Дела отправляют на дополнительное расследование, хотя могли бы выносить вердикты
Вместо того чтобы просто взвесить факты и вынести решение по уголовному делу, судьи очень часто возвращают материалы прокурору, чтобы тот провел «работу над ошибками». Поэтому создается впечатление, что законники помогают следственным органам. Если же в третьей ветви власти откажутся от такой практики, это заставит прокуратуру работать более эффективно и ускорит рассмотрение дел.
Правосудие по кругу
Руководитель секретариата правительственного уполномоченного по делам Европейского суда по правам человека Назар Кульчицкий рассказал прессе об основных проблемах, из-за которых наше государство нарушает Конвенцию о защите прав человека и основополагающих свобод.
В последнее время много говорится о неисполнении ре¬шений отечественных судов. После того как Страсбург принял пилотное решение и указал на необходимость срочно исправить ситуацию, процесс законодательных изменений сдвинулся с места, и в парламент был внесен проект закона «О гарантиях государства относительно исполнения решений суда» (№7562). Но, конечно же, это не единственная проблема, на которую регулярно указывают в Евросуде.
Как рассказал Н.Кульчицкий, жалобы на волокиту при осуществлении судебного производства составляют 20% от всех обращений украинцев в Европейский суд.
В уголовном производстве основная причина длительного рассмотрения — неоднократное направление дел на дополнительное расследование. При этом имеют место случаи, когда дело возвращают прокурору «на доработку» пять раз. В свою очередь следственные органы очень часто не обращают внимания на предписания, которые им выдаются, и не совершают надлежащих действий. Не помогает даже то, что на это прямо указывает суд.
Возникает закономерный вопрос: почему служители Фемиды должны указывать на ошибки и фактически выполнять чужую работу? «Органы следствия провели досудебное следствие, собрали всю доказательную базу, которую могли, или решили, что ее уже достаточно для предъявления обвинения. И поэтому не понятно, почему суд, который должен просто взвесить все доказательства, предоставленные сторонами, и принять решение, выступает на стороне обвинения и принимает дополнительные меры, чтобы доказать вину лица», — отметил Н.Кульчицкий, добавив что никакие акты не обязывают законников отправлять дела на дополнительное расследование.
Принятие решений с первой попытки не только сократило бы сроки рассмотрения дел, но и дисциплинировало бы органы следствия, так как последние знали бы, что у них не будет шанса исправить ошибки.
Еще одна проблема, из-за которой затягивается рассмотрение дел, — проведение судебных экспертиз, которые могут длиться годами. Также вызывает трудности чрезмерная нагрузка на судей. Например, от «детей войны» поступило уже столько жалоб о неполучении соцвыплат, что необходимо 2 года на их рассмотрение.
Не улучшив условия работы в судах, а только внеся изменения в судебную практику и законодательство, изменить ситуацию невозможно, убежден руководитель секретариата правительственного уполномоченного. «Если государство не хочет, чтобы Европейский суд вынес пилотное решение по этой проблеме и указал конкретные сроки ее решения, то власть должна взяться за нее самостоятельно», — отметил он.
Истязания как норма?
Для постсоветского пространства актуальной остается тема применения пыток силовыми органами. Комитет против пыток и Европейский суд отмечали, что на сегодня в корне изменить положение дел удалось лишь Грузии, а в Украине ситуация остается очень сложной.
Как рассказал Н.Кульчицкий, конвенция, кроме того, что гарантирует право на защиту лица от жестокого обращения, обязывает государства проводить эффективное расследование жалоб на такое обращение. «У нас же очень большое количество дел, по которым констатируется отсутствие эффективных средств защиты и непроведение эффективного расследования национальными органами», — сообщил руководитель секретариата правительственного уполномоченного.
На практике рассмотрение Страсбургом дел об истязаниях выглядит следующим образом. Сначала человек жалуется в национальный судебный орган на то, что он подвергся жестокому обращению, например в райотделе милиции. Проводится расследование на национальном уровне, но человек не удовлетворен его результатом и обращается в Европейский суд. Обязанность доказывания в таких делах возлагается на государство, ведь человек находился под его контролем и объективно лишен возможности предоставлять какие-либо доказательства.
Во время рассмотрения таких обращений Европейский суд не видит оснований для того, чтобы прийти к заключению, что истязания имели место. Однако он отмечает, что национальные органы не провели своевременного, полного и эффективного расследования жалобы.
