В официальных биографиях представителей публичных профессий не найдешь подробностей личной жизни — они всегда между строк. Не все решаются об этом рассказать, но собеседник корреспондента «ЗиБ» — председатель Апелляционного суда Киевской области Юрий НЕЧИПОРЕНКО — не из таких. Он человек откровенный и искренний, всегда говорит то, что думает, ничего не скрывает. 36 лет назад, 11 апреля 1976 года,Юрий Аркадьевич стал судьей, и выбор профессии навсегда изменил его жизнь. В эксклюзивном интервью нашему изданию Ю.Нечипоренко рассказал об отношениях с женой и сыном, о том, почему работа отнимает все свободное время и почему предсказание цыганки «не пустило» его в Верховный Суд. А начался разговор с воспоминаний о детстве и юности.
«Я не боялся, что с головы у меня корона упадет, если с кем-то посоветуюсь»
— Юрий Аркадьевич, все дети мечтают: вот вырасту и стану, например, учителем или врачом. Представителем какой профессии вы себя видели в детстве?
— Конкретной мечты тогда еще не было. Возможно, хотелось пойти по стопам родителей, которые были педагогами. Но я избрал другой путь.
— Окончив неполную среднюю школу, вы пошли учиться в Малинский лесотехнический техникум, потом решили поступать на юридический факультет Киевского государственного университета им. Т.Г.Шевченко. Что побудило вас изменить специализацию?
— У моего отца было такое правило: я помогаю ребенку с техникумом, а потом пусть он сам выбирает свой путь. Да и продолжать учебу в школе-десятилетке было бы трудно: она находилась почти в 8 км от дома, и нужно было пешком добираться, несмотря на погодные условия. Поэтому отец сказал: «Заканчивай техникум, а там будет видно, как жизнь сложится». Так я оказался в лесотехническом техникуме.
— То есть вы не избрали конкретную профессию, а просто продолжили учебу?
— Да. Хочу сказать, что в техникуме была солидная учебная база. Я с удовольствием проучился 4 года. Мы осваивали и программу средней школы, и технические науки. Через 10 дней после получения диплома меня призвали в армию.
— А когда возникло желание овладеть и юридической наукой?
— Такая мысль появилась у меня во время службы в армии. В нашем роду не было юристов. Мне казалось, что, избрав эту профессию, смогу защищать права, интересы людей.
— Защищать права и интересы граждан может и адвокат. Почему вы избрали именно профессию судьи?
— В 1974 году, когда я еще учился в университете, меня избрали народным заседателем Ленинского районного народного суда г.Киева (сейчас — Печерский райсуд). Я принимал участие в рассмотрении дел, и каждый следующий процесс «затягивал» меня все больше и больше. Понял, что судья — человек, который принимает законные и взвешенные решения, влияющие на судьбы многих людей. Мне захотелось попробовать свои силы в этой профессии.
— Когда вы были народным заседателем, то представляли себя на месте судьи, думали: а какое бы решение принял я?
— Да, конечно. Поэтому сейчас я постоянно подсказываю студентам-практикантам: «Если сидишь на заседании, суд удаляется в совещательную комнату, ты должен думать, какое решение принять по конкретному делу». Это я говорю и секретарям заседаний: «Не будьте роботами, не просто механически записывайте, а думайте: как бы я решил дело?»
А вообще, работая народным заседателем, я получил первые знания о судейской профессии, увидел судебный процесс, так сказать, изнутри.
— Расскажите о вашем пути к должности: кто предложил стать судьей, как проверяли на «способность» носить мантию, быть честным, объективным и беспристрастным служителем Фемиды.
— В феврале 1976 года меня взяли на стажировку в Подольский районный народный суд г.Киева. В то время судей избирал народ. На эту должность меня выдвигал трудовой коллектив комбината асбестошиферных изделий, находившегося на Подоле. 11 апреля я был избран судьей этого суда, а уже на следующий день, в День космонавтики, слушал дела. Моим первым учителем был Петр Шевчук, который впоследствии стал заместителем Председателя Верховного Суда, но, к сожалению, рано ушел из жизни. Это был прекрасный человек и высококвалифицированный судья. Он подсказывал, как правильно вести заседание, сделать запрос, с ним я мог посоветоваться по поводу рассмотрения того или иного дела. Я ему тоже помогал: выполнял определенную техническую работу.
