяцев, в решении, выданном заявителю, не содержалось каких-либо конкретных упоминаний об этом.

Более того, Суд отметил, что размер пособия по безработице был очень скромным и сумма, как таковая, потребляется для основных расходов на проживание, то есть для существования заявительницы. Но национальные суды, принимая решение о необоснованном обогащении, не учли ни состояние здоровье, ни финансовую ситуацию И.Чакаревич. Как следует из информации исполнительного производства, у нее нет ни банковских счетов, ни доходов, ни какого-либо имущества. В этих обстоятельствах выплата долга даже разбитого на 60 частей могла бы поставить под угрозу ее существование.

Таким образом, предъявляемые требования о возмещении суммы пособий по безработице, выплачиваемых по ошибке, повлекут за собой чрезмерную индивидуальную нагрузку на заявителя. Из этого следует, что имело место нарушение ст.1 Протокола №1 к конвенции.

Поскольку И.Чакаревич не заплатила долг государству, а после этого решения его уже вряд ли взыщут, Суд не стал присуждать ей возмещение материального ущерба, кроме 2130 евро судебных расходов. Но, все же потроллил правительство, обязав выплатить заявительнице те же 2600 евро в качестве компенсации морального вреда.