Закон і Бізнес


Глава АО «Войченко и Дульский» Сергей Войченко:

«Судебная ветвь власти могла бы стать рычагом, который разорвет круги политических преследований»


Сергей Войченко: «Судебная ветвь власти могла бы стать рычагом, который разорвет круги политических преследований»

№38 (1336) 07.10—13.10.2017
Орест ГАМСКИЙ
9313

Вся страна помнит массовое задержание экс-налоговиков времен министра доходов и сборов Александра Клименко, которых в конце мая вертолетами свозили в Киев. Военный прокурор Анатолий Матиос вместе с главой МВД Арсеном Аваковым встречали задержанных в аэропорту и в прямом эфире отчитывались о результатах «самой масштабной антикоррупционной спецоперации». С этого момента прошло уже 4 месяца, но дела экс-чиновников так и не переданы в суд. О его перспективах «ЗиБ» поговорил с председателем адвокатского объединения «Войченко и Дульский» Сергеем ВОЙЧЕНКО.


«К моменту рассмотрения дела по сути, собранные доказательства не будут стоить бумаги, на которой они написаны»

Сергей, ваша компания защищает сейчас нескольких бывших руководителей налоговой службы, задержанных в мае этого года. В чем суть предъявленных им подозрений?

— Наша команда защищает не только налоговиков «вертолетного дела», но и тех, кто были также пафосно задержаны еще летом 2016 года. Это дело уже направлено в суд, в нем мы защищаем троих из четырех подозреваемых. Судебные заседания по существу еще не проходили. В досудебном расследовании собраны 264 тома уголовного производства. Наше адвокатское досье составляет порядка 220 томов.

Изучив материалы производства, мы не нашли ни одного доказательства вины экс-налоговиков. Им инкриминируют ст.255 Уголовного кодекса — участие в преступной организации экс-президента Виктора Януковича. Однако самому В.Януковичу так и не было объявлено о подозрении по этой статье.

Также в этом деле нашим клиентам инкриминируют ст.191 УК — присвоение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением. Все уголовное производство базируется на ксерокопиях финансовой отчетности ряда предприятий, но значимых доказательств там нет.

Второе уголовное производство началось фактически в мае 2017 года. В нем мы также защищаем ряд бывших работников налоговой. О «доказательной базе» говорит уже тот факт, что текст подозрения по всем задержанным фактически написан под копирку, отличаются разве что фамилии подозреваемых.

— И как продвигается расследование?

— Свои обвинения военная прокуратура выписала в 3-х томах по 250 листов каждый. Они фактически сводятся к тому, что среди 50 тыс. предприятий, были такие, которые, по версии прокуратуры, осуществляли противоправные действия. И за это, мол, следует привлечь к ответственности начальника налоговой инспекции. Согласно этой же логике, если в районе произошло убийство, то надо посадить начальника райотдела полиции, который не смог заранее обезвредить преступника?!

— Но если обвинения настолько расплывчаты, какой смысл создавать шумиху вокруг задержания?

— Есть ощущение, что кто-то хотел заработать на этом политические дивиденды. Вспомните, что задержание пришлось именно на день отчета Генерального прокурора в парламенте. Соответственно, я уверен, если у народных депутатов и были острые вопросы к Юрию Луценко, то они были сняты тем пиаром, который устроила военная прокуратура.

И, конечно же, это также связано с конкурсом на должность главы Государственного бюро расследований, в котором принимает участие А.Матиос

— Кстати, почему этим делом занимается именно военная прокуратура?

— Это производство, между прочим, было зарегистрировано еще 31 января 2013 года. Им занимались различные структуры, а в дальнейшем дело было передано военной прокуратуре. Официальная версия — из-за неэффективности расследования. То есть за 3 года никого не привлекли к ответственности, поэтому нужно что-то менять.

Если вы спросите, насколько это законно, отвечу, что незаконно. Более того, Генеральная прокуратура вообще не должна этим заниматься. Согласно ст.216 Уголовного процессуального кодекса такое производство подследственно Национальному антикоррупционному бюро, как минимум по двум причинам. Во-первых, если брать во внимание, что, по версии обвинения, преступление совершено главой государства, полномочия которого прекращены, а во-вторых, нанесенный ущерб в 500 и более раз превышает размер прожиточного минимума для трудоспособных лиц.