Претендентов на должность судьи, по моему мнению, тогда проверял КГБ. Проверка была тщательной, о кандидате должны были знать все до мельчайших подробностей. Проверяли, что у человека за душой, его происхождение, биографию родственников, как он ведет себя на этой должности. Биография судьи должна была быть безупречной. Также в то время невозможно было стать судьей, если ты — не член Коммунистической партии.
Кстати, в конце 1980-х годов (тогда я уже был председателем Киевского областного суда) в Москве на совещаниях Украину критиковали за то, что из всех республик СССР только в ней не было ни одного судьи некоммуниста. Не думаю, что те, кто имел партбилет, были плохими людьми и непрофессионалами. Просто таковы были требования в то время: кандидат должен был быть не младше 25 лет, иметь партбилет, высшее юридическое образование.
Партбилет у меня был еще со времени службы в армии, а вот диплом юриста я получил через 2 месяца после избрания на должность судьи — в июне 1976 года. В те времена такое допускалось.
В 1976-м были перевыборы судей, поэтому, можно сказать, мне повезло. Из нашего выпуска 13 человек пошли в суды.
— Какие были требования к кандидатам на должности судей?
— Человек, которому доверили осуществлять правосудие, должен быть честным, порядочным, неподкупным, грамотным, воспитанным, интеллигентным, способным выдержать давление. Хотя раньше народ избирал судей, однако фактически, кого назначили сверху, того и избирали. С нашего курса не всех желающих взяли в судьи. Ведь отбирали людей авторитетных, у которых нет ни одного пятна в биографии. Если претендент был неженатым, его могли не рекомендовать на должность судьи. Если судья расторг брак, независимо от того, был он виноват в этом или нет, ему давали доработать 5-летний срок, а затем не рекомендовали на избрание на второй срок. Если родственники имели судимость, то кандидатуру претендента на должность судьи, прекрасного во всех отношениях человека, забраковывали.
Вспоминается случай, который произошел еще до перестройки. Во время проверки выяснилось, что у одного кандидата отец был судим. А судили его потому, что опоздал на работу на 20 минут (в те времена действовал такой закон). Парня забраковали. Потом мы начали разбираться в этом деле и выяснили: в 1948 или 1949 году данный закон отменили, а осужденные люди были полностью реабилитированы. Мы доказали, что судимость отца не должна влиять на судьбу сына. И он был избран судьей.
— Через 2 года после окончания университета вы стали председателем Подольского районного народного суда г.Киева…
— Так случилось, что председатель суда пошел на повышение в Киевский городской суд и появилась вакансия. Вообще-то, могу лишь догадываться, почему выбор пал именно на меня (в то время в суде работали 6 судей). Возможно, рекомендовали на эту должность, потому что я старался хорошо и много работать. Дела рассматривал оперативно, качество рассмотрения было хорошим. Я ответственно относился к исполнению обязанностей. Рабочий день начинался в 8 утра, а заканчивался в 10 вечера. Приходилось работать и в субботу (с 8 до 14 часов). Если же не успевал что-то сделать в субботу, то приходилось в воскресенье работать дома — дополнительно изучать дела.
— Но в суде были служители Фемиды и с большим, чем у вас, стажем работы?
— Нет, практически у всех был одинаковый стаж работы. В то время изменился состав суда: в него пришли работать молодые люди, а старшие коллеги перешли в другие суды. Перед тем как стать председателем суда, я проходил собеседования в Киевском горкоме и Подольском райкоме Компартии, общался с руководством г.Киева, с министром юстиции. Меня спрашивали: «Будешь председателем суда или нет?» Я отвечал: «Назначите — буду работать, не назначите — не буду». Я не гнался за административной должностью, не стремился ее занять. Почему? Потому что я не так давно окончил университет.
Кстати, после года работы в суде мне предлагали стать инструктором в райкоме Компартии. Я сказал: «Уважаемые, я хочу быть юристом, мне нужно набираться опыта». Поэтому я вежливо отказался от должности инструктора. «Думаете, что партийная работа хуже, чем судейская?» — спрашивали меня. Тогда мне удалось выкрутиться. А могли бы и записать в личном деле: человек не уважает партийные органы.
