Провокация преступления: критерии ЕСПЧ и практика КУС ВС

ЕСПЧ требует, чтобы процедура проверки небезосновательного заявления о провокации была соревновательной, тщательной, исчерпывающей и окончательной. Бремя доказывания отсутствия подстрекательства возлагается на обвинение, при условии, что заявления ответчика не являются абсолютно невероятными.

Об этом сообщил судья Кассационного уголовного суда в составе Верховного Суда Николай Мазур во время выступления на II Международном уголовно-правовом форуме 29 июля, сообщает «Закон и Бизнес».

 «Довольно часто в практике кассационного суда, особенно когда речь идет о делах по получению неправомерной выгоды или сбыта наркотических средств, случается такая проблема, как провокация преступления»,  — отметил М.Мазур.

Если речь идет о провокации преступления, то, как правило, адвокаты в своих кассационных жалобах и выступлениях вспоминают решение ЕСПЧ от 5 февраля 2008 года по делу «Раманаускас против Литвы», а прокуроры — решение от 20 февраля 2018 года по делу «Раманаускас против Литвы» (№ 2). ЕСПЧ разработал два критерия — материальный и процессуальный, чтобы различать провокацию, нарушающую п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, от допустимого поведения при использовании законных тайных методов во время криминальных производств. С точки зрения материального критерия необходимо определить на основе имеющегося материала, было бы совершено преступление без вмешательства органов власти, то есть было ли расследование «пассивным».

В то же время, отметил Н.Мазур, важен и процессуальный аспект, который демонстрирует, как внутренние суды рассматривали заявление лица о подстрекательстве, что является частью процедуры рассмотрения жалобы об агенте-провокаторе. ЕСПЧ требует, чтобы процедура проверки небезосновательного заявления о провокации была соревновательной, тщательной, исчерпывающей и окончательной. ЕСПЧ также отметил, что бремя доказывания отсутствия подстрекательства возлагается на обвинение, при условии, что заявления ответчика не являются абсолютно невероятными.

«Эти критерии нашли широкое применение в практике КУС ВС. Например, в постановлении по делу № 686/9761/16-к КУС ВС оставил без изменения оправдательный приговор в отношении лица, которое обвинялось, помимо прочего, по ч. 3 ст. 369 УК Украины в предоставлении неправомерной выгоды должностному лицу, занимающему ответственное положение, а именно прокурору. Верховный Суд признал обоснованными выводы нижестоящих судов о недоказанности виновности лица в связи с наличием признаков провокации преступления», — отметил Н.Мазур.

Судья обратил внимание, что дело «Раманаускас против Литвы» (№2) продемонстрировало, что не каждое заявление стороны защиты о провокации преступления означает нарушение ст. 6 Конвенции и должно заканчиваться оправдательным приговором. В этом деле ЕСПЧ, оценив все обстоятельства, сделал вывод о том, что подстрекательства к совершению правонарушения не было, и поэтому дальнейшее использование доказательств, полученных в ходе уголовного производства в отношении заявителя, не нарушает положения п. 1 ст. 6 Конвенции.

Так же нередко Верховный Суд отказывает в удовлетворении соответствующих кассационных жалоб стороны защиты, выяснив, что суды низших инстанций отклонили доводы стороны защиты о провокации преступления после их тщательной проверки с указанием соответствующих убедительных мотивов в судебном решении.

Закон і Бізнес