Военная прокуратура говорит, что такое решение принял Генпрокурор. При этом забывая, что ч.5 ст.36 УПК запрещает поручать осуществление досудебного расследования преступлений, отнесенных к подследственности НАБ, другому органу.

— Разве суд, рассматривая ходатайства о взятии под стражу, не должен был проверить этот момент?

— В одном из решений Апелляционный суд г.Киева отметил, что данное производство находится в подследственности НАБ. Но этот вопрос решается, когда дело будет рассматриваться по существу. К сожалению, украинское законодательство фактически не дает возможности обжаловать такие действия на этапе досудебного расследования.

С другой стороны, и руководитель НАБ Артем Сытник, и руководитель САП Назар Холодницкий неоднократно заявляли, что сбор доказательств неуполномоченными органами может привести к признанию этих доказательств недопустимыми. Поэтому по закону, все собранные доказательства к моменту рассмотрения дела по сути, не будут стоить бумаги, на которой они написаны.

«Единственное обвинение прокуратуры — что налоговики в то время находились у власти, а представители обвинения — нет»

На чем конкретно основывается обвинение?

— На песке, на правовой пыли. По версии обвинения, Президент В.Янукович, и, пожалуй, все люди, которые за него проголосовали, начали в 2010 году создавать преступную организацию.

Примечательно, что практически все сотрудники налоговой, работавшие в те времена, остаются при должностях и сейчас. Однако по какому-то непонятному жребию, были выбраны именно эти 24. Их причастность к «преступной организации» подтверждается… приказом о назначении.

Более того, двое из наших клиентов прошли проверку в соответствии с законом «Об очищении власти». ГПУ, СБУ, МВД подписали, что претензий к ним нет. А налоговая служба подтвердила, что их доходы соответствуют задекларированным. Двое наших клиентов занимали должности уже при президентстве Петра Порошенко. Поэтому мне трудно понять, какой логикой пользовались военные прокуроры, когда составляли эти подозрения.

Создается впечатление, что единственное обвинение прокуратуры — что налоговики в то время находились у власти, а представители обвинения — нет. Но мы проанализировали состав следственной группы по делу, и выяснилось, что почти все прокуроры работали и во времена президентства В.Януковича, и во времена экс-генпрокурора Виктора Пшонки.

Вторая статья — это злоупотребление властью и служебным положением в интересах третьих лиц. Якобы налоговики не проверяли какие-то предприятия, которые в силу места регистрации находились в их ведении, и тем самым нанесли ущерб государству. На деле же, эти предприятия имели достаточно большую налоговую нагрузку, некоторые платили в сумме 20—30% налогов от оборота. Скажу больше, некоторым выписывались миллионные штрафы и они выплачивались.

— Откуда же возникла цифра почти в 100 млрд грн ущерба?

— Прокуратура взяла отчетность предприятий, ткнув пальцем в небо, посчитала размеры возможных налоговых долгов, просуммировала… Вот так появилась цифра в 96 млрд грн. Это если коротко объяснить суть подозрения.

— Когда производилось задержание, заявлялось, что есть все доказательства вины подозреваемых. Ваш прогноз: когда дело планируют передать в суд?

— Законодатель в УПК пытался закрепить порядок ведомственного процессуального контроля, где четко расписано, что уголовное производство расследуется 2 месяца. В случае необходимости, этот срок можно продлить его еще на 2 месяца, и так все время. Для чего это было сделано? Чтобы вышестоящий руководитель каждые 2 месяца имел возможность проконтролировать, что именно делается в этом производстве.

Но по делу экс-налоговиков, когда прошли первые 2 месяца досудебного расследования, Генпрокурор продлил срок «автоматом» еще на 10! Это процессуально неправильно. А адвокаты лишены возможности это обжаловать.

Поэтому фактически досудебное расследование будет продолжаться до марта 2018 года. Хотя, как вы заметили, во время пресс-конференции на фоне садящихся вертолетов А.Матиос рассказывал, что у них есть все неопровержимые доказательства, чтобы привлечь задержанных к ответственности. Ведь с 2013 года собирали эти доказательства! А сейчас в судах прокуроры указывают на необходимость собрать еще доказательства.

Мы готовы к процессу. Но военная прокуратура всячески затягивает с передачей этого дела в суд. И будет делать это еще долго. Единственный выход для А.Матиоса — заставить экс-налоговиков подписать сделку со следствием и признать свою вину.