Председателем суда я стал в 30 лет. Для г.Киева — в очень молодом возрасте.
— Когда стали председателем, знали, что делать? Не было растерянности, страха?
— Страха у меня не было. Я знал: коллектив суда — хорошие люди, ответственные, квалифицированные. К сожалению, нас никто не учил, как руководить судом. Термин «судебное администрирование» появился намного позже, тогда о нем не слышали. Коллектив — живой организм, им нужно уметь руководить. Если возникали вопросы по поводу организации работы, я обращался к сотрудникам: к секретарю заседания или судебному исполнителю. Я не боялся спросить совета у других, не боялся, что с головы у меня корона упадет, если с кем-то посоветуюсь. И уважение сотрудников ко мне росло: они видели, что председатель интересуется работой суда, консультируется, прислушивается к их советам, не боится обращаться, например, к секретарю заседания.
— Чего не может себе позволить руководитель?
— Руководитель не имеет права сказать судье, как решать то или иное дело. Я никогда не влиял на судей.
«Жена всегда поддерживает меня, никогда не упрекает, что я много времени уделяю работе»
— В 30 лет стать председателем суда — большая ответственность: увеличивается объем обязанностей, меньше становится свободного времени. Как восприняла назначение ваша семья?
— Мы поженились, когда еще учились в университете, жена пошла работать в прокуратуру, а в 1998-м вышла в отставку в звании старшего советника юстиции. Я практически не видел семью, ведь почти ежедневно был на работе. Сын хотел чаще общаться с отцом, но времени на это не всегда хватало. Когда я ехал на работу, сын еще спал, а когда приезжал домой — он уже спал.
Жена всегда поддерживает меня, никогда не упрекает, что я много времени уделяю работе. Она меня понимает. За это я ей всегда буду благодарен. То, что я так долго работаю судьей, — большая заслуга жены. Она всегда с пониманием относится к тому, что я больше времени провожу на работе, чем с семьей. До тех пор, пока жена не вышла в отставку, мы с ней никогда вместе не отдыхали. Только иногда на неделю ездили в село. Все хотели в горячую пору, летом, отдохнуть, я же в это время был на работе. Если и брал отпуск, то никуда не ездил, ведь через день надо было быть на работе.
Когда уже работал в Киевском областном суде, то каждый четверг был на работе, ведь именно в этот день заседал президиум суда, на котором рассматривались протесты в порядке надзора. Меня меньше интересовал отпуск, больше внимания я уделял работе: нужно было следить за порядком, за тем, чтобы судьи нормально работали и не возникало никаких чрезвычайных ситуаций.
— Ваш сын, как и вы с женой, окончил юридический факультет. Вы влияли на его выбор профессии?
— Сын колебался, какое образование получать. Дело в том, что в старших классах он учился в экономическом лицее, и я думал, что сын станет экономистом. Парень размышлял, не знал, выбирать ему экономику или право. Но все-таки решил поступать на юридический факультет. В настоящее время работа сына связана с бизнесом, поэтому ему пригодились и экономические знания, и юридическое образование.
Кстати, я спрашивал сына: «Может, пойдешь работать в прокуратуру или суд?» Он ответил, что видел, как тяжело работают отец и мать, поэтому ни судьей, ни прокурором быть не хочет. Сын выбрал другой путь. Детям не обязательно идти по стопам родителей.
— Есть ли вещи, которым вас научил сын?
— Трудно сказать. Скорее всего, большинству вещей научил его я. Мой сын порядочный, интеллигентный, ответственный, заботится о родителях. Он хорошо воспитан. Говорю ему: «Сынок, всегда будь пунктуальным. Если ты пригласил человека на встречу, то не должен опаздывать». Например, сын мне звонит: «Отец, хочу с тобой встретиться через час». Говорю: «Я на месте, подъезжай». Вот он приезжает, а я смотрю: опоздал на 5 минут. «Почему опаздываешь?» — спрашиваю. Он объясняет, что задержался по какой-то причине или попал в пробку. Говорю: «У тебя есть телефон, позвони, скажи, что опаздываешь». Пунктуальность — важная для человека черта.
