Кодекс огромных возможностей

«У прокуроров и следователей исчезает мотив «выдавливать» из людей показания»

Эксперты Совета Европы — глава научного комитета агентства по фундаментальным правам ЕС профессор Джереми Мак-Брайд и профессор Школы права Мадридского университета Лорена Бахмайер — проводили анализ проекта Уголовного процессуального кодекса. Они уже приезжали в Киев на презентацию проекта нового УПК. Тогда и Дж.Мак-Брайд, и Л.Бахмайер положительно оценили проведенную авторами законопроекта работу и признали, что большинство их рекомендаций были учтены. В феврале, после передачи проекта УПК в парламент, эксперты приехали в Украину еще раз. «ЗиБ» решил узнать из первых рук, что думают европейцы о вызвавшем столько споров в обществе документе.

«Мы не увидели никаких проблем и противоречий с Конституцией»

 — Во время круглого стола, посвященного презентации проекта нового УПК, вы говорили о его важных достижениях и все еще оставшихся некоторых недостатках. Что изменилось с тех пор? Были ли устранены указанные вами недочеты? Какое самое принципиальное достижение нового УПК?

Дж.М.: Изначально было много версий этого документа. Вариант УПК, который мы анализировали, был получен нами в сентябре. Мы сделали много замечаний и позже увидели, что большинство из них были учтены, появились принципиальные изменения. Скажем, ключевой момент касается роли защитника в процессе. Она расширена в таких аспектах, как участие в расследовании преступления, собирание доказательств, доступ к материалам дела. Кстати, это и было концептуальным недостатком первой версии кодекса.

Затем мы провели еще одну экспер­тизу, результаты которой были пре­зенто­­ваны в январе. В ней мы указали на некоторые недочеты. Часть из них были непринципиальными, а часть существенными. Многие — я бы даже сказал, абсолютное большинство из них — были поняты и учтены.

Л.Б.: На данном этапе мы видим много улучшений. Напомню, что экспертное заключение было изложено на более чем 80 страницах. Практически все наши рекомендации были учтены. Так что первый вариант проекта был существенно изменен для того, чтобы полностью отвечать требованиям европейских стандартов.

— Во время круглого стола говорилось о 99% учтенных рекомендаций…

Дж.М.: Трудно точно определить — 95 или 99% — скажем так, подавляющее большинство рекомендаций были учтены. Есть просто разные способы подсчетов — например, можно считать по статьям проекта или по его пунктам. Но значительная часть недочетов, те принципиальные моменты, по поводу которых мы выражали беспокойство, были приняты во внимание. Но, конечно, все еще остались некоторые недостатки.

— Какие именно?

Л.Б.: Остался нерешенным вопрос о правовой помощи. Нас также беспокоит использование такой меры пресечения, как содержание под стражей. Мы хотим подчерк­нуть, что это исключительная мера. Например, даже совершение насильственных преступлений не всегда ее оправдывает. Более активно должна применяться такая мера пресечения, как залог.

Дж.М.: Подчеркиваю, большинство наших предыдущих рекомендаций были учтены. И я думаю, что изменения будут вноситься и дальше, поскольку законопроект сейчас находится в парламенте. Насколько мы поняли из общения с авторами, практически все замечания, которые мы сделали позже, тоже найдут свое отражение в дальнейших поправках.

— Кстати, наши политики, обсуждая проект УПК, говорили о том, что некоторые его нормы противоречат Основному Закону. Вы с этим согласны?

Дж.М.: Да, этот вопрос поднимался во время заседания парламентского комитета, в котором мы принимали участие. Конечно, это закономерное беспокойство для парламентариев. И хотя мы не можем сказать, что являемся экспертами по украинской Конституции, но тем не менее, прочитав ее текст, мы не увидели никаких проблем и противоречий.

Л.Б.: Нашей задачей было провести экспертизу проекта кодекса на соответствие европейским стандартам и Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод. Можем сказать, что с этой точки зрения все в порядке, документ может быть имплементирован в таком виде. Другая проблема, которая обсуждалась в парламенте — то, что некоторые пункты проекта нового УПК противоречат положениям Конституции. Мы сопоставили тексты двух документов. С нашей точки зрения тут нет никакого конфликта. Некоторые возражения, которые мы слышали, не показались нам убедительными.