«Прокуратура чувствует себя в суде очень вольготно»

Ваши подзащитные до сих пор находятся под стражей?

— Один удерживался в изоляторе временного содержания 1,5 месяца, второй – почти 3,5. За обоих уже внесли залог.

— Насколько помню, речь шла о миллионах гривен. Разве реально собрать такую сумму? Как вообще определялся размер залога?

— Первому помогли родственники. Другому суд установил залог в размере более 100 млн грн. И, на мой взгляд, именно присутствие СМИ на этом заседании повлияло на такое решение суда.

При определении суммы залога прокуратура исходила из стоимости имущества как налоговиков, так и всех их родственников. Но даже суд удивлялся, как можно внести залог, если на все имущество наложен арест, все средства изъяли, а счета арестовали?

В конце концов, сумму залога уменьшили только при третьем продлении меры пресечения на очередные 2 месяца.

Хотя прокуратура уже подала апелляцию, и, пожалуй, будет пытаться вновь взять под стражу наших клиентов. Ведь давить на человека, находящегося в изоляторе, гораздо легче, чем когда он находится на свободе.

Насколько можно судить из сообщений на сайте Высшего совета правосудия, давят не только на подозреваемых, но и на судей. Есть ли такая проблеме в деле налоговиков?

— Однозначно. Все ведь помнят, как во время избрания меры пресечения в ГПУ «пошутили» о вероятности пожара в Печерском районном суде г.Киева. Тогда коллеги-адвокаты вызвали пожарные наряды, и они принимали участие в судебных заседаниях…

Это выглядит комично, но когда первые лица правоохранительных органов позволяют себе говорить, что судебная система мешает работе прокуратуры, это совершенно не нормально.

Есть и процессуальные нюансы, которые могут быть следствием давления на суды. Так, материалы прокуратуры в тот же день передавались в Апелляционный суд г.Киева. А документы адвокатов «идут» 2—3 недели. Доходило до того, что человеку уже продолжили меру пресечения до 4 месяцев, а мы еще слушаем апелляцию на предыдущее решение суда. Более того, не сложно заметить, что процессуальные определения в данном деле отличаются разве что фамилиями.

— То есть, есть некоторая предвзятость по отношению к бывшим чиновникам налоговой?

— Есть определенное неравенство сторон. Прокуратура чувствует себя в суде очень вольготно. Когда адвокаты приносят в суд 3 тома дела, а прокурор приходит с одним, потому что ему носить тяжело. Потому что ему не нужно предоставлять доказательства, аргументы. Он уверен, что суд и так примет его сторону.

Адвокаты подают жалобы, например, о незаконных действиях прокуроров, — они отказывают в допросах свидетелей, в проведении других следственных действий. Причем прокуратура даже не скрывает причины такого поведения, заявляя: зачем нам такие допросы, если они могут оправдать подозреваемого?! Мол, если бы подозреваемый дал хоть какие-то показания против себя и других…

Когда же прокуроры начали проигрывать, они просто перестали ходить в суды. И хотя УПК допускает слушание дела без прокурора, суд отказывается и откладывает дело. А так как следственных судей осталось немного, приходится ждать следующего заседания 3—4 недели.

— Тем не менее, по вашим же словам, суды все же не идут на поводу у прокуратуры.

По мере того, как спадала информационная шумиха вокруг этого дела, решения судов стали более независимы. Поэтому мы надеемся, что наши аргументы будут услышать судом. А таковых у нас предостаточно.

Домыслы прокуратуры — это ведь не доказательства. Политические дела закончатся, давление на бывших налоговиков спадет, а судьям придется работать дальше и нести ответственность за принятые решения. Поэтому все должно происходить по закону. Как говориться, «не знаешь, что делать, поступай по закону».

«Решение ЕСПЧ  станет прецедентом для защиты от повторения таких нарушений»

Вы будете обращаться по поводу допущенных нарушений в Европейский суд по правам человека?

— Мы уже направили жалобы в Страсбург о нарушении стст.3 и 6 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод в отношении первых задержанных. Эти жалобы приняты, нам пришел ответ, что готовы оказать помощь.