Бывает, что чиновники просятся ко мне на прием. Я назначаю встречу, например, на 3 часа дня. Смотрю: уже 20 минут четвертого, а никто не приехал. Но у меня тоже есть свои дела. Поэтому я сажусь в авто и еду. Звонят мне минут через 10: «Юрий Аркадьевич, а куда вы делись? Я приехал, а вас нет». Говорю: «Встречу мы назначали на 3 часа, а уже полчетвертого. Я же не могу ждать, мне нужно выполнять свою работу. Приучайтесь к порядку, и не нужно на что-то обижаться».
— У вас много друзей? Каким должен быть настоящий друг?
— У меня немного друзей — где-то с десяток. С ними я дружу очень давно. Это верные, так сказать, проверенные временем люди.
Конечно, кто-то пытается завести со мной дружбу. Все это из-за моей должности. Бывало, что кто-то хотел со мной дружить, а спустя некоторое время выяснялось: нужно было помочь с решением определенного дела. Это не дружба, а использование человека для решения собственных проблем. Друзья — надежные люди, в любое время придут на помощь. Поэтому я не рекомендовал бы судье быть, как говорят в народе, рубахой-парнем.
Судья должен быть осторожным в общении с людьми, должен осознавать: если он поступил непорядочно, это повлияет на мнение людей не только о нем самом, но и обо всех судьях. Ведь бывает, что один судья проштрафится, а люди скажут: «Все судьи одинаковы», и у них сформируется негативное отношение к представителям этой профессии.
Помню, в советские времена за судьями следили, оберегали от внешнего влияния. Если судью «ловили» на улице в нетрезвом состоянии, могли уволить. Судью, который где-то что-то не то сказал, могли привлечь к дисциплинарной ответственности. К судье, который жил на широкую ногу, тоже были вопросы. Ведь на судейскую зарплату нельзя роскошно жить, одеваться с иголочки, ездить на дорогих авто.
Судья всегда на виду, у него публичная профессия. Он должен помнить, что на него смотрят люди, оценивают его. Поэтому судьям роскошно жить нельзя, им нужно жить скромно. Людей не убедишь, что все это приобретено на законно полученные средства. Я всегда говорю: хочешь быть богатым, носить дорогие вещи, вести себя, как тебе нравится, — ищи другую работу, иди в политику, в бизнес или туда, где можно сорвать большой куш. Хочешь быть судьей — придерживайся определенных правил.
— На работе у вас немало обязанностей. А какие обязанности дома? Чем любите заниматься?
— Никогда ни от какой работы не отказываюсь. Я вырос в селе, в семье, где меня приучили делать все. В детстве я никогда не мог выспаться, особенно летом. Почему? Нужно было вставать в 4—5 утра и пасти стадо коров, а потом еще и гусей. Я так хотел спать! Меня рано поднимали, давали кружку молока, и я шел пасти коров. А пасли мы их в лесу, в котором весь день было сыро. Там нельзя было ходить в шлепанцах, только в резиновых сапогах до колен. А летом в сапогах очень жарко. Вот идешь по лесу за стадом, ничего не видно, только под ногами ветки трещат. Пасти коров — ответственная работа, ведь надо внимательно смотреть, чтобы они не зашли на колхозное поле. Нужно было придерживаться техники: один пастух идет впереди, второй — сзади. В полдень стадо гнали к селу, и до 4 часов мы отдыхали. Я быстро ел и ложился спать. Спал без задних ног. Потом опять пасли стадо до заката солнца.
Меня так воспитали, приучили к физическому труду. Когда был ребенком, и воду носил, и дрова на зиму заготавливал, и на огороде работал, и сено косил. И ягоды в лесу собирал, чернику. На улице жара, плюс 30, а ты в лесу ягоды собираешь. А пить хочется — попил из лужи, и все хорошо, никогда от этого не заболеешь. Грибы любил собирать. Хотелось, по-видимому, как и каждому ребенку, лишний раз и на рыбалку пойти. Все можно было успеть сделать, было бы желание.