— Парламентарии, например, говорили о том, что проект расширяет функции прокуратуры. Если в Основном Законе говорится о надзоре за следствием, то в законопроекте речь идет уже о «надзоре за следствием в форме процессуального руководства»...

Дж.М.: Это во многом вопрос интерпретации. Да, я помню, на заседании поднимали вопрос о роли прокуратуры, в частности, о том, что согласно проекту она имеет расширенные функции в расследовании. Но ведь Конституция тоже наделяет прокуратуру надзорными функциями, тут можно уточнять, в какой форме будет осуществляться этот надзор. И реальность в том, что если прокурор, ответственный за надзор за расследованием, не удовлетворен его ходом, то это своего рода месседж следователям по поводу того, что им нужно усилить работу. Будет этот месседж послан формально или неформально? По сути, прокурор в любом случае определенным образом контролирует их. Не думаю, что данный момент принципиален. При этом по-прежнему остается разделение полномочий между прокурором и следователем.

 «В любой системе государство сильнее, чем адвокат»

 — Некоторые юристы выражали обеспокоенность по поводу того, что в проекте не достигнут баланс между обвинением и защитой. Так ли это?

Дж.М.: Обвинение всегда будет иметь больше власти, тут ничего не поделаешь. Во-первых, во многих европейских странах (и Украина не уникальна в этом отношении) слишком много людей ожидают вынесения приговора, находясь за решеткой. Проект УПК усиливает механизмы для того, чтобы обвиняемые во время предварительного следствия оставались на свободе. Это важное изменение, даже в том отношении, что людям нужно готовиться к суду.

Во-вторых, кодекс невероятно усиливает роль защитника. Конечно, я понимаю: многие юристы беспокоятся по поводу УПК из-за грядущих колоссальных изменений. Ведь каждому наверняка придется переучиваться и менять то, к чему они привыкли. Но самым важным моментом будет имплементация закона, которая займет определенное время. Это вызов для общества, но в то же время и огромные возможности для всех юристов.

Л.Б.: Это действительно нечто новое для Украины, кодекс презентует очень много новелл. Не знаю, насколько внимательно юристы, о которых вы говорите, читали все параграфы проекта. К тому же могу сказать, что в любой системе государство гораздо сильнее, чем обычный адвокат или юрист. И это нормально. Проект нового УПК дает гарантии, позволяющие уменьшить возможные злоупотребления. Очевидно, меняется роль обвинения… Но, когда мы говорим о «выравнивании» прав сторон, это не значит, что мы говорим о совершенно равных правах. Мы говорим о «выравнивании» прав сторон, насколько это возможно.

Дж.М.: Проблема в том, что оперативная и следственная деятельность зачастую очень активно ведется еще до формального возбуждения дела и предъявления обвинения, и именно в данный период серьезно нарушаются права людей. Проводятся допросы, и это — огромное поле для применения недозволенных методов следствия, пыток и т.д., что потом часто становится предметом исков, подаваемых в Европейский суд по правам человека. Прежде всего, более активное применение мер пресечения, не связанных с содержанием под стражей, затруднит злоупотребление со стороны следователей (но не сделает невозможным, потому что полностью исключить эти риски нельзя). Во-вторых, нужно понять, что после вступления в силу закона доказательства, полученные таким противоправным способом, не смогут быть использованы. Так что в этом отношении у прокуроров и следователей исчезает мотив «выдавливать» из людей показания, пытать их, потому что это все равно не приведет к признанию их виновными в суде.

— Наши адвокаты говорили, что закон очень хорошо выписан и для любой демократической страны он был бы идеален, но, учитывая нашу реальность…

Дж.М.: Одно дело говорить: наша система — плохая, никудышная. И другое дело — каким-то образом пытаться изменить эту систему. Конечно, закон не изменит реальность по мановению волшебной палочки. И предстоит еще очень много работы после вступления его в силу. Вступление в силу — это только начало, а вовсе не окончание процесса. Можно уже сейчас сказать, что новый кодекс потребует серьезных культурных метаморфоз, изменения сознания всех участников уголовного процесса — не только следователей и прокуроров, но и судей, адвокатов. Судьям необходимо более скептически относиться к тому, что говорят и что приносят в суд прокуроры.

