«Любой клиент хочет получить прежде всего качество, скорость и… понятные советы»
Работа с Правительством, десять лет сотрудничества с Министерством финансов, ведение крупных инвестиционных и финансовых проектов — это профессиональный путь партнера ЮБ «ЕПАП» Ольги ХОРОШИЛОВОЙ. В интервью «ЗиБ» Ольга Александровна рассказала о специфике работы с иностранными клиентами и государственными учреждениями, а также о последних тенденциях и прогнозах развития юридического рынка в ближайшей перспективе. Кроме того, О.Хорошилова поделилась мыслями о престиже адвокатского ремесла, «темной» стороне профессии и о том, какой юрист нужен современному обществу.
«Активное отстаивание налогоплательщиками своих интересов является положительным для государства в целом»
— Ольга Александровна, какие закономерности прослеживались на рынке юридических услуг в минувшем году?
— В прошлом году сохранилась тенденция к сжатию рынка. Мы наблюдали сокращение сделок в трансакционном сегменте и, как следствие, сокращение спроса на юридические услуги в этой сфере. Число юрфирм в Украине, которые предоставляют действительно качественные услуги, в последние годы несколько увеличилось за счет отделения молодых фирм от крупных игроков, что, соответственно, привело к усилению конкуренции. Кроме того, если раньше было больше трансакционных проектов, то сейчас мы видим, что растет активность практики решения споров. Как это часто бывает, в моменты финансового кризиса юристы, ведущие дела в суде, заняты больше, чем юристы-«трансакционщики». Помимо прочего, существенная доля судебной практики связана с активизацией работы фискальных органов, в результате чего участились споры с налоговой и таможней.
Подобные тенденции отразились на нашей практике. Изменился характер сопровождаемых сделок: значительный объем работы сейчас приходится на реструктуризацию финансирования, так как многие клиенты не привлекают средства, а пытаются реструктуризировать существующую задолженность, что тоже является знаковым для нашего времени.
— Можно ли сказать, что крупные фирмы держатся на плаву благодаря, в частности, долгосрочным проектам, а мелкие не выживают, поскольку не выдерживают конкуренции?
— Не только это. Крупные фирмы, как правило, активно работают над широким спектром практик. Фирмы поменьше выбирают одну или две нишевые сферы права и очень зависят от функционирования рынка в рамках этой специализации. Мы давно приняли стратегическое решение иметь равноценно сильные и трансакционный блок, и блок разрешения споров. Такое «раскладывание яиц по разным корзинам» дает возможность уменьшить влияние колебания рынка на загруженность юристов, обеспечить возможность стабильного финансового планирования и уделить должное внимание долгосрочному развитию каждой практики.
— Вы упомянули налоговую… Несмотря на достаточно оптимистичные статистические данные, которые приводят налоговики, плательщики все же не боятся судиться?
— Судятся и часто судятся успешно. В нашей практике были случаи, когда мы смогли убедить налоговую в правоте клиента. Она даже не оспаривала судебное решение до последней инстанции, что для Украины редкость. Налоговый кодекс — достаточно молодой и развивающийся нормативный «организм», и определенная стабильная практика правоприменения пока не сформировалась, поэтому активное отстаивание налогоплательщиками своих интересов является положительным для государства в целом. Рынок позволяет налоговым органам сформировать более правильное мнение о практике применения налоговых норм. Взаимодействие налогооблагающего органа и налогоплательщика всегда полезно, поскольку помогает выработать правила игры, которые будут приемлемы как для бизнеса, так и для государства. Некоторые западные страны сейчас демонстрируют то, насколько негативными могут быть для бюджета и экономики страны последствия нарушения баланса между наполнением казны и тем, что кажется полезным, справедливым и коммерчески целесообразным.
Ни для кого не секрет, что в результате беспрецедентных изменений в законодательстве нескольких европейских стран в настоящее время ряд крупнейших компаний либо рассматривают, либо воплощают проекты по смене резидентности.
«Практика применения законов всегда намного важнее, чем сам по себе нормотворческий процесс»
— Как бы вы охарактеризовали состояние отечественного рынка финансовых услуг, который выступает своего рода посредником в движении средств от их собственников к пользователям?