«Нельзя, чтобы судьи делали все, что им заблагорассудится, и никто не мог привести их в чувство»
— Уже 36 лет, как вы судья, 24 года возглавляете Апелляционный суд Киевской области. Были моменты, когда хотелось уйти с должности как председателя суда, так и судьи?
— Бывали разные ситуации. Приходилось сталкиваться с давлением, угрозами, переживать стресс. Все что угодно было за эти годы. Я всегда считал, что главное — это исполнение закона. Когда проработал судьей месяца 3, произошел такой случай. В суд пришла бабушка, ей было лет под 80, рассматривалось ее гражданское дело. Как-то мы с ней общались, и она сказала: «Деточка, запомни: какой бы правда ни была горькой, это — правда. Держись правды и никогда не забывай, что она одна». Эти слова я запомнил навсегда.
За все время работы в судах я никогда первым не здоровался. Почему? Не потому, что не уважаю работников суда. Просто я первым прихожу. Судье нужно работать много и тяжело. Последние 5 лет я уже меньше работаю. А когда в 1985-м пришел в Киевский областной суд, то шутил, что у меня 8-часовой рабочий день: с 8 утра до 8 вечера.
Как-то, проработав в Киевском областном суде около 10 лет, я впервые выходил из суда в 6 вечера вместе с другими работниками. Все на меня удивленно смотрели, не могли ничего понять. Я думал: «Что произошло? Почему на меня все так смотрят? Может, у меня к одежде что-то прицепилось?» А все смотрят и смотрят. Тогда я спросил одну сотрудницу: «Что случилось? Почему на меня все смотрят?» А она сказала: «Все первый раз видят, что вы в 6 часов уже уходите с работы».
У судьи работа есть всегда, ее искать не надо. Если судью принуждать работать, пользы не будет никакой. Дело можно изучать полчаса, можно час-два. Все зависит от судьи. Но идти на заседание он должен тогда, когда знает, как решить дело, приблизительно ориентируется, каким будет решение. Конечно, во время рассмотрения дела могут быть неожиданные повороты, могут появиться новые факты. Но для того и проводится заседание, чтобы судья мог все проверить, проанализировать. Если судья глубоко изучил дело, знает законодательство и практику, он никогда не допустит ошибки.
— Вам предлагали продолжать делать карьеру в одном из высших специализированных или Верховном судах?
— Предлагали, и не один раз. Первое предложение поступило где-то в 1986-м — перевестись в ВС. В то время Первым заместителем Председателя ВС был Петр Цупренко. Он приезжал ко мне и говорил: «Пошли к нам». Я тогда занимал должность заместителя председателя Киевского областного суда, несколько раз выступал на заседаниях Пленума ВС. П.Цупренко меня несколько раз приглашал, впоследствии были еще предложения. Однако я говорил: не хочу идти в другой суд, оставлять свой коллектив.
Возможно, на мое решение повлиял и такой случай. В 1972 году, по окончании первого курса университета, я приехал домой, в свое село. Для учителей тогда были льготы — им выделяли торфобрикеты. Отцу привезли тонны 3. Я взялся носить торфобрикеты в сарай. На улице жарко, я весь в пыли. Смотрю — идет цыганка. Она начала со мной разговаривать. Я ей отвечаю: «Не мешай мне работать». Она пошла к соседке. Минут через 20 к нам приходит соседка, посмотрела на меня и говорит: «Знаешь, цыганка спросила, кто ты такой. Я ответила — сосед. А цыганка сказала: «Он будет большим начальником в области».
Когда я работал в Подольском районном народном суде, то думал: «Какая здесь область? Киев — это одно, а область — совсем другое». Но вышло так, что в 1985-м судьба привела меня в Киевский областной суд. 1 августа будет 27 лет, как я в нем работаю. Цыганка правду сказала. Поэтому я решил: все, дальше не пойду. Если у меня все получается, значит, нужно оставаться «начальником в области».
— Так вы из-за предсказания цыганки решили не идти в суд высшей инстанции?
— Не знаю, но так вышло. В 37 лет я уже был заместителем председателя Киевского областного суда. Для юриста это совсем неплохо.
— Что нужно делать, чтобы судьями не становились случайные люди?