Л.Б.: Мы хотим подчеркнуть, что УПК — это только один из инструментов целой правовой системы, в которой очень много составляющих. Среди них — независимость судебной власти, преодоление коррупции в судах, и это следующая важная проблема. Изменение сознания, создание общественной прокуратуры — это еще одна составляющая. Можно еще говорить об образовании юристов, об обязательном соблюдении прав человека и т.д. Это целостная мозаика, все фрагменты которой должны соответствовать друг другу и «работать» в комплексе. Один кодекс не изменит ситуацию.

Дж.М.: Украина — не единственная страна, которая имела такую правовую систему. И некоторые (в том числе постсоветские) государства уже начинают меняться. Например, Грузия, где сейчас можно увидеть реальные изменения. Я не говорю, что там все идеально, потому что ни одна правовая система не идеальна, и у нас в Великобритании есть свои проблемы. Это постоянная борьба за то, чтобы не сбиться с правильного пути. Сейчас можно увидеть, что в Грузии ситуация с уголовной юстицией улучшилась. Одна из проблем, которые там еще остались, — недостаточное финансирование защитников. Возможно, это станет ключевой проблемой и здесь: если не будет достаточного финансирования защитников, они, скорее всего, не будут делать свою работу хорошо, эффективно защищать людей и представлять их в суде...

— Некоторые украинские адвокаты считают, что в нашей стране для того, чтобы предотвратить возможность злоупотреблений, искажения закона, необходимо максимально детализировать уголовную процедуру, прописать ее «до молекул». Например, в кодексе предусматривается право задержанного отказаться от защитника, но, по мнению самих адвокатов, это должно быть сделано в присутствии защитника, чтобы избежать давления со стороны следствия.

Дж.М.: Одна из самых ужасных вещей в Украине, это то, о чем вы сейчас сказали: необходимость прописывать в законах все до мельчайших нюансов. Честно говоря, я думал, что у нас в Англии все плохо в смысле излишней детализации. Но это ничто по сравнению с украинскими законами. Тут действительно все должно быть тщательно детализировано, вы абсолютно правы. Например, в кодексе представлено такое нововведение, как соглашение о признании вины. Это означает, что люди могут согласиться на определенных условиях признать себя виновными в совершении преступления. Но именно из-за риска, который такое соглашение несет, мы внесли детальные уточнения об обязанностях судьи в данном случае, чтобы быть уверенными, что это добровольное признание. Потому что опыт многих стран, в которых существует сделка о признании вины, показывает: есть риск того, что люди при этом могли подвергаться насилию. Поэтому судье было вменено в обязанность тщательно расследовать состояние здоровья человека. Мы осознавали проблему, на которую вы указываете. Именно по этой причине новый кодекс — невероятно сложный, детально и тщательно продуманный и составленный документ, раза в два длиннее аналогичного закона в некоторых других странах. Это как раз из-за того, что авторы пытались разъяснить и уточнить многие вещи.

Л.Б.: Понятны ваши опасения по поводу пыток и насилия. Но после вступления в силу кодекса для получения признательных показаний будет абсолютно бесполезно пытать, избивать задержанного, потому что любое признание, сделанное на предварительном следствии в полиции, не будет иметь никакой доказательной ценности. И что бы вы ни сказали в полиции, это не может служить основанием для вынесения приговора. Так что у полицейских не будет мотива получать признание у задержанных путем давления, пыток и т.д.

— То есть новый кодекс гарантирует защиту от пыток?

Дж.М.: Конечно, никогда нельзя дать абсолютной гарантии, потому что люди всегда найдут способ «обойти» систему. Поэтому необходимо постоянно очень тщательно отслеживать ситуацию. Скажем, у нас в Великобритании принято записывать допросы на пленку, что очень хорошо и для полиции и для задержанного, так как вы легко можете вспомнить любые неправомерные или скользкие моменты, которые возникали во время допроса. Некоторые полицейские постараются «побеседовать» с людьми без записи, до официального допроса. Вы никогда не искорените на 100% эти вещи. Но все-таки такая система приводит к серьезному уменьшению жалоб по поводу плохого обращения и давления со стороны полиции. И для полиции это тоже очень ценно, поскольку правоохранители всегда могут указать на тот факт, что вели себя во время допросов корректно, ведь пленка — это бесспорное доказательство того, как проходил допрос. Поэтому данная проблема во многом исчезла в Великобритании. Конечно, нельзя сказать, что жестокое обращение со стороны полиции в Англии совершенно прекратилось, но в определенной степени оно встречается гораздо реже.