— Финансовый рынок — это часть макрокартинки, которая сейчас во многом зависит от того, что происходит в макроэкономике в целом и в суверенном финансировании в частности. Украина достаточно активно привлекает средства на внешних рынках капитала, что является положительным знаком. Но при этом есть некоторые глобальные показатели, на которые особенно обращает внимание рынок.
Поскольку многие западные инвесторы стабильность экономики понимают не только как ситуативную возможность выйти на рынки (что, конечно, тоже немаловажно), но и как долгосрочные планы, рынок рассматривает перспективы экономики Украины в ближайшие годы. Есть определенные условия, при которых экономика нашей страны в целом и финансовый рынок в частности смогут укрепиться и чувствовать себя более уверенно. Кредит МВФ — это один из показателей, за которым инвесторы наблюдают. Есть ряд других факторов, в том числе и внешнеполитических, влияющих на желание инвесторов идти на те или иные риски. Поэтому финансовый рынок является мини-зеркалом того, что происходит в настроении рынка по отношению к Украине в целом.
— В начале года вступила в силу новая редакция закона «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом», согласно которой изменилась процедура банкротства предприятий. Теперь право определять кандидатуру управляющего санацией возложено исключительно на хозяйственный суд. Как вы оцениваете такое новшество? Может быть, уже сформировалась определенная практика?
— Практика применения законов всегда намного важнее, чем сам по себе нормотворческий процесс. В данной ситуации многое будет зависеть от того, как себя поведет тот или иной суд.
С одной стороны, процедура упрощается, поскольку любой коллегиальный орган работает медленнее, а определение судом управляющего санацией может ускорить некоторые процессы, которые в противном случае могли бы затягиваться. С другой — кредиторы теряют свое влияние на процесс управления предприятием на важной для восстановления платежеспособности стадии и лишаются многих возможностей защищать свои интересы. Это обратная сторона медали.
Возникают вопросы: Как судья будет назначать управляющего санацией? В интересах кого будет действовать последний? Управляющий санацией имеет достаточно широкие полномочия в вопросах управления предприятием, и, соответственно, этими полномочиями он может пользоваться либо в интересах должника для улучшения его платежеспособности, либо в интересах какого-то третьего лица. Соответственно, здесь заложена возможность как позитивного развития событий, так и негативного.
— Поделитесь ожиданиями от рынка юридических услуг на ближайшую перспективу и прогнозами его развития. Произойдут ли существенные изменения на рынке по сравнению с 2012 годом?
— Думаю, будет продолжать активно работать судебная практика. По мере того как в течение года будет складываться экономическая ситуация в Украине, может усилиться приток инвестиций в нашу страну, прежде всего в аграрный сектор. В ближайшее время достаточно активно может развиваться энергетика. Если будет развиваться индустрия, за ней подтянутся и те специалисты, которые эту индустрию обслуживают, не только юристы.
«Для ряда юристов работа — едва ли ни единственное дело, которым они успевают заниматься»
— Вы упомянули две стороны медали… Эту фразу можно отнести и к ремеслу, которому посвятил себя человек. Есть ли у юридической профессии обратная, «темная» сторона?
— Юридическая профессия, как и любая другая, требует полной самоотдачи. Как правило, к юристам и врачам клиенты приходят в ситуации, когда либо случилось что-то плохое, либо нужно правильно провести профилактику (и это, конечно, предпочтительнее). В подобных ситуациях клиенту часто необходимо, чтобы юрист выкладывался на 200%, всегда был доступен, мог срочно оказать помощь. Поэтому для ряда юристов работа — едва ли ни единственное дело, которым они успевают заниматься.
Многие, особенно молодые юристы, страдают от того, что работа отнимает большую часть времени, сил, энергии. Это особенность, с которой достаточно тяжело справляться и которая требует от юриста определенного тайм-менеджмента и правильного выбора приоритетов.
— Действительно, клиент приходит к адвокату как к священнику, врачу: он хочет получить не только консультацию и качественное представительство интересов в суде, но и рассчитывает на своего рода личное участие, «пропуск через себя» той или иной проблемы. Как удается избежать эмоционального фактора в работе, абстрагироваться от него?