— В течение 5 лет пребывания судьи в должности нужно внимательно смотреть, проверять, можно ли его избирать бессрочно. Ведь часто это у нас происходит формально. Бывает, что кто-то, так сказать, по ошибке попадает на судейскую должность. Проходит 5 лет, а за судьей тянется шлейф волокиты, некачественной работы. Он не понимает людей. Так, может, лучше не пускать его дальше, сказать: «Уважаемый, ты человек хороший, но судьей быть не сможешь». К претендентам на должность судьи необходимо предъявлять более жесткие требования, тогда будет больше порядка.
Кстати, что касается порядка. В последние два года взялись за наведение порядка среди судей. Я не хочу говорить о политике, никогда в ней не был и не буду. Было такое явление, как рейдерство: захватывали предприятия, другие объекты собственности. Его можно было остановить? Можно. Но никто не остановил, потому что заинтересованные в этом люди покрывали судей-рейдеров. Потом взялись за наведение порядка, многих выгнали с работы. Скажу так: судьи должны знать свое место. Нельзя, чтобы судьи делали все, что им заблагорассудится, и никто не мог привести их в чувство.
Если судья знает, что принимает законное решение, то он всегда будет защищен. Конечно, судья может ошибаться. Но ошибка ошибке рознь. Можно что-то недосмотреть, а можно и умышленно делать.
Если человек становится судьей, чтобы незаконно заработать большие деньги, такой судья не нужен. Один судья, который невесть что вытворяет, может опорочить репутацию всех судьей области. Я никогда не буду поддерживать судей, которые просто, простите, плюют на закон.
Помню, как-то молодые судьи принимали присягу, и я им сказал: есть две категории людей, которых Бог послал на землю. Это — священники и судьи. Миссия священников — нести Божье слово в народ, а судьи должны рассудить по закону. И первых, и вторых апостол Петр на небе спросит: «Как вы выполняли то, что вам поручили? Если должным образом исполняли обязанности — идите в рай, а если нет — идите в ад». Некоторых судей эти слова удивили. Есть суд земной, а есть Божий. Не можешь быть судьей — и не надо, но если взялся за это дело, делай все правильно.
«Не люблю людей расхлябанных, тех, кто смотрит в глаза и говорит неправду»
— Бывало ли, что люди благодарили вас за справедливое решение?
— Год назад я рассматривал одно дело: турист-белорус, владелец турфирмы, пересекал границу, вез с собой какую-то мелочь, и на таможне возникли некоторые проблемы. Бориспольский горрайсуд Киевской области конфисковал этот предмет. У мужчины также возникли проблемы с пересечением границы. Дело попало ко мне. Я отменил постановление Бориспольского горрайсуда, дело закрыл.
Приблизительно через месяц получаю большой конверт, открываю, а там грамота от туристической фирмы. На ней написано: «Председателю Апелляционного суда Киевской области». Дальше пишут: «У вас есть такой хороший судья — Нечипоренко, просим вас поощрить его, дать ему премию. Он честно и справедливо решил дело». Я даю им ответ: «Судья Нечипоренко и председатель суда — одно и то же лицо. Сам себя поощрять и выписывать себе премию я не могу».
Нас нечасто благодарят в письменном виде. Иногда получаем письма с благодарностью судьям или работникам аппарата. Чаще же приходится слышать устные благодарности. Бывает после того, как зачитаешь решение, одни благодарят, а другие возмущаются.
— Кто сыграл самую важную роль в вашей жизни?
— Родители. В нашей семье было пятеро детей. Родители учили нас любить труд, быть человечными.
— От каких людей стараетесь держаться подальше?
— Не люблю людей расхлябанных, тех, кто смотрит в глаза и говорит неправду. Не нравятся мне подхалимы, высокомерные люди. Люблю открытых, которые что думают, то и говорят. Мне часто «перепадало» за сказанное. «Ну ты и сказал!» — говорили мне, когда я высказывался прямо, ничего не скрывая. «Говорю, что думаю», — отвечал. А мне: «Так могут быть последствия». — «Последствия всегда могут быть».
— Какой недостаток помог вам чего-то добиться, а какой постоянно мешает?
