Ох уж эти критики…

Провокативные допущения не могут считаться клеветой

Может ли политик использовать связи в полиции в собственных интересах? Пожалуй, все зависит от степени демократии в обществе. А может ли журналист безнаказанно критиковать подобный мезальянс? Здесь двух мнений быть не может, что подтвердил Европейский суд по правам человека.

Как поссорились Майкл и Майкл?

Дело «Falzon v. Malta» примечательно уже тем, что в нем по разные стороны оказались политики с одинаковыми именами и фамилиями. Один Майкл Фалзон 20 лет был членом парламента и 9 (в тот же период) — министром. Второй, на момент возникновения конфликта, — заместитель главы Лейбористской партии Мальты (MLP).

Поссорил их анонимный э-мейл, который получил последний (далее для удобства именуемый М.Ф.). В нем политик увидел угрозы для себя и обратился напрямую к комиссару полиции. Причем, когда этот факт стал достоянием общественности, он пристыдил журналистов и обвинил во вмешательстве в личную жизнь, поскольку не сообщал о письме даже членам семьи.

М.Фалзон-первый, готовивший еженедельные колонки в газете «Maltatoday», иначе посмотрел на данную ситуацию. По его мнению, да и мнению других журналистов, в самом письме не было ничего такого, что требовало бы внимания полиции. И поинтересовался, не помогли ли политику личные отношения с комиссаром добиться проведения расследования и установления личности человека, отправившего письмо. Мол, обычный мальтиец такого внимания не удосужился бы.

Более того, М.Фалзон сравнил действия мальтийской полиции с методами работы германской Штази, показанными в кинофильме «Жизнь других», который как раз незадолго до этого вышел на мировые экраны. «Использование полиции в целях контроля над свободами людей является основным признаком типичного полицейского государства, даже если вы введете слово «демократическое» в официальный титул вашей страны», — подчеркнул журналист.

«Эти события, похоже, указывают на то, что в рядах MLP есть люди, которые могут влиять и вмешиваться в решения, принимаемые полицией. Причем это происходит, когда они находятся в оппозиции. Вопрос в том, что произойдет, когда они окажутся в правительстве», — написал М.Фалзон. И призвал министра внутренних дел «добраться до дна этой грязной мыльной оперы».

Пределы для критики

Но и его тезка решил не отставать. В июле 2007 года он возбудил дело о клевете против заявителя и редактора газеты. Мол, выдержки из этой статьи дискредитировали его.

В суде комиссар отрицал, что М.Ф. как-то повлиял на его решение. Якобы, при встрече политик лишь показал ему письмо, в котором полицейский посчитал «вредным и полным угроз». М.Ф. поинтересовался, будет ли открыто дело, учитывая, что для этого потерпевшая сторона должна была бы подать жалобу. Далее он передал полученные документы в отдел уголовного розыска и больше не контактировал с М.Ф.

В мае 2010 года суд магистрата признал заявителя виновным в клевете и обязал выплатить тезке 2500 евро в качестве компенсации морального ущерба. Еще 1000 евро взыскали с редактора газеты.

Через 5 месяцев апелляционный суд подтвердил это решение. В основу аргументации были положены показания комиссара полиции. Хотя и М.Фалзон, и редактор утверждали, что вывод о влиянии политика на главу полиции можно было сделать из публичного выступления М.Ф., где он рассказал о своем обращении к комиссару.

Но апелляционный суд посчитал, что комментарии и критика со стороны М.Фалзона, «не могут считаться объективно разумными, добросовестными и сбалансированными, учитывая, что они основывались на определенном предположении». То есть были превышены пределы справедливой критики. А эта свобода «должна осуществляться в тех справедливых пределах канона объективной правдивости фактов и ограничений, как это было разработано самой прогрессивной доктриной и юриспруденцией по актуальным вопросам и критике».

Не помогло и обращение в Конституционный суд страны, и колумнист отправил жалобу в Страсбург.

«Охлаждающий эффект»

В решении от 20.03.2018 ЕСПЧ напомнил, что «поведение политика и возможные последствия, если таковые имеются, несомненно, являются вопросами, представляющими общественный интерес». С другой стороны, от журналиста требуется, чтобы в своих материалах он полагался на достаточно точную и надежную фактическую основу, которая может быть считается соразмерным характеру и степени утверждения. И чем более серьезным является утверждение, тем более твердой должна быть фактическая основа (см., среди прочего, решение от 10.07.2012 по делу «Björk Eiðsdóttir v. Iceland»).

В данном случае Суд посчитал, что высказывания заявителя не содержали серьезных нападок, способных навредить частной жизни политика. Хотя, ссылаясь на различие между заявлениями о фактах и оценочными суждениями, Конституционный суд Мальты установил, что часть мнений содержала декларации, представленные как факты, и утверждения в форме вопроса, которые не отражали реальности.

Но ЕСПЧ напомнил, что ст.10 конвенции защищает не только суть высказанных идей и информации, но и форму, в которой они переданы. Следовательно, ни для Европейского или для национальных судов, если на то пошло, не позволительно применять свои собственные взгляды на прессу в отношении того, какой метод подачи информации должен быть использован журналистами. «Журналистская свобода также охватывает возможное обращение к степени преувеличения или даже провокации», — подчеркнул ЕСПЧ.

Действительно, прецедентная практика Суда демонстрирует широкое и либеральное толкование понятия «оценочные суждения», когда речь идет о журналистской свободе по вопросам, представляющим общественный интерес, особенно в отношении политиков. Поэтому, по мнению ЕСПЧ, использование стиля, в котором используется определенная доля провокации, «представляется правдоподобным, что заявитель повышал осведомленность (общества) о возможности любого злоупотребления, совершаемого заместителем лидера оппозиционной партии» и призывал министра провести расследование.

Даже если заявление представляет собой оценочное суждение, пропорциональность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточная фактическая основа для оспариваемого утверждения. Поскольку даже оценочное суждение без какой-либо фактической основы для его поддержки может быть чрезмерным. Но в данном случае заданные вопросы были законными и основывались на собственном выступлении М.Ф.

Кроме того, Евросуд отметил, что присуждение компенсации в размере 2500 евро может иметь «охлаждающий эффект» для журналистов.

ЕСПЛ считает, что в деле о диффамации национальные суды должны находить баланс между необходимостью защиты репутации и стандартом конвенции, требующим очень веских оснований для ограничений на дебаты по вопросам публичной интерес. Соответственно, имело место нарушение ст.10 конвенции.

Теперь уже государство будет обязано возместить уплаченные уязвленному политику 2500 евро компенсации. Кроме того, М.Фалзон получит еще 4000 евро за нематериальный ущерб, нанесенный ему лично таким ограничением его прав, а также 6340 евро в возмещение судебных расходов.