— Скорее как к врачу (смеется). Абстрагироваться полностью, конечно, не получается, поскольку в сложных сделках ты, естественно, болеешь вместе с клиентом за то, чтобы они состоялись, за то, чтобы интересы клиента были максимально защищены. Определенные связанные с этим переживания есть. Но я бы не сказала, что юрист «через себя пропускает» какой-то эмоциональный фон или выступает в качестве священника, потому что в задачи юриста не входит оказание психологической помощи.
А вот сопереживание, ощущение сопричастности — это важно. Если ответственно относишься к работе, по-другому и быть не может.
— Вы как-то отслеживаете дальнейшую судьбу своих клиентов, поддерживаете связи или все прекращается после окончания того или иного проекта?
— Большинство клиентов остаются с фирмой надолго. Как правило, мы стараемся завязать такие отношения, чтобы клиенты ощущали поддержку в необходимый момент. Постоянное общение дает возможность клиенту правильно структурировать какие-то новые проекты еще на начальных этапах.
«Работа с государством всегда была сложной с точки зрения оптимальной организации процесса»
— По-вашему, бывают безнадежные дела или у юристов всегда есть возможности для вариантов?
— Сложный вопрос. В трансакционном структурировании безнадежных с юридической точки зрения дел не бывает. Тем не менее в работе «трансакционщиков» огромное значение имеет коммерческий элемент. Правильно провести сделку можно практически всегда, вопрос в том, насколько коммерчески обоснованной и интересной для клиента она является.
Бывают ситуации, когда сделка практически доведена до конца, готовы все документы, проделана громадная работа, но из-за изменения условий клиент принимает решение не выходить на рынок. В бизнесе работают одновременно столько разных нюансов и факторов, что, к примеру, проект может начинаться как привлечение финансирования, но уже в процессе собственник бизнеса осознает, что заинтересован прежде всего в стратегическом инвесторе. И в сделке появляется инвестор, который готов войти в капитал.
Поэтому не всегда то, что сделка не получается так, как изначально задумывалось, является негативным развитием событий. Это может быть просто трансформацией, изменением условий.
— Вы предоставляете услуги банкам, инвестиционным фондам, корпоративным клиентам, а также государственным учреждениям, включая и Кабинет Министров. Расскажите о специфике работы с последним…
— Сейчас Правительство не является нашим клиентом. На Минфин мы проработали 10 лет, но в настоящее время его не обслуживаем.
Специфика, конечно, есть. Она заключается в определенных внутренних правилах и процедурах, которые есть в любом государственном органе любой страны, более жестких требованиях, чем выдвигают, например, частные клиенты, к срокам и подходам. Поэтому работа с государством всегда была сложной с точки зрения оптимальной организации процесса. Но это сотрудничество настолько интересно и неординарно, что за 10 лет работы мы получили и опыт, и массу положительных эмоций.
— В начале разговора вы затронули тему конкуренции. Скажите, стали ли клиенты предъявлять более высокие требования к качеству предоставляемых им юридических услуг и при этом менее охотно расставаться с финансовыми средствами?
— Требования к качеству юридических услуг всегда были высокими. Здесь работают стандартные законы рынка: есть спрос — есть предложение. Предложение на рынке в течение последних нескольких лет немного увеличилось, а спрос в некоторых сегментах сократился. И это прежде всего сказывается на ценообразовании в тех сферах, где наиболее сильно влияние соотношения спрос/предложение. В трансакционном сегменте рынка данное соотношение начинает требовать более гибких подходов к ценообразованию, так как он в основном контролируется фирмами с устоявшейся репутацией, опытом и клиентской базой.
«Престиж работы адвоката трудно уронить сиюминутными неурядицами вокруг профессии»
— Если говорить об иностранных клиентах, отличаются ли их подход, требования к таким услугам?
— Я бы не сказала, что существенно отличаются. Из моего опыта: бывают, безусловно, клиенты, которые недавно начали заниматься вопросами привлечения финансирования, им необходимы дополнительная поддержка и разъяснение различных вопросов. Но по большому счету любой клиент хочет получить прежде всего качество, скорость... понятные советы. И неважно, где зарегистрирован клиент — в Лондоне или в Киеве, он хочет получить понятный и реализуемый совет. Украинцам легче понять специфику работы нашей юрисдикции, иностранным клиентам нужно потратить больше времени, поскольку украинское законодательство все еще развивается и очень часто не может дать простой ответ «да» или «нет» — всегда есть нюансы относительно того, как применяется та или иная норма на практике.
— В профессиональных кругах бытует мнение, что престиж адвокатской профессии в Украине утерян. Согласны ли вы с этим? Могут ли органы адвокатского самоуправления определенным образом повлиять на ситуацию?
— Думаю, престиж не утерян, раз многие молодые юристы хотят получить свидетельство адвоката. Да, возникает вопрос, как работает адвокатское самоуправление, насколько организационная машина нацелена на то, чтобы облегчать работу представителям профессии. Любые временные проблемы не могут повлиять на престиж того, что формировалось не просто десятилетиями, а веками.
Престиж работы адвоката — человека, который призван не только досконально разбираться в праве, но и максимально защищать своих клиентов, — трудно уронить сиюминутными неурядицами вокруг профессии. Любой организационный процесс будет иметь свои шероховатости. Любое регулирование является ограничением свобод, но любое ограничение свобод должно прежде приносить пользу как профессии, так и обществу в целом. И процесс установления этого баланса не может проходить без проб и ошибок. Перфекционизм хорош в меру, но ожидать, что за год или два у нас сформируется идеальная система, — это утопия.
— Считаете ли вы, что в Украине профессия адвоката, юриста является своего рода брендом, определяющим статус человека? А за рубежом?
— Статус человека определяется его внутренним содержанием. Титулы и регалии никто не отменял, в обществе всегда существовали и будут существовать стереотипы, но любой специалист оценивается и коллегами, и клиентами по профессионализму и результатам. И это правда — как в Украине, так и в любой другой стране.
— На каком этапе вы поняли, что хотите посвятить свою жизнь юриспруденции? Реальная действительность оправдала ожидания?
— В институте осознала, что мне нравится предмет, и хотелось понять, как смогу реализовать себя в этой сфере. Но выбор специализации для меня во многом явился следствием сложившихся обстоятельств.
— То есть на этапе поступления еще не было четкого понимания, что юриспруденция станет вашим ремеслом на долгие годы?
— На этапе поступления я не была уверена на 100%. Право меня интересовало, но сложно было строить долгосрочные планы. Считаю, что для многих студентов первые годы обучения — это время, когда нужно абстрагироваться от мнения окружения, родителей и принять для себя решение: это мое занятие или нет?
Хуже всего проводить собеседование с молодым выпускником вуза, который совершенно не горит любимым делом. У такого выпускника не будет стимула работать в режиме, который приходится выдерживать юристам в серьезных фирмах, особенно первые несколько лет. Потому что, как ни важны для мотивации зарплаты и бонусы, на такую самоотдачу должно мотивировать что-то еще, что-то большее, чем количество нулей в ведомости на зарплату.
— Вы являетесь одним из авторов юридической энциклопедии, выпущенной Национальной академией наук, владеете несколькими языками… Есть какой-то секрет распределения времени, как удается все успевать, воплощать все планы и идеи в жизнь?
— Очень тяжело. В глубине души завидую юристам, которые умеют правильно распределять время — не только на работу, но и на личную жизнь. До появления ребенка я эту проблему решать даже не собиралась — работала практически круглосуточно. Когда в жизни любого человека появляется ребенок, вопрос тайм-менеджмента становится более актуальным. Учишься больше задач доверять людям, которые тебе помогают.
— Какой юрист нужен современному обществу и в чем заключается его основная миссия?
— Современный юрист должен уметь защищать и нести идеалы права. Соблазн сделать как проще довлеет над человеком, но я считаю, что настоящий юрист должен прежде всего найти справедливость, поступить правильно и при этом защитить своего клиента.
Юрист во многом может способствовать улучшению здоровья общества в своем сегменте. Нет универсального рецепта, как сделать всех счастливыми, но можно попытаться найти тот баланс, который можно было бы считать справедливой мерой защиты большинства членов общества. Основной задачей юриста является такое влияние на общество, при котором люди даже в наше очень быстро меняющееся время могли бы ощущать уверенность в завтрашнем дне.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!