— Недостатки? По-видимому, они есть у каждого человека. Какие у меня недостатки? Пусть о них другие говорят.
— Часто ли при принятии решений возникает конфликт между законом и справедливостью? Что делать, когда внутреннее убеждение не совпадает с нормами закона?
— Да, такие случаи бывают: внутреннее убеждение говорит одно, а закон — совсем другое. Законы бывают нелогичными. Расскажу о таком случае. Я работал в районном суде, в слушании дела принимали участие два 2 народных заседателя. В совещательной комнате спрашиваю: «Каково ваше мнение?» Говорят: будем принимать такое-то решение. «Так неправильно, это незаконно», — отвечаю. Убеждал их больше часа. И все-таки пришлось вынести решение, на котором настаивали народные заседатели, потому что их — большинство. Они руководствовались логикой, а я — законом. Я не мог ничего сделать. Народные заседатели не видели в моих действиях умысла, заинтересованности, предубежденности. Не видел этого у них и я. Просто мы думали по-разному: я опирался на закон, а они — на внутреннее убеждение. Потом это решение отменили.
При рассмотрении некоторых уголовных дел думаешь: можно ли выбрать наказание, не связанное с лишением свободы? Прокуроры же склоняют к суровому приговору. Считаю, что обвинительный уклон присутствует. Наши прокуроры думают не совсем по-современному: чем большее наказание, тем лучше. Некоторые прокуроры производят именно такое впечатление.
Беда в том, что, отправляя за решетку несовершеннолетних, мы получаем большое количество лиц, которые научились плохим вещам в местах лишения свободы. Характер еще не сформировался, а мы уже лишаем их свободы.
В свое время я слушал дела в отношении несовершеннолетних и говорил: «Давайте не будем сильно наказывать этих детей. В таком возрасте они не понимают многих своих действий и поступков».
— Ваше кредо — «жить по совести, по справедливости». Всегда удавалось ли жить именно так? Почему приходилось отступать от этого принципа?
— Интересный вопрос. Было бы хорошо, если бы каждый человек жил по совести и по справедливости. Возможно, тогда бы не было необходимости в таком количестве судей. Жить так может мешать малодушие. Думаю, что мне удается жить, не нарушая этот принцип.
— Вам когда-нибудь угрожали?
— Часто угрозы бывают спонтанными, они вызваны определенными эмоциями. Например, судья огласил решение, одна из сторон, которую оно не устраивает, начинает кричать, а затем успокаивается. Иногда судьи своим поведением вызывают негативную реакцию общества.
Я отношусь к таким угрозам абсолютно нормально, понимаю людей. Ведь все это следствие всплеска эмоций. Через день-два человек может попросить прощения: извините, я сгоряча что-то не то сказал.
Недавно в г.Ирпене произошел такой случай. Судья слушает гражданское дело. На улице вечером встречает ее сын женщины, которая является одной из сторон в деле, и говорит: «Если примешь решение, а моя мать будет переживать и умрет, то и тебе не жить». Мужчина этот был в нетрезвом состоянии. Звонит мне председатель суда, объясняет ситуацию. Говорю: «Принимайте меры, предусмотренные законом. Пусть «грифоновец» походит с судьей несколько дней, вызовите на беседу сына». Может, мужчина не хотел ничего делать, но выпил и не думал, что говорил.
— Чего должен бояться судья?
— Неуважения общества. Судья должен нести свой крест, решать дела законно, справедливо, знать, что он постоянно в поле зрения общества. Каждое его движение, каждый шаг, каждое действие видят все. Судья — носитель государственной власти и должен беспристрастно, объективно осуществлять правосудие. За это ему государство и платит. А что касается оплаты труда, то считаю, что 8 тыс. грн. — нормальная зарплата для молодого судьи. Раньше, бывало, судьи говорили, что им мало платят. В таких случаях я отвечал: вас здесь никто не держит, ищите другую работу.
— В профессии судьи есть искушения материального характера. Трудно им не поддаться?
— Говорят, не нужно давать, а я считаю: не нужно брать. Вопрос журналистов «Берете ли вы взятки?» вызывает у меня смех. Это напоминает ситуацию, когда подсудимый жалуется на то, что его били во время досудебного следствия. Судья вызывает на заседание оперативника и спрашивает: «Вы били подсудимого или нет?» Разве он скажет, что бил? Ведь за такие действия его могут приговорить к лишению свободы на большой срок.