Речь идет о незаконном содержании в ИВС без должной медицинской помощи и нарушении права на справедливый суд. Вспомните, что первое дело рассматривал Голосеевский районный суд столицы, хотя ГПУ расположена в Печерском районе. Мы не раз обращались с жалобами на такое нарушение, но на них никто не обращал внимание. Доходило до того, что жалоба на действия следователя подается в Голосеевский райсуд, а он возвращает ее, направляя нас в Печерский. Обращаемся в Печерский райсуд, а там отписываются, что следует идти в Голосеевский… Это нонсенс!

Но Страсбург рассматривает жалобы еще дольше, чем наши суды многие уголовные дела. Какие перспективы, на ваш взгляд, у этих обращений?

— Понятно, что в ЕСПЧ пока только приняли документы, и они находятся на стадии коммуникации правительства. Суд отправил запросы в Украину. Но, по моему убеждению, все эти жалобы имеют огромные перспективы в Европейском суде.

Что касается сроков, то решение ЕСПЧ, когда бы оно ни было принято, станет прецедентом для защиты от повторения таких нарушений.

Кроме прав на свободу и справедливый суд, какие еще нарушения допущены правоохранительными органами?

— Прежде всего, это давление на подозреваемых и намерения прокуратуры допросить адвокатов по этому делу.

Так, к нашему клиенту пришел военный прокурор и следователь сразу после задержания и говорят: или ты будешь давать показания и пойдешь на сделку, или мы тебя переведем в СИЗО, в камеру к «Торнадо», тебе отрежут уши и так далее.. Как такие угрозы согласуются с публичными декларациями прокуратуры о приверженности европейским ценностям?!

В этом же деле есть ряд людей, которые заключили соглашения о признании вины. Это тем более нельзя оставить без внимания! Ведь так наше правосудие скатывается в 1937 год, когда царицей доказательств считалось «чистосердечное признание», выбитое под пытками.

Фактически сейчас вся система работы военной прокуратуры сводится к правилу: «Признайся сам и сдай друга». А люди надеются, что смогут реабилитироваться, когда политическая власть поменяется. Вот и соглашаются.

«Власть не хочет терять рычаг воздействия на общественно-политические процессы через правоохранительную систему»

— Сейчас первоочередными задачами провозглашены реформы судебной и правоохранительной систем. Могут ли они привести к искоренению политически мотивированных дел?

— Каждый, кто стремится к власти в Украине, всегда говорит: необходимо реформировать судебную, правоохранительную систему. Но когда занимает высокие должности, эти вопросы отходят для него на второй план. Это происходит потому, что власть не хочет терять такой серьезный рычаг воздействия на общественно-политические процессы в стране через правоохранительную систему. Недаром ведется ожесточенная борьба за пост главы ГБР, кресла руководителей правоохранительных органов. Все эти должности являются политическими в Украине. И есть уверенность, что все это будет только ухудшаться.

— И что с этим делать?

— Прокуратуре нужно перестать пиариться, правоохранителей — не назначать по политическим мотивам, чтобы было кому вести действенную борьбу с преступностью. Ведь сейчас люди не чувствуют себя защищенными. Даже в столице среди бела дня взрываются автомобили, множество уголовных производств не заканчиваются розыском виновных. Все это является следствием того, что правоохранительная система занимается не своими непосредственными функциями, а ищет, как заработать политические дивиденды.

Поэтому, гораздо выгоднее задержать тех же представителей налоговой, к которым уровень доверия общества крайне низкий, чем расследовать истинные преступления. И пока правоохранительные органы не начнут заниматься действительно правоохранительной деятельностью, никаких позитивных изменений в формировании в Украине правового государства не произойдет. Какие бы реформы не анонсировались и не проводились через парламент.

— А что в отношении судебной системы: она может внести свой вклад в становление Украины как правового государства?

— Судебная ветвь власти могла бы стать рычагом, который разорвет круги политических преследований. Но сегодня прокуратура давит и на служителей Фемиды.

Например, когда кто-то из судей удовлетворяет жалобы адвокатов, и это не устраивает ГПУ, тут же инициируется производство о принятии заведомо неправосудного решения. Это и является одним из способов давления на суд. Тогда перед судьями остается только два пути: или идти против системы и получить в ответ шквал критики и даже уголовное преследование, или принять решение, которого требует политическая система.

Поэтому все будет зависеть от того, как много окажется судей, которые не побоятся избрать первый вариант. Хочется верить, что таких в Украине большинство, иначе жернова этой системы рано или поздно перемелят и судебную власть.