«Очень часто жалобы на истязания расследуются со значительным опозданием. В ряде дел лицо жаловалось на избиение работниками правоохранительных органов, а экспертиза проводилась через 2—3 месяца, а то и позже. Объективно никаких материальных доказательств истязаний уже не могло быть», — рассказал Н.Кульчицкий. Кроме того, по его словам, в 90% случаев стражи порядка ограничиваются сбором показаний лиц, обвиняемых в жестоком обращении. В то же время не опрашивают лиц, которые находились с жалобщиком в одной камере, в участке, могут иметь какую-то информацию об издевательствах над гражданином.
Защита... для силовиков
Руководитель секретариата правительственного уполномоченного рассказал о случае, когда от правоохранителей человека доставили в отделение скорой помощи, врачи констатировали телесные повреждения и проинформировали об этом органы прокуратуры. Однако там проигнорировали заключение врачей и через 3 месяца провели свою экспертизу, которую и взяли за основу при вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.
Также достаточно распространенной является практика, когда правоохранители признают, что лицо получило телесные повреждения, однако они относятся к легким, поэтому силовики просят обращаться в порядке частного обвинения. «Это недопустимо. Ведь речь идет не о драке двух лиц на улице. Лицо утверждает, что ему телесные повреждения нанесли представители правоохранительных органов, значит, государство обязано проанализировать, как это произошло», — подчеркнул Н.Кульчицкий.
Часто стражи порядка утверждают, что человек упал, поэтому и получил травмы. Когда такое дело доходит до Европейского суда, в большинстве случаев оказывается невозможным установить, что в действительности произошло, ведь наши правоохранители, как правило, детально не анализируют ситуацию. И из-за этого Европейский суд принимает решение, опираясь на обоснованность и логичность версии заявителя.
Самый яркий пример того, как в нашей стране реагируют на факты истязаний, — рассмотренное Евросудом дело «Давыденко против Украины». Лица, отбывавшие наказание, утверждали, что подверглись издевательствам со стороны представителей подразделения Департамента по вопросам исполнения наказаний, которые во время проведения антитеррористических учений, в частности, отрабатывали на них приемы рукопашного боя. Европей¬ский суд пришел к заключению, что жестокое обращение имело место, и указал на отсутствие эффективного расследования.
«Во время этих учений присутствовал прокурор по надзору за соблюдением законности в местах отбывания наказаний. После их завершения он проходил по камерам и спрашивал заключенных, есть ли у них жалобы. В дальнейшем жалобы этих лиц на жестокое обращение возвращались этому же прокурору, который был непосредственным участником событий», — рассказал Н.Кульчицкий. По его словам, достаточно распространенной является практика, когда жалобы на определенное лицо передаются тому же лицу.
Держать нельзя отпустить
Также Европейский суд указал на проблему неаргументированного содержания граждан под стражей. Если при первом решении об избрании меры пресечения еще анализируются основания, то в дальнейшем на них практически не обращают внимания. Но причины для избрания меры пресечения могут измениться, отметил Н.Кульчицкий.
Когда следственные органы впервые просят разрешения на содержание лица под стражей, указывают, что есть необходимость провести определенные следственные действия, а лицо может уничтожить доказательства или оказать давление на свидетелей. Если же следственные органы обращаются по поводу продления срока содержания под стражей, то в соответствии с практикой Европейского суда должны отчитаться, что они сделали за этот период, а что и почему не успели. Суд в свою очередь должен проанализировать данную информацию. Но, как правило, законники этого не делают и просто пишут: «оснований для изменения меры пресечения нет». «Именно эта формулировка свидетельствует об их подходе. Не должны появиться какие-то новые основания для освобождения лица, а нужно доказать, что еще есть основания для того, чтобы содержать лицо под стражей», — подчеркнул Н.Кульчицкий.
Он также отметил: судьи активно обсуждают эту проб¬лему и жалуются на то, что следователи приносят необоснованные представления, а они вынуждены их удовлетворять. Однако в некоторых судах уже начали отказывать органам следствия в необоснованном содержании подозреваемых под стражей.
«По моему мнению, только суды могут заставить правоохранительные органы взвешенно подходить к тому, с каким представлением обратиться в суд». Но важно, чтобы эта позиция была единой и ее выразили Верховный и высший специализированный суды. Ни один судья не пойдет наперекор позиции, которую не только декларируют, но и демонстрируют ВС и ВГУС», — отметил Н.Кульчицкий.
Таким образом, если суды перестанут быть союзниками следственных органов и реже станут отправлять дела на дополнительное расследование и удовлетворять безосновательные представления об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, то силовики вынуждены будут улучшать свою работу. Правда, противостояние с прокуратурой — дело очень рискованное.
Комментарии
К статье не оставили пока что ни одного комментария. Напишите свой — и будете первым!