Действительно, искушений много. Бывало такое, что и мне предлагали деньги. Я отказывался, всегда говорил, что мне хватает того, что есть.
«Не знаю, чем буду заниматься, когда выйду в отставку, но точно знаю: не вести активный образ жизни не смогу»
— О чем жалеете больше всего? Был ли в вашей жизни поступок, который сегодня ни за что не совершили бы?
— Возможно, когда-то кому-то сказал неприятные слова, можно было бы воздержаться. Конечно, со временем некоторые вещи переоцениваешь и думаешь: нужно было не делать то или другое.
— От какого предложения вы не могли бы отказаться?
— Не знаю, как ответить. Я от многих предложений отказывался, в частности от продвижения по служебной лестнице.
— Чего бы вы себе никогда не позволили?
— Есть десять заповедей, нарушать их — вот чего не следует делать.
— Счастье для вас — это…
— Счастье в жизни, в работе. У меня почти 49 лет трудового стажа. Я подсчитал: за это время я не работал ровно 60 дней. 30 июня 1967-го я получил диплом, а 10 июля уже был в армии; пришел из армии 12 июля 1971 года, а 1 сентября стал студентом. За эти годы на больничном я был месяца 4.
— То есть для вас счастье — работать.
— Да. В настоящее время я еще много работаю, люблю физический труд. Вот недавно на даче мы с женой за два выходных дня обрезали, побелили около 50 деревьев. Нужно чередовать труд умственный и физический.
— Если не судьей, то кем бы вы могли или хотели стать?
— Сложно сказать. Мне нравится профессия судьи, я с удовольствием работал и работаю. Думаю, что я все равно был бы юристом.
— В мае у вас заканчивается срок пребывания в админдолжности. Какие планы на будущее, что будете делать дальше?
— 5 мая этого года мне будет 64, то есть после окончания срока пребывания в админдолжности останется работать судьей меньше года. Если мне позволят еще год быть председателем суда, буду работать. Если же срок полномочий не продлят, все равно останусь судьей.
— Когда уйдете в отставку, чем будете заниматься?
— Сначала нужно будет отдохнуть. А если честно — не знаю. Я всю жизнь работаю. У меня будильник уже много лет поставлен на 5.45. Я просыпаюсь в 5.40, еще до звонка. Не знаю, чем буду заниматься, когда выйду в отставку, но точно знаю: не вести активный образ жизни не смогу.
— Как бы вы сформулировали основные правила, которые помогут молодым судьям быть честными, справедливыми, принимать беспристрастные и объективные решения.
— Переживать за каждое дело, пропускать его через сердце и душу, ставить себя на место людей. Никогда не быть безразличным, тщательно изучать дело, принимать решение взвешенно, не поддаваться провокациям. Если выполнишь одну просьбу, вторую, третью, то из тебя будут вить веревки. Понимаю, неугоден тот судья, который никого не слушает. Однако необходимо исполнять только закон. Если человек будет считаться с указаниями и просьбами, не выйдет из него судьи, никто его уважать не будет. Даже те, кто эти указания дает.
— Спасибо за откровенный разговор и за то, что нашли для нас время.
Весь номер в формате PDF
(pdf, 4.24 МБ)
Материалы по теме
Комментарии
Гарні щирі слова та і прочитане справляє враження, що людина ще тієї старої загартованості, проте це лише пусті слова і нічого більше, людина котра повністю віддається роботі забуваючи про сім'ю, рідн…
Супер мужик! Имел честь познакомиться!
Здорово, что у него в кабинете на стене висит портрет Шевченко, а не Януковича
По интервью этот судья производит очень хорошее вречатление.И уважение.Что ж только у нас столько бардака в стране,если такой порядочный человек занимает весьма приличную должность,а порядка все равно…
Так как являюсь адвокатом и занимаюсь адвокатской практикой не первый год, имел возможность пообщаться с председателем областного апелляционного суда Нечипоренко Ю.А. По поводу не угодности